Страница 44 из 86
было далеко, и Николай Сгибнев снова остался наедине со своими мрачными размышлениями.
Расследование кражи расползалось у него в руках. Он держал почти все нити
преступления, но не в силах был свести концы с концами. Злополучная копоть на сапожках
Шиловой ничего не объяснила, а только отбросила его в сторону: получалось, что Шилова и
Верникин действительно находились где-то в разных местах. Ответ из управления местами
заключения ничего не говорил о новых преступных связях Верникина. Старые же, как было
известно Сгибневу, не сохранились.
Но ведь Сгибнев и сейчас не сомневался, что Верникин воровал с напарником. Кто же был
этим вторым, если не Шилова? Но и этот второй должен знать Шилову. Потому что иначе деньги
Хоминой не могли оказаться у нее...
Круг предполагаемых обстоятельств замыкался, не проясняя ничего.
Больше того, ко всему прочему прибавлялась еще шарада с лотерейными билетами.
Так или иначе, расследование принимало затяжной характер. А это, как знал по опыту
Сгибнев, не сулило ничего хорошего, пахло скорее всего провалом. Но он не мог примириться с
этой мыслью! Он не мог упустить Верникина!
...Поднявшись на третий этаж недавно построенного дома, Сгибнев перевел дыхание и
позвонил в квартиру Хоминой. Дверь открыл молодой мужчина.
— Простите, это квартира Хоминой? — осведомился Сгибнев.
— Да!
— А вы?..
— Ее муж. Пустынин Юрий Михайлович.
— Здравствуйте...
Сгибнев предъявил удостоверение и попросил разрешения войти. Мужчина, назвавшийся
Пустыниным Юрием Михайловичем, выжидательно посмотрел на Сгибнева.
— Скажите, а ваша приходящая домработница сейчас здесь?
— Нет. Сегодня я дома. Вам нужна она?
— Вы оба... Я по поводу кражи кошелька у вашей жены. Вместе с деньгами у нее пропали
выигрышные лотерейные билеты, которые покупали вы и ваша домработница...
— Знаю.
— Очень хорошо! — обрадовался Сгибнев.— Светлана Владимировна сказала мне утром
сегодня, что проверяли эти билеты по таблице вы...
— Предположим, я.
— Вот, вот,— Сгибнев широко улыбнулся.— И она сказала, что вы знаете номера и серии
билетов... У вас сохранилась таблица? — с надеждой спросил он, увидев стопку газет.— Давайте
посмотрим вместе...
Пустынин выслушал его до конца и, как показалось Сгибневу, неохотно подошел к газетам,
лежавшим на углу письменного стола. Сгибнев терпеливо ждал, досадуя на его медлительность:
«Если эта таблица среди газет, ее давно уже можно найти...»
Пустынин вытащил таблицу, развернул ее, посмотрел сначала сам и только потом передал
Сгибневу.
— Вот. Выигрыши помечены красными птичками.
Сгибнев и сам видел эти птички. Он взял газету, поблагодарил. Пустынина и распрощался.
Приехав в райотдел, положил газету в папку уголовно-розыскного дела. Около пяти вечера,
памятуя обещание побывать у Хоминой, решил просмотреть таблицу. Выписал номер только
первого выигравшего билета. Потом на номера уже не обращал внимания. Видел только
выигрыши. И плохо понимал: электробритва, мотоцикл «Планета», ковер, платок, велосипед
дорожный дамский, еще электробритва, автомашина «Запорожец»...
Срочно поехал в Центральную сберегательную кассу. Светофоры на перекрестках
возмутительно крали оставшиеся до конца работы минуты. В пять пятнадцать он вбежал в
здание сберегательной кассы.
Через три минуты вышел обратно уставший и злой.
Хлопнув дверкой, откинулся на сиденье и сказал шоферу с горьким негодованием:
— Вот так: начальство, у которого ненормированный день, предпочитает уходить домой
минута в минуту. А мы с тобой... Поехали в райотдел!..
Открывая дверь кабинета, слышал настоятельные звонки. Успел к телефону. Звонила
Хомина. Она долго объясняла, что сначала задержалась, потом приехала домой на такси, чтобы
успеть к нему, Сгибневу, но узнала, что он уже забрал таблицу, и вот теперь звонит ему с
автомата...
