Страница 25 из 77
Приятели подождали, когда хлопнет дверь комнаты, после чего заговорили:
– Интересно, чего этому типу понадобилось делать в полночь наверху?
– Наверное, просто гулял.
– Странные, однако, у него привычки. Ладно, каждый сходит с ума по-своему, давай двигать отсюда.
Они благополучно миновали второй этаж и начали осторожно восходить к третьему. Всё было тихо.
– В какой момент ты услышал голос? – шёпотом осведомился Эрик.
– Почти сразу, как пересёк лестничный пролёт. Сейчас и проверим. Если что – помни, двигаем дальше как ни в чём не бывало, в крайнем случае скажем, ничего не слышали.
– Опасно, однако.
– Не бойся экспериментировать, иначе какой из тебя кудесник? Те в порталы, невесть куда ведущие, заглядывают, а тут всего лишь третий этаж замка, который нам почти родной! По-моему, нас и на крышу уже пускать пора…
Изучив за последние месяцы характер Геки, Эрик промолчал.
Но тот вновь оказался плохим провидцем: едва пересекли незримую черту, как оба услышали ровный спокойный голос, попросивший остановиться.
– Не обращай внимания.
Однако через несколько ступенек тот же голос более требовательно и настойчиво приказал поворачивать обратно.
– Пусть вначале говорящий покажется. А голосом пугать и я умею. Хочешь, сейчас гаркну так, что даже Саграно испугается?
– И будешь потом до старости ему экзамен сдавать. Раз уж предложил пробираться тихо, так пусть и остаётся.
Но едва они преодолели последнюю ступеньку, отделявшую их от загадочного третьего этажа, как ожила одна из фигур ангелов. Взмахнув крыльями, она рывком оторвалась от постамента и приземлилась прямо перед ними, преградив путь мечом.
От неожиданности Гека оступился и чуть не упал. Эрик, имевший опыт общения с охранниками замка, растерялся меньше.
– Похоже, друг Горацио, сегодня не наш день. Их не подкупить и не разжалобить. Мы приносим свои глубочайшие извинения, – сказал он, обращаясь непосредственно к статуе, – и удаляемся. Увы, dura lex, sed lex (закон суров, но это закон – лат.), остаётся только откланяться.
На обратном пути приятель впал в лёгкую депрессию от осознания факта: его гениальный план потерпел полное фиаско, и два полноценных мастерских свитка Невидимости потрачены зря. Эрику вновь пришлось помогать восстанавливать душевное равновесие.
– Как только получу свой свиток, компенсирую твою потерю. Расслабься, она не была совершенно напрасной: теперь мы знаем, почему нельзя попасть на верхние этажи Штарндаля, и что големов не обманешь невидимостью. Пойдём лучше посмотрим, не вывешено ли за сегодня каких-нибудь новых распоряжений.
Никаких прибавлений к имевшимся на доске объявлений бумажкам они не обнаружили. Зато на приказе, премировавшем их компанию, наискосок через весь лист красной краской горело одно-единственное слово:
REVENGE!
– Так вот зачем Билли на второй этаж шлялся.
– Тебя удивляет? Меня – нисколько. С самого начала ясно было: в долгу они не останутся.
– Да-а, крепко их задело, если даже ректорский приказ попортить осмелились. Может, снять?
– Как хочешь.
Аккуратно вынув кнопки, Гека сложил бумагу вчетверо и сунул в карман.
– Однако давай возвращаться, что-то сыростью потянуло. Осень всё-таки.
На самом деле в тот момент у Эрика появилось жутковатое ощущение – будто лица с портретов пристально наблюдают за ними.
– Ладно, идём отсюда. Правда, спать ещё чего-то не хочется. А тебе?
– Аналогично. Выспался же днём. Как я понял, на уме у тебя что-то имеется. Выкладывай, не стесняйся.
– Я вот думаю: а не заглянуть ли нам в комнату отдыха? Если там есть люди, можно пульку расписать.
