Страница 1 из 86

Без права на поражение (сборник)

Бетев Сергей Михайлович

СЕРГЕЙ БЕТЕВ

Повести о милиции

Свердловск

Средне-Уральское книжное издательство

1979

Р2

Б54

Повести о милиции С. Бетева хорошо известны уральскому читателю. В основе их лежат

подлинные события, в которые вовлечены и работники милиции, и общественность ряда

городов и поселков нашей страны.

Написанные живо и увлекательно, повести знакомят читателя со сложностями оперативной

работы, помогают глубже понять и оценить ее значимость.

Многие из героев книги — ныне работающие в милиции люди. О. В. Чернов и В. Т. Саломахин

теперь заместители начальника управления внутренних дел Свердловского горисполкома; Е. К.

Лисянский — заместитель начальника областного управления уголовного розыска; Е. С.

Воробьев стал заслуженным юристом РСФСР, начальиком следственного отдела управления

внутренних дел области. Перед автором повестей стояла нелегкая задача — рассказать, «не

прибавив и не убавив», об этой трудной, многослойной работе, о людях, которых в народе

называют солдатами порядка. Сам в прошлом оперативный работник Свердловского

областного управления енутренних дел, С. Бетев с особой эмоциональной силой сумел показать

глубочайшее зло, приносимое правонарушителями. И нет поэтому рядовых дел среди тех,

которыми занимаются работники милиции. Все они преследуют определенную цель:

воспитать в человеке чувство высокой гражданственности, чувство ответственности за мир,

который окружает каждого из нас. Детективные повести С. Бетева помогают установить

верное понимание отношений человека и закона. Неотвратимость раскрытия преступления

возникает не только как следствие остроты ума. анализа, которым владеют герои, но и как

следствие того, что против личности преступника стоит общество с его твердыми

нравственными принципами.

Сквозь все повести, единые по своей идейной направленности, проходит определяющая мысль:

в борьбе с преступностью милиция не имеет права на поражение.

В то утро Салима Закирова из поселка Соколовка, что недалеко от Верхней Пышмы,

пошла косить траву для своей козы. Коз в Соколовке держали многие, зелень поблизости

выбрали, и Салиме пришлось идти на заброшенные торфяники, тучневшие высоким травостоем

в километре от поселка.

Спустившись в неглубокий заросший карьер, Салима подправила косу оселком и

принялась за дело. Но не успела пройти и пяти шагов, как коса с хрустом ткнулась во что-то

твердое, на мгновение вынесла из травы круглый предмет.

«Неужто белый гриб?» — удивленно подумала Салима и шагнула к своей находке.

В траве лежал человеческий череп.

Полчаса спустя Салима со страхом рассказала обо всем дома. Муж приказал ей молчать.

Но Салима боялась неизвестности еще больше, чем его. Поэтому о притче, случившейся с ней,

скоро узнали соседи.

К обеду страшная история докатилась до поселкового Совета. Оттуда, поверив Салиме на

слово, позвонили в милицию.

В оперативной машине, свернувшей со старого Тагильского тракта влево, не

чувствовалось никакого беспокойства. Старший оперуполномоченный уголовного розыска

Анатолий Моисеенко и следователь прокуратуры Дмитрий Николаевич Суетин, одетые в легкие

рубашки, расспрашивали дежурного по горотделу, превшего от жары в своем кителе:

— Кто звонил-то?

— Не разобрал. Из поселкового, говорю.

— Может, зря едем?

— Как зря? Сказали, туда пошел Паршуков, участковый наш. Дурак он, что ли, грузди

бегать смотреть?! — начинал злиться дежурный.

Машина выскочила из леса на пустошь, и сидевший впереди Моисеенко увидел в стороне

от дороги Паршукова с незнакомыми мужчиной и женщиной. Участковый, против обыкновения,

не поторопился навстречу, Моисеенко, приказав подъехать, мрачно проговорил:

— Пожалуй, и вправду не на грибницу попали...— Открыв дверку, крикнул:—Ну, что там?

Паршуков, как спросонья, потер ладонями лицо, хотел что-то сказать, но только махнул

рукой и устало двинулся к торфянику. Мужчина и женщина не тронулись с места, пока

опергруппа не миновала их.

...То, что лежало внизу, под небольшим откосом, трудно было назвать даже останками

человека. Обезглавленный скелет в истлевшей одежде, прикрытый кореньями и слегка

присыпанный землей, еще издавал смрадный, трупный запах, невольно остановивший людей.

— А человечек-то убит,— послышался голос судмедэксперта, склонившегося в сторонке

над черепом.— Вот свежий след от косы, а на затылке пролом... Смерть мгновенная...

— Начнем смотреть,—сказал Суетин дежурному.— Уберите землю и коренья. С одеждой

осторожнее, расползется. Да наденьте перчатки резиновые! А я буду писать.

Он раскрыл папку с чистыми листами бумаги и приступил к протоколу.

Проселочная дорога из Соколовки в Красное проходила не более чем в двадцати-тридцати

шагах. За ней метрах в пятидесяти темнела бурая от торфа насыпь узкоколейной железной

дороги. Невдалеке стоял телефонный столб с подпорой. До опушки леса, что осталась позади, не

более сотни метров.

Все записал, наскоро набросал схему и придвинулся к откосу. Возле трупа молча

трудились милиционеры. То один, то другой из них бросал короткие фразы:

— Полупальто зимнее. В карманах мелочь...

— И билеты трамвайные...

— Свердловские? — спросил Суетин.

Один из милиционеров выпрямился, долго всматривался в ветхие клочки бумаги.

Нетерпеливый Моисеенко спрыгнул к нему, вытащил из кармана лупу.

— Да, свердловские.

— Еще квитанция какая-то,— подал голос другой милиционер.

И опять ответил Моисеенко:

— Штамп горсправки Свердловска, из адреса только несколько букв кое-как видно:

«Чел...»

— Пиджак, двое брюк, внизу полотняная пара нижнего белья...

— Сапог один. Другого нет. Носки шерстяные, домашней вязки.

— На левой руке ремень, поясной... да еще плетеный. Модник был покойник-то...

— Ну-ка! — Моисеенко нагнулся над скелетом и уточнил:—Закинут петлей.

— Тащили,— предположил Суетин.

— Ага.

— Значит, и сапог где-то должен быть,— закончил мысль Суетин.

— Еще книжечка какая-то во внутреннем кармане пиджака!..

Милиционер передал ее Моисеенко без просьбы.

— Только типографская краска осталась,— сказал тот.— В общем, удостоверение

ДОСААФ. — Спички в кармане...

По рации вызвали грузовую машину, чтобы увезти останки убитого и одежду. В ожидании

ее разбрелись во все стороны, обшарили канавы, исходили вдоль и поперек поляну. Искали

второй сапог. Не нашли.

Дружно закурили. Говорить не хотелось. Кроме книжки ДОСААФ и квитанции, никаких

документов при убитом не оказалось. Опознание трупа по личности исключалось.

— В нашем районе пропавших без вести нет,— словно отвечая на мысли других, сообщил

Моисеенко.— Пришлый, значит.

— Убит давно. А когда? — подумал вслух Паршуков.

— Зимой или поздней осенью,— ответил Суетин.— С чего бы он двое штанов надел?

Только — в какую зиму? В минувшую или прошлогоднюю?..

— Судебная экспертиза скажет,— отозвался судмедэксперт.

— Да уж скажет...

Моисеенко бросил недокуренную папиросу, придавил ее каблуком и вздохнул.

— А вот и наши! — первым увидел выехавший из леса грузовик дежурный.