Страница 47 из 84
разрешение (лун) читать текст До и комментарий, написанный Сангье Еше, под названием
«Mun-ра'і go-cha».
История Ронсома Чойкьи-Санпо
Вот рассказ о замечательном махапуруше Чойкьи-Санпо из Рона.
Он был сыном Ронпэна Ринчен Цултима, сына Ронпэна Йонтэн Ринчена. Достоинства
его величия записаны здесь по рассказу Йол Гэньен Дорже Ванчуга, одного из его учеников.
[27а] Кальянамитра Ронсом Чойкьи-Санпо был известен как великий тибетский
пандита. Он родился в Кунроне на границе Нижнего Цана, в уезде одной из четырех
тибетских провинций. Незадолго до того образованный ученый Смритиджнянакирти
пришел в Кам и перевел несколько тантр. Он составил многие тантрийские комментарии,
такие как «'Jam-dpal mtshan-brjod-kyi bshad-'Ьит»1 Таганы, и многие садханы, такие как
«'Jam-dp.i,l gsang-ldan»2, «'Jig-rten snang-byed zla-ba'i no-pi-ka»3 и другие. Он также написал
несколько трактатов по грамматике.
Говорят, что после смерти, переродившись в Роне, он стал этим кальянамитрой.
Некоторые говорят, что пандита по имени Ацара (ачарья) Тала Ринмо пришел в
1 Комментарий к «Намасангити». — D, GYUD, № 2538. В дэргэском Данжуре RGYUD, № 2538, комментарий
приписан Смритиджнянакирти.
2 Манджушринамасамгити-садхана. — D, RGYUD, № 2579.
3 D, RGYUD, N? 3584.
Кам, переведя на тибетский пространный комментарий к «Гухъягарбха-тантре», и
преподал его. После смерти он переродился в кальянамитру Ронсом-лоцаву.
Когда великий пандита Чово-чже (Атиша), одаренный огромными познаниями и
способностью предвидения, встретил ламу Ченпо, он сказал:
— Этот владыка — перерожденец индийского ачарьи Кришнапады Великого. Как могу
я спорить с ним об Учении?
Этот человек (пуруша) некоторым был известен как проявление Сугаты, но
большинство знали его как проявление Арьи Манджушри. В 11 лет он изучил Сутры. С 13
лет стал большим ученым, завершившим учение, и стал известен как Ясный во всех
областях знания. [276] Он обычно замечал: «Мои занятия были серьезными, ибо во всех
областях Учения нет ничего, что бы я не изучил. Мои занятия не были слишком
усердными, потому что мне было достаточно один раз просмотреть текст».
Ронсом, одаренный обширной и безупречной мудростью, усваивал учения, прочитав их
один-два раза. Таким образом, он смог освоить все относящееся к шаст-рам, какие он не
видел раньше, сутрам и тантрам Благого Закона Индии. Он прославился тем, что мог
постичь каждое слово и его смысл и получил силу незабывания всего (дхарани —
памятование). Кроме того, он был сведущ в трактатах мирских наук, таких как, например,
работы царя Чанакьи и других; в трактатах по логике; ведических текстах; назидательных
шлоках и поэмах. Великодушный ум, он обладал доброжелательной склонностью помогать
всем праведным людям, особенно тем, кто вступил на путь ваджраяны, и тем, кто
намеревался практиковать реализацию и методы мантраяны. С помощью неопровержимых
тайных наставлений он обычно помогал им. Одаренный способностью предвидения, зная
нужное время и способы воздействия на обычных живых существ, дабы укрепить в
блаженстве в этой и будущих жизнях тех, кто принял религию, он написал прекрасно
составленные трактаты. Ронсом был неустанен в помощи другим. Он также искусно
укреплял в блаженстве и тех, кто не был обращен к Учению. Он бескорыстно удостоил их
своим милосердным вниманием. Он дорожил обетами и обещаниями, как драгоценными
камнями, как органами живого тела, и поддерживал других в таких же правилах. Когда он
сочинял трактаты, ему нужно было заботиться о собирании книг и сверяться с ними, он
мог цитировать книги без всяких трудностей. Все трактаты, написанные им, не
противоречат священному писанию, разуму и объяснениям Учителей. [28а I Они лишены
недостатков в словах и смысле, и они известны среди других известных ученых как
неопровержимые.
Ронсом выучил без особых усилий грамматику, санскрит и другие языки Индии. В
детстве он увязывался за каждым ачарьей (a-tsa-ra)1, какого встречал, и изучал его язык.
Когда он однажды просматривал рукопись, написанную шрифтом вивар-та (вартула), то
он понял ее смысл без всяких затруднений. Известно даже, что он понимал знаки и языки
животных. Поэтому говорили, что не было никого, кто бы получил благословение следовать
наставлениям, содержащимся в написанных им текстах по мантраяне, не получив
разрешения (лун) на чтение самого текста. Этого великого лоцаву при жизни почитали
многие ученые четырех провинций Тибета. Только Горуб-лоцава Гэлон Чойкьи Шераб,
известный как ученейший человек во всем Учении, обычно говорил иронически: «Люди,
родившиеся в Тибете, пишут слишком много книг об Учении».
Позднее Горуб-лоцава, увидев трактат ламы Ронсома «Введение в систему махаяны»,
испытал к нему глубокое благоговение. Принеся многочисленные дары, он покаялся в
своей вине и попросился в ученики, и просьба его была исполнена. И он выслушал у его ног
многие учения, в том числе и «'Jam-dpal gsang-ba'i
Это слово используется в Тибете в смысле йог, или бродячий садху.
Kgyucb1. Многие лоцавы, такие как Марпа Чойкьи Ванчуг и другие, а также
многочисленные и одаренные блестящим умом ученые чтили его и посещали его занятия.
Они верили в него, считая святым учителем. Однажды читая Гухьятантру (gSang-rgyud),
драгоценный кальянамитра Ронсом сказал:
— Если бы у нас были санскритские книги, чтобы сверить этот отрывок, следовало бы
читать так. Но поскольку у нас нет индийских книг, мы беспомощны.
Горуб запомнил эти слова и позднее достал индийский текст Гухьятантры и изучил его с
пандитой, известным как Владыка Кришна. Обнаружив, что текст согласуется с
интерпретацией великого Ронпо, он исполнился великой веры в него. [2861 Говорят, что он
подарил ему эту книгу, полученную от Кришнапы, и еще раз выслушал ее изложение.
Ронсом следовал многим пандитам, таким как упадхьяя Манджушриварман,
Манджушриджняна, Упаяшримитра, Буддхакарабхадра, Дэвакарачандра, Пара-мешвара,
Амогхаваджра и другим. Он был переводчиком их трудов и перевел многие тексты,
включая: «Шри-Ваджрамахабхайрава-нама-тантру»2, «Сарватат-хагата-каявакчитта-
кришнаямари-нама-тантру»3, «'Jam-dpal sngags-don»4 и другие тексты. Переводы были
превосходные. Он делал также новые переводы, и велико было благо от этого. Индийские
пандиты, бывало, говорили:
— Дхармабхадра! Тебе следует написать много трактатов и таким образом защитить
живые существа. Не может и речи идти о твоих познаниях. В Индии люди, знающие не
более трети тех трактатов по грамматике и логике, что изучил ты, пишут трактаты. Так
почему же ты не пишешь?
Обладая глубокими познаниями и свободный от осквернения самовосхвалением, он не
произносил ни слова осуждения другим, за исключением тех случаев, когда это было строго
необходимо, хотя взгляды и поведение многих имели упадочный характер. Я слышал, как