Страница 24 из 77
Владелица пансиона, поневоле знавшая о привычках и странностях всех своих постоянных жильцов, поведала, что завтракал и обедал полковник обычно у себя – еду ему доставлял слуга, но иногда мог перекусить и в общей столовой. Ужинал чаще всего в Нью-Йоркском Клубе Джентльменов, куда отправлялся почти каждый день. За постой платил своевременно, без напоминаний. Посетители, заглядывавшие к нему время от времени – хорошо воспитанные джентльмены, от которых не бывает неприятностей, добавила госпожа Трельмо, а вот особы прекрасного пола гостили у полковника всего лишь пару-тройку раз в год.
Помимо посещения Клуба Джентльменов, полковник регулярно покидал стены пансиона, чтобы купить газеты, табак, канцелярские изделия, навестить букинистов и магазинчики, торгующие колониальными товарами, или просто прогуляться по набережной, так что госпоже Трельмо приходилось видеть его несколько раз на дню. И поэтому вполне естественным было её волнение, когда в течение целых суток постоялец не попадался ей на глаза и не открыл дверь слуге, принёсшему обед. В случае долговременных отлучек, иногда имевших место, полковник неизменно предупреждал заранее.
Опрос постоянных посетителей вышеупомянутого клуба не добавил ничего существенного к уже нарисованному облику сэра Моренса – безусловно, очень достойного члена нашего общества. Последний был в прекрасных отношениях с его завсегдатаями, и сообщение о таинственном исчезновении полковника вызвало переполох. Никто не слышал, чтобы Арчи – так дружески называли его здесь – сообщил кому-либо о желании совершить поездку; в свой последний вечер он был энергичен и любезен, как всегда.
Лишь сэр Джеймс Гоулби, один из его близких приятелей, вспомнил (что позже подтвердили и некоторые другие члены Клуба), что последние два года полковник подчас впадал в задумчивость и меланхолию, высказывая при этом неожиданные и странные мысли. Насколько смог понять сэр Гоулби, речь шла о какой-то далёкой прекрасной стране, похожей на сон наяву. Где он встретил Сида, с которым вместе учился в колледже, а потом и военной академии, а также Пэгги, свою первую юношескую любовь.
Это показалось странным: раньше сам полковник упоминал, что до сих пор горько сожалеет о трагической кончине своего друга, майора королевских войск Сидни Диллгру в сражении за Преторию, а юную баронессу Маргарет Мактрэм, не спрашивая её согласия, выдали замуж за Бенджамина Гиффетта, преуспевающего чиновника колониальной администрации. Вскоре после свадьбы пара покинула Англию, отправившись в Индию, где сэр Гиффетт получил пост финансового советника при дворе вице-короля. О дальнейшей жизни госпожи Гиффетт, урождённой Мактрэм, полковник ничего не знал, но многие годы спустя тепло вспоминал о ней, так и не обретя собственного семейного счастья.
Зная о том, его друзья встревожились о душевном здоровье сэра Моренса, однако во всём остальном тот оставался вполне вменяемым, поэтому подобные высказывания расценили как забавное чудачество с периодическими выпадениями из нынешней жизни в прошлую. Тем более что оно никак не могло объяснить исчезновение из запертой комнаты.
Детектив, которому поручили вести дело, судя по всему, оказался старательным, но безынициативным. Он тщательно запротоколировал показания всех свидетелей, сделал подробную опись предметов, находившихся в комнате (которую затем опечатал), обязал хозяйку пансиона регулярно информировать обо всех посетителях, спрашивающих полковника, и тем более – если он всё-таки объявится.
Но пропавший постоялец так и не дал больше о себе знать, и по прошествии определённого законом времени дело закрыли и сдали в полицейский архив.
Как сообщает наш уважаемый коллега, обнаруживший упомянутое дело, в описи имущества пропавшего, одним из пунктов числилась «массивная старинная восточная лампа, по виду сделанная из чеканной бронзы, потемневшей от времени, с замысловатыми узорами и надписью по окружности на неизвестном языке».
Детальное описание данного предмета вкупе с произошедшим с его владельцем позволяет почти со стопроцентной уверенностью утверждать, что перед нами не что иное, как один из наиболее загадочных артефактов, а именно – Лампа аль-Хазреда!
