Страница 12 из 26
О-КУНИ: Я заварила чай, Гэнскэ, выпей чашечку.
ГЭНСКЭ: Покорно благодарю. И ведь на высоком месте наш дом, ветер со всех сторон обдувает, а у ворот все равно не продохнуть …
О-КУНИ: Послушай, Гэнскэ, ты у нас уже восемь лет служишь, человек ты прямой, честный. Скажи, как тебе нравится Коскэ? Он поступил к нам недавно, но, по-моему, слишком уж возгордился тем, как господин отличает его. Как ты уживаешься с ним?
ГЭНСКЭ: Ну что вы, я такого славного парня, как наш Коскэ, и не видел.
О-КУНИ: Что ты говоришь…
ГЭНСКЭ: Болел я недавно, так он всю ночь ходил за мной, глаз не сомкнул… Нет, человек он душевный, я его очень люблю.
О-КУНИ: Хм, ловко он тебя одурачил. Знал бы ты, как он на тебя наговаривает!
ГЭНСКЭ: Как это - наговаривает?
О-КУНИ: Жалуется, что жить с тобой в одной комнате одно мученье.
ГЭНСКЭ: Да зачем же он на меня?..
О-КУНИ: Да это еще не все. Коскэ обворовывает господина. А раз ты живешь вместе с ним, так тебя ещё и за соучастника сочтут!
ГЭНСКЭ: Да неужто он украл что-нибудь?
О-КУНИ: «Неужто!» Я знаю точно, что украдено. У служанок я уже искала. А теперь принеси-ка сюда ящик с вещами Коскэ…
ГЭНСКЭ: (растерянно). Я к этому не причастен.
О-КУНИ: Я на тебя и не думала. Пойди, принеси ящик Коскэ, да так, чтоб не заметил никто…
Гэнскэ бежит в их домик и приносит ящик с вещами Коскэ. О-Куни открывает крышку и, делая вид, что копается в ящике, вытряхивает в него из рукава кошелек.
О-КУНИ: Какой ужас! Вот он!.. Ну уж нет, это надо строго расследовать!
Никому не говори, что я смотрела в его ящике.
ГЭНСКЭ: (уныло). Ладно, не скажу. (Относит ящик обратно.)
Приходит ИИДЗИМА , замечает, что О-КУНИ не в духе.
ИИДЗИМА: О-Куни, ты больна? Что-то случилось?
О-КУНИ: Ах, мой господин, просто не знаю, как оправдаться перед вами… Вчера в ваше отсутствие к нам забрался вор. Пропали сто золотых. Они были в шелковом кошельке - и вместе с ним и пропали.
ИИДЗИМА: Как же это случилось?
О-КУНИ: Ночью мне показалось, будто кто-то раздвинул сёдзи на кухне. Я все осмотрела, и вдруг заметила, что взломана шкатулка, которая хранится в вашем кабинете… Я обратилась к гадальщику, и он сказал, что это кто-то из домашних. Я думаю, следует обыскать ящики у слуг.
ИИДЗИМА: Вряд ли у кого-то из домашних хватит на это смелости. Это дело рук пришлого вора.
О-КУНИ: Да ведь ворота были на запоре, а сёдзи открывали только на кухне… Нет, я всех обыщу. О-Такэ! О-Кими! Идите сюда!
Прибегают служанки О-ТАКЭ и О-КИМИ.
У господина взломали шкатулку и украли из кошелька сто золотых.
О-ТАКЭ: Беда-то какая!
О-КИМИ: Я, кроме как для уборки, в комнату господина и не захожу никогда!
ИИДЗИМА: Я вас не подозреваю. Но дом был оставлен на О-Куни, и она считает нужным, чтобы я всех обыскал.
О-ТАКЭ: Пожалуйста, господин Иидзима.
О-КИМИ: Пожалуйста, господин!
Служанки убегают и возвращаются на веранду с корзинками.
О-ТАКЭ: Пожалуйста, господин Иидзима!
ИИДЗИМА: Ну-ка… Я вижу полотенце, которое тебе пожаловали в позапрошлом году. Молодец, девушке положено быть бережливой… Давай твою корзину, О-Кими!
О-КИМИ: Если можно, пусть мою корзинку осмотрит кто-нибудь другой.
ИИДЗИМА: Что ты так смущаешься?.. А! Накопила срамных книжек…
О-КИМИ: Простите, это мне родственники прислали…
ИИДЗИМА: Ладно, читай на здоровье.
О-КУНИ: О-Такэ, беги и пришли сюда с вещами Коскэ и Гэнскэ.
О-Такэ бежит в комнату для слуг и возвращается с КОСКЭ и ГЭНСКЭ, которые несут свои ящики.
