Страница 74 из 81
красками, пламенно засветилась, порозовела. Солнце
скрылось совсем, а на море долго еще расплывались крас¬
ные разводы. А со стороны гор, неуловимые глазу, уже
.стлались над пустынной равниной тени сумерек.
— Пойдем к воде, — предложила Таня.
Спустившись вниз, держась за руки, они побрели
.вдоль воды, тихо, любовно шепчущей что-то. Молчали,
прислушиваясь к всплескам одиноких купающихся, к уча¬
щенным глухим ударам движка, к шопоту влюбленных.
На камне, четко вырисовываясь на фоне потухающего
света, сидели двое, тесно прижавшись друг к другу; жен-
щина размеренно кидала камешки и прислушивалась к
их звонкому щелканью по воде.
Дошли до старого причала, где укрывались в грозу,
постояли. Здесь все замерло, объятое безмолвием.
— Вот и кончился срок, — произнесла Таня, с грустью
оглядываясь на покинутые мостки, на камни, зеленова¬
тые от лунного света, вздохнула: — И в Москву тянет,
соскучилась очень, и расставаться не хочется.
— Поедем вместе? — быстро и решительно предло¬
жил Антон. — Я уже отдохнул, честное слово. Неделя ка-
я-то осталась...
— Нет, нет, — запротестовала она. — Это неумно —
уезжать раньше времени. Неделя отдыха здесь много
значит. А у тебя впереди большой год. Поеду одна... А
когда соберешься — не забудь дать телеграмму, встре¬
чу.— И улыбнулась ему. — Отдыхай, милый... Подожди
немножко, я искупаюсь напоследок, — попросила Таня.
— Только не заплывай далеко, — предупредил Антон,
присаживаясь на теплый камень. Он с изумлением смот¬
рел, как она, войдя в воду, поплыла, вся в фосфориче¬
ских светящихся блестках: взмахнет рукой и выплеснет
россыпь огненных капель.
Через полчаса, проводив Таню, Антон возвращался в
свой мужской корпус. Пересекая аллею, он увидел, как
отделилась от ствола дерева и вышла на лунный свет че¬
ловеческая фигура. Антон узнал в ней Семиёнова. За все
время пребывания в санатории они не перекинулись ни
единым словом, не встречались взглядом, — Семиёнов
проходил мимо с неприступно и презрительно приподня¬
тым подбородком. Теперь он стоял, преградив - Антону
путь, чуть покачивался, руки засунуты в карманы брюк,
губы плотно сжаты, волосы откинуты назад, а по боль¬
шому шишковатому лбу растекались бледные отсветы.
— Вот... уезжаю, — заговорил он медленно и хрипло¬
вато, — и хочу сказать вам на прощанье, что вы — гра¬
битель...
— Что с вами, Иван Матвеевич? — примирительно
сказал Антон. — Шли бы вы лучше спать...
— Спать?! — удивленно спросил тот, скупо и как бы
с трудом разжимая рот. — Я не сплю с того дня, как вы
появились здесь. Разве вы не знаете об этом? Была у ме¬
ня одна надежда в жизни, вы отняли ее, ограбили меня.
Зачем вы приехали сюда? Вам мало других девушек?
Зачем вам эта? Вы человек примитивным, ваш интеллект
в зародыше, а она нежный цветок: вы сломаете ее, даже
не заметите как...
Глядя на эту длинную, размахивающую руками фи¬
гуру в белом, на черную, покачивающуюся тень от нее
на цветах, Антон вдруг обозлился:
— Убирайтесь вы к чорту!
Семиёнов, как бы протрезвев, отступил в сторону, вы¬
тянулся и произнес декламационным тоном:
— Уступаю! Иди, дитя коллектива, герой на один се¬
зон! Несчастный...
Антон повернулся, чтобы ответить, но Семиёнов, пода¬
ваясь вперед, уже пересекал залитую лунным светом
аллею.
Глава седьмая
1
— Как хорошо, что все это разрушилось и ты не свя¬
зала своей судьбы с Иваном Матвеевичем, — проговори¬
ла Елизавета Дмитриевна. — Один неверный шаг, и бы¬
ло бы плохо всем: тебе, потому что ты все равно не смо¬
гла бы его полюбить; ему — чувствуя себя нелюбимым,
он тоже страдал бы; а Антону — тому совсем было бы
горько. Да и мне не сладко: видела бы все это и мучи¬
лась, считая себя злодейкой.