А Сгибнева душил гнев. Он сдерживался, чтобы не прервать ее грубо, и только шевелил
губами. Когда она кончила свои объяснения, сказал сухо:
. — К сожалению, сегодняшний день для нас с вами потерян. С такими вещами нужно
торопиться. Вы знаете лучше меня, что сберегательные кассы приступили к выплате
выигрышей.
— Извините...— донеслось до него из трубки.
— Да, да,— ответил он и больше не слушал ее, пока она не положила трубку.
Весь вечер Сгибнев терзал себя всевозможными предположениями, тут же отвергал их,
находил новые, но и они рассыпались в прах. Куда же запропастился тот злополучный кошелек,
в котором деньги и билеты лежали рядом? В горячке он едва не пошел на повторный обыск в
квартире Шиловой, но вовремя уличил себя в глупости: ведь Шилову задержался с деньгами до
того, как она вошла в свой дом. А он уже срезался на сапогах и хлопчатобумажной мужской
рабочей паре: оказалось, это была рабочая одежда самой Шиловой, в которой она ранними
утрами подметала тротуары и двор...
Сначала, когда деньги Хоминой были найдены у Шиловой, дело о краже казалось близким
к завершению. И хорошему завершению: во-первых, преступников удалось задержать и, во-
вторых, потерпевшей почти полностью возмещался материальный ущерб. При этом семь
лотерейных билетов воспринимались как два рубля десять копеек. Что это за утрата?!
И вдруг эти два рубля десять копеек в одно мгновение превратились в две тысячи
девятьсот семьдесят четыре рубля с копейками!
А так как тяжесть любой карманной кражи измеряется суммой материального ущерба,
оперуполномоченный Октябрьского райотдела милиции Николай Сгибнев по воле судьбы
должен был теперь раскрывать самую крупную и загадочную карманную кражу в Свердловске
за последние десять лет.
«Это можно за червонцем побегать месяц и плюнуть на всю канитель, потому что
неизвестно: украден он или обронен,— тоскливо думал Сгибнев.— А такая кража — что
хронический насморк: не раскроешь, так до пенсии не прочихаешься...»
Утром следующего дня Сгибнев обстоятельно доложил руководству райотдела о вновь
выявленных деталях кражи в магазине «Подарки».
В кабинете начальника райотдела майора милиции Береснева наступила долгая, гнетущая
тишина.
Нарушил ее сам начальник:
— Вы проверили, получены ли выигрыши по украденным билетам? — спросил он
Сгибнева.
— О том, что билеты выигрышные, стало известно только вчера днем. Пока устанавливали
номера и серии билетов, рабочий день администрации сберегательной кассы закончился.
— Так вот, прежде чем докладывать нам о странном случае, когда деньги обнаружены, а
билеты — нет, вам следовало получить от Центральной сберегательной кассы данные о том,
предъявлены ли указанные серии и номера билетов к оплате.
— Я сделал это в девять утра сегодня, товарищ майор,—ответил Сгибнев.
— И когда вам обещали результат проверки?
— К двенадцати.
— Прошу всех собраться у меня в двенадцать,— сказал начальник.— А сейчас совещание
прекратим.
...Около полудня Сгибневу сообщили, что по пяти билетам, сумма выигрышей по которым
не превышала ста рублей и поэтому не требовала регистрации личности их предъявителя,
деньги выплачены вчера.
— Скажите, пожалуйста, а нельзя ли попытаться установить личность получателя
выигрышей через кассиров?! — почти в отчаянии закричал Сгибнев.— Вдруг кто-нибудь
приметил. Ведь сразу по пяти билетам человек получал, запомнить такого легче!..
— Это невозможно,— отозвались в трубку.— В эти дни мы оплачиваем тысячи
выигрышей. Нашим кассирам некогда даже взглянуть в лицо клиентам. А что касается пяти
сразу, так это бывает: знакомые иногда просят получить заодно со своими...
На втором совещании у начальника Сгибнев сидел как на скамье подсудимых. До него едва