К великому сожалению, в деле отсутствовала какая-либо информация о том, в чьи руки попало имущество сэра Арчибальда Моренса, и мы пока не можем сообщить нашим читателям, забрал ли его кто-либо из родственников, или оно было обращено в доход государства. Тем не менее, надеемся, что предоставленная информация будет небезынтересна для поисковиков Гильдии».
Он должен немедленно показать газету Мастеру Халиду!
Однако пришлось немного остудить свой пыл: часовая стрелка будильника вплотную приблизилась к цифре XI. Библиотекарь, скорей всего, уже лёг спать.
К тому же с минуты на минуту должен прибыть Гека.
Глава 13
Приятель, однако, решил перестраховаться и появился в комнате Эрика где-то без двадцати двенадцать.
– Не заснул? Ну и замечательно. Не знаю, спят ли остальные, но по коридорам вроде никто не шляется. А это что за газетка? Неужто «Мэджик»? Дашь почитать?
– Разумеется.
– Держи свой свиток. Позволь только мне опробовать первым, а ты скажешь, как подействовало.
Он отошёл на пару шагов и медленно, слегка дрожащими руками вскрыл свиток. Никакого эффекта, будто развернул обычный лист бумаги. Однако обернувшись, он заметил восхищённый взгляд Эрика.
– Ну, как?
– Потрясающе. Правда, если внимательно приглядеться, за тобой слегка расплываются очертания предметов. Но если отойдёшь подальше, разглядеть что-либо будет крайне проблематично.
– Сейчас проверим. Твоя очередь.
Гека с удовольствием понаблюдал, как тело приятеля растаяло в воздухе, подобно тому, как растворяется в кипятке кусок рафинада, особенно если его перемешивать ложечкой.
– У тебя случайно нет зеркала?
– Только карманное – чтобы видеть, хорошо ли побрился.
– Не годится. Ладно, в вестибюле есть настенные, там и посмотримся.
Они вышли в коридор. Действительно тихо, и светильники едва разгоняют сумрак. Ночные коридоры Штарндаля, особенно за полночь, внушали смутное беспокойство, но одновременно и возбуждали любопытство. Эрику казалось: задержись он в них подольше, и увидит тени людей, живших здесь когда-то, но давно покинувших наш грешный мир. Страшно подумать, сколько человеческих судеб, радостей и трагедий видели стены замка. Быть может, лет через двести другой мальчишка-ученик будет точно так же оглядываться по сторонам в предчувствии появления уже его тени. Фантомные слепки прошлого, как рассказывал Мастер Халид, могут существовать в астрале очень долго и после того, как оставившие их люди переехали в другие места. Иногда могут жить своей собственной потусторонней жизнью, продолжая напоминать об ушедших.
Но сейчас не до созерцания астрала: Гека тянул вперёд, на ходу полушёпотом отдавая инструкции.
– Смотри, если кто на пути встретится, не вздумай поздороваться. Спокойно чешем мимо, будто нас тут и нет. И старайся не шаркать, из-за хорошей акустики тебя слышно в другом конце здания. Если пойдёт не по плану – делаем вид, что знать ничего не знаем, случайно тут оказались, типа лунатизмом страдаем.
Гека первым подошёл к ближайшему зеркалу в парадном.
– Черт! Неужели действие заклинания закончилось?
– Но я тебя по-прежнему не вижу!
– Зато я себя хорошо вижу. Ну-ка, а ты?
Эрик встал рядом. Теперь в зеркале отражались они оба, правда, без особой чёткости – словно всматривались в речную гладь, подёрнутую рябью от слабого ветерка.
– Значит, придётся держаться подальше от зеркал. Тихо! Кажется, чьи-то шаги. Отойди-ка в сторону.
Они отступили обратно, замерев на углу пересечения коридора с парадной. Через полминуты человек, спускавшийся по лестнице, обогнул перила, и перед их взором предстала мрачно усмехающаяся физиономия Билли. Дойдя до последней ступеньки, тот оглянулся по сторонам, проверяя, не следил ли кто за ним, и прошествовал мимо, направляясь к себе.