Народонаселение упомянутого заведения в тот момент было представлено всего лишь двумя однокурсниками: Лиэнной, разбиравшей за компьютером сложный японский пасьянс, и Джо, меланхолично листавшим газету в курилке. Одну из боковых пристроек комнаты отдыха в своё время приспособили для любителей подымить, поскольку курение в местах проживания формально не поощрялось (хотя специально никто проверки не устраивал и, соответственно, дисциплинарных мер воздействия к нарушителям не применял). Гека и Эрик решили составить компанию Джо, не спеша посасывающему длинную раскрашенную трубку.
– Та самая, фамильная? – заинтересованно спросил Эрик, указывая на неё.
– Нет, всего лишь дешёвая подделка. Одна из массово изготовляемых современными племенами на продажу туристам. Настоящую индейскую трубку отличает не аляповатость раскраски, а вполне конкретные символы и изображения, по которым можно многое сказать о её хозяине.
Гека снял с полочки пачку сигарет, оставляемых администрацией специально для студентов, достав по одной себе и Эрику. Тот, подумав, отказываться не стал.
– Что пишут в свежей прессе? – осведомился Гека, желая завязать разговор.
– Опубликованы предварительные итоги президентских выборов. С перевесом в три процента лидирует кандидат от демократов Джим Сокремер. Едва ли его сопернику-республиканцу удастся преодолеть отрыв. Джимми вроде парень нормальный, без закидонов. Будь я сейчас дома, отдал бы ему свой голос. Моя семья, кстати, традиционно всегда голосовала за «ослов».
– За кого?!
– Ну, это так у нас в Америке называют членов демократической партии. А республиканцев, соответственно, зовут «слонами».
Приятели, в свою очередь, поведали о неудавшемся путешествии на третий этаж (в расстройстве от результатов которого не сразу и сообразили, что ожившая статуя не только заметила их, но и освободила от наложенных чар), а заодно и про проделки Билли. К услышанному Джо отнёсся философски:
– Пусть лучше их фантазии ограничатся пачканием бумаги. Кстати, сегодня Билли вновь заходил ко мне.
– И?
– Опять нёс чушь про патриотизм и врагов Америки. Видя, что на меня подобная лабуда не действует, начал расспрашивать, как нам удалось попасть в подземную бухту, и что там нашли. Мир не без добрых людей, приходящих на помощь, ответил я, а по поводу находок посоветовал обратиться к Ларонциусу. Тогда он решил зайти с другого конца – мы, мол, их вообще неправильно поняли, они вовсе не стремились присвоить себе найденное, лишь хотели быть первыми, и потому, естественно, немного напряглись, когда появились конкуренты. Я лишь посмеивался в душе, выслушивая столь неуклюжие объяснения. Заметив недоверие, Билли вновь изменил тактику – принялся склонять к сотрудничеству – типа кое-кто готов хорошо заплатить, куда больше, нежели жалкая подачка от Гильдии. Если соглашусь немного поработать на них осведомителем.
– Ну и каков же был твой ответ?
– Сказал, пусть те тридцать серебреников засунет себе в одно место. Билли обиделся и заявил – вскоре мы горько раскаемся, что перешли им дорогу. Надеюсь, больше он ко мне не заявится.
– Хорошо, если и другие пошлют его туда же. Однако не будем о грустном. Как относишься к предложению раскинуть картишки?
– С удовольствием.
Джо загасил трубку, выбив из неё остатки табака в пепельницу, после чего все трое удобно расположились за карточным столом.
– Жаль, нет четвёртого, а то могли бы и в бридж срезаться.
– А если Лиэнну позвать?
– Да вряд ли она умеет…
Последние слова англичанка услышала и притворно возмутилась:
– И чего же такого я не умею?
– Нам хотелось найти четвёртого для бриджа, и мы обсуждали возможные кандидатуры.
– Значит, решили, раз девушка – значит, до бриджа не доросла? Это вы зря, я когда ещё в школе училась, к нам в гости частенько приходила подруга матери с дочкой, учившейся на класс старше, и мы составляли партию.
– Раз умеешь, давай присоединяйся.
Перетасовав колоду, Джо раздал карты, и игра началась. Сама собой, как её сопровождение, завязалась непринуждённая беседа, в процессе которой Лиэнна, видевшая приказ о награждении (естественно, в неиспачканном виде), стала любопытствовать о находках друзей. Те отшучивались.
– Да так, пустяки, ядра там железные, ложки-миски кухонные, бочонки прогнившие…