ГЭНСКЭ: (сокрушенно) Вот беда. Сто золотых рё, это что же такое! Мы уж так хорошо с Коскэ ворота охраняем…
ИИДЗИМА: Давайте сюда ваши вещи.
ГЭНСКЭ: Вот, проверьте, пожалуйста.
О-КУНИ: Что это? Ночное кимоно? Неряха, скатал в комок и сунул как попало…Ну, ладно. Давай твой ящик, Коскэ.
КОСКЭ подаёт ящик. О-Куни неторопливо перекладывает вещи. Подброшенный кошелек, конечно, оказывается там. Подцепив его ручкой веера, О-Куни поднимает кошелёк на всеобщее обозрение.
Как попал этот кошелек в твой ящик?
КОСКЭ: (остолбенел). Что?.. Откуда это? Впервые вижу!
О-КУНИ: Не прикидывайся! Сто золотых пропали вместе вот с этим кошельком! Я отвечаю за эти деньги, немедленно верни их!
КОСКЭ: Да не брал я их! И как кошелек попал ко мне, я тоже не знаю!
О-КУНИ: Гэнскэ, ты служишь в этом доме дольше всех. Я думаю, Коскэ воровал не один. Ну, что, Гэнскэ? Сознавайся первым.
ГЭНСКЭ: (бормочет). Это… Я ведь… (И вдруг кричит на Коскэ.) Теперь из-за тебя и меня запутают! Скажи им, как кошелек у тебя оказался!
КОСКЭ: Да откуда я знаю, сам по себе оказался!
О-КУНИ: Личико, конечно, у тебя милое, но это таких, как ты, называют скотами, не знающими ни чести, ни благодарности! (Пинает Коскэ в колено.)
КОСКЭ: Что вы делаете! Не знаю я ничего!
О-КУНИ: Ну, Гэнскэ, сознавайся ты первым.
ГЭНСКЭ: (умоляюще). Коскэ, признайся, и дело с концом!
КОСКЭ: Не виноват я!!
О-КУНИ и ГЭНСКЭ щипают и бьют Коскэ с двух сторон.
КОСКЭ: Бей, Гэнскэ, бей! Это ведь не я живу с тобой в одной комнате, ты меня совсем не знаешь!.. А вы что визжите?!
ИИДЗИМА: Молчать! Как ты смеешь поднимать голос, не стесняясь хозяина? Говори, как попал к тебе кошелек!
КОСКЭ: Не знаю я!
ИИДЗИМА: Негодяй! Так вот знай, если не скажешь всю правду, зарублю тебя собственной рукой!
КОСКЭ: Господин зарубит меня?.. Пусть будет так!.. Все равно когда- нибудь найдётся настоящий вор! (Встаёт на колени перед Иидзимой.) Только прошу вас, убейте одним ударом!
ИИДЗИМА: (холодно). Пролить в доме кровь при солнечном свете – дурная примета. Я казню тебя вечером. А сейчас уходи к себе… Слушай, Коскэ… случается, что люди недостойные из упрямства откусывают себе язык или вешаются. Но ты происходишь из самураев и самоубийства совершить не должен. Ты будешь ждать казни от моей руки.
КОСКЭ: (дрожащим от обиды голосом). Я умру только от вашей руки. Но прошу вас, убейте меня скорее!
Стемнело, и зажглись огни.
ГОЛОС О-ТАКЭ: Коскэ, Гэнскэ! Господин зовет!
Картина двенадцатая
Дом и двор Хагивары. Пристройка Томодзо. ТОМОДЗО стучит по шкафу, где прячется О-МИНЭ.
ТОМОДЗО: Можешь выходить!
О-МИНЭ: (выбираясь из шкафа). Ну как?
ТОМОДЗО: Ух… Понимаешь, когда я пьяный, я и самурая не испугаюсь, а тут… Весь хмель из головы вылетел…
О-МИНЭ: Ну, сказал?
ТОМОДЗО: Всё сказал – принесите, говорю, сто рё золотом. Деньги, говорит, мы завтра принесем, а ты отклей ярлык да еще выкради талисман… А талисман этот из чистого золота, больше четырех сун в длину! Я его недавно видел, когда поднимали занавес перед статуей Будды.
О-МИНЭ: Ведь его продать где-нибудь можно!
ТОМОДЗО: Продадим в провинции, где о нем не знают. Я думаю, можно взять даже двести рё.
О-МИНЭ: Двести рё!..
ТОМОДЗО: Только вот висит он у него на шее…
О-МИНЭ: Скажи, что ему давно пора мыться. Пока я буду его мыть, ты украдёшь талисман.
ТОМОДЗО: Он ведь ни за что не согласится выйти во двор…
О-МИНЭ: А я искупаю его прямо в доме.
Комната Хагивары. Наступает утро. ТОМОДЗО стучится в дверь.