Таня с нежностью прижалась плечом к ее плечу, ус¬
мехнулась с лукавством:
— Ага, переживаешь! Так тебе и надо — не навязы¬
вай другим своей воли. Ты считаешь меня глупенькой, ду¬
мала, что я так и кинусь в воду, не попробовав ее хоть
одним пальчиком. А я, оказывается, стреляный воробей —
сообразила... Вот я какая!
Женщины сидели в сквере, со всех сторон замкнутом
стенами высоких домов. Елизавета Дмитриевна занима¬
лась рукоделием, Таня, отложив книжку и раскинув ру¬
ки вдоль спинки скамеечки, смотрела на блекнущее не¬
бо. Августовский день медленно истлевал, красные за¬
катные лучи зажгли окна верхних этажей, стекали с
крыши неслышными золотыми ручьями. Веяло предвечер¬
ней прохладой, но каменные дома источали тепло, созда¬
вая духоту.
Елизавета Дмитриевна, отложив на колени выши¬
ванье, распрямила спину, вытянула ноги и, разглядывая
вышитые ею яркие цветы и листья на белой, туго натя¬
нутой материи, тихо спросила:
— Антон очень настаивает на женитьбе?
— Что ты! — быстро отозвалась Таня, и румянец мед¬
ленно зажег ее щеки; носком туфельки она старательно
вычерчивала узор на песке. — Он очень смирный при мне,
стеснительный... Он ни за что не осмелится сказать мне
об этом...
— А ты и не спеши, — посоветовала Елизавета Дмит¬
риевна поучительным тоном, привычно входя в роль за¬
ботливой опекунши. — Пусть потомится, крепче любить
будет... Присмотрись к нему за это время, как он поведет
себя, не изменится ли... Навек ведь сходитесь... А парни
пошли избалованные...
Таня засмеялась:
— Опять поучаешь! Пока я присматриваюсь и выжи¬
даю, он возьмет да женится на другой. А тебе опять стра¬
дать за меня.
— Любит, так не женится, — сердито сказала Елиза¬
вета Дмитриевна, склоняясь над вышиванием. — А же¬
нится — туда ему и дорога: значит, показное все было,
не настоящее.
Таня обхватила ее за плечи, ткнулась лбом в висок
ей, прошептала:
— Не сердись. Я ведь пошутила. И видимся-то мы с
ним урывками, мимолетно: недавно встретила, гляжу —
глаза хоть и ласковые, но беспокойные, озабоченные: все
мысли его там где-то — в цеху, в бригаде...
Стосковавшись по молоту, по горячему металлу, за¬
горелый, пышущий здоровьем, сверкая белозубой улыб¬
кой, Антон штамповал детали как бы играючи, испыты¬
вая опьяняющую дрожь во всем теле. К концу дня руки,
плечи, спина приятно ныли от усталости, как в давние-
времена, — сказывался месячный перерыв. Сара¬
фанов едва успевал кидать ему заготовки. В первые же
дни выработка бригады резко повысилась, хотя в летние
месяцы, в жару, когда кузница превращается в настоя¬
щее пекло, темп ковки заметно ослабевал.
И хотя с Татьяной удавалось встречаться редко, урыв¬
ками, Антон всегда ощущал — куда бы ни шел, что бы ни
делал, с кем бы ни говорил, — она незримо стоит за его
спиной, теплая, нежная, неутомимо внимательная, и это
придавало ему сил и смелости.
Ему никогда не забыть момента встречи его с Таней,
когда он возвратился с юга. Он стоял в вагоне у окна и
с нетерпением и беспокойством вглядывался в толпу встре¬
чающих, глазам больно было смотреть от напряжения и
пестроты женских нарядов. Всю дорогу он гадал: придет
она или нет? Хотелось, чтобы пришла, она сама обеща¬
ла, — он уехал из санатория на день раньше, чтобы по¬
пасть в Москву в воскресенье. За окном мелькали не¬
знакомые улыбающиеся лица, кто-то уже махал рукой...
Где же Таня? На какую-то секунду взгляд остановился
на ее лице — Антон нашел бы ее среди тысячной толпы.
Он схватил чемодан и начал пробиваться к выходу. Ко¬