Страница 33 из 86
Павел Андреевич вздохнул. А потом вдруг расхохотался.
— Баба красивая хоть в магазине за стекло ставь... Прошло немного времени, Караганда,
сами представляете, не Москва, увидели, что у нее с Аграновичем шашни-машни. Что там
между ними на самом деле было, бог знает. А кто против Аграновича пойдет?.. Молчали.
Тихонько-то, правда, все равно говорили. В тресте я, например, слышал, что она давненько уже
сопровождает его в длительных-то. Но чужие дела — потемки. Официальых сигналов нет. Сам
Агранович в главке — фигура. Против него и начальник-то наш пикнуть не мог,
— Кто был у вас начальником тогда?
— Мешконцев. Есть такой. Потом перешел в проектную организацию.
— Мешконцев?!
— А что вы удивляетесь?
— Он же работал в строительно-монтажном управлении шоссейных дорог.
Все правильно. Это и есть мы — СМУ-6.
— Вон что!
— Больше скажу: перед самым уходом от нас Мешконцев отпустил эту Катышеву по
собственному желанию. Видно чуял, что как только уйдет, мы ее выдворим отсюда. Тем более
что Аграновича еще раньше отозвали в главк.
После разговора с Гривцовым Федор Ефимович решил не беспокоить Мешконцева.
Командировка и без того затягивадась.
Правда, в Караганде Репрынцев сделал еще два важных открытия: паспорта, выданные
почти в одно и то же время Катышевой Александре Никитичне на десять лет. Первый —
Темиртауским отделом внутренних дел, второй — Ленинским районным отделом города
Караганды. Поистине — мошенница не испытывала нужды в документах.
Удалось уточнить, наконец, и место рождения Катышевой — город Бунгур Кузнецкого
района Кемеровской области. Это открывало надежный путь к розыску родственников
преступницы, к тому же — снимало необходимость поездки в Омск.
Во всяком случае командировка в Караганду и Темиртау себя оправдала. Возвращаясь в
Свердловск, Федор Ефимович думал уже о новых встречах.
6
В непрерывном потоке телеграмм, сходивших с милицейских телетайпов, все чаще и чаще
голос людей, откликавшихся на розыскной плакат, чередовался с прямыми запросами и
сообщениями органов внутренних дел.
...В милицию города Янаула Башкирской АССР сделал заявление только что
демобилизованный воин Фидус Фазылов. Увидев в помещении паспортного стола плакат, он
опознал Катышеву, сообщив, что видел ее несколько дней назад в поезде при возвращении из
армии. С заявлением бывшего солдата перекликалась другая телеграмма, полученная с юга.
Днепропетровский уголовный розыск ставил в известность о том, что житель поселка Опытная
станция, Синельниковского района, Якименко, увидев плакат, сообщил местной милиции о
своей встрече с Катышевой в Мурманске. Она работала официанткой на одном из рыболовецких
траулеров под фамилией Кобелян.
Наконец подал голос и Мурманск: по сообщению милиции Кандалакши, местная
жительница Исаева, только что вернувшаяся из отпуска и увидевшая плакат, заявила, что вместе
с Катышевой ехала в такси из города Знаменки в Кировоград. Вышли на автовокзале, но
Катышева торопилась куда-то дальше.
Мурманск подчеркивал, что продолжает активный розыск преступницы. Об этом же
сообщали Баку, Павлодар, Челябинск, Ямало-Ненецкий округ, Орехово-Зуево, Ленинград,
Ростов-на-Дону и Небит-Даг.
Уголовный розыск и следствие добросовестно переваривали вороха телеграфных и
письменных сообщений, внимательно вчитываясь в них, анализируя и сопоставляя. Серьезность
преступления тревожила не только свердловских чекистов. Поэтому на железнодорожных
вокзалах и в аэропортах, на автостанциях и в речных портах задерживали для проверки многих
женщин, которых природа невзначай одарила внешним сходством с преступницей. Иного выхода
не было. Это понимали и те, кто задерживал, и те, кого задерживали. Но все это пока не
приносило результатов.
Федор Ефимович Репрынцев начинал свои рабочие дни с просмотра телеграмм и
письменных сообщений. Каждый раз отбрасывал их в сторону и удалялся в свой кабинет. Потом
появлялся с пачкой только что написанных новых запросов.
Были найдены родители Катышевой, проживающие в Новосибирской области, в
Прокопьевске обнаружена сестра. Местная милиция была настороже.
Федор Ефимович собирался в новую длительную командировку. Он решил пройти за
Катышевой всю ее не очень долгую, хотя и достаточно путаную жизнь. Только в этом он видел
возможность успеха.
Но к исходу месяца стали поступать весьма любопытные сообщения, в которых
разобраться было необходимо.
Комсомольский райотдел милиции из Кустанайской области, например, обстоятельно
докладывал о заявлениях местной жительницы Галины Григорьевны Лоргиной и приехавшей к
ней в гости из Воркуты сестры — Надежды Григорьевны Хорьковой, по которым возбудил свое
уголовное дело.
В поезде Воркута — Москва Хорькова познакомилась с женщиной, ехавшей с ней в одном
купе. Незнакомка назвалась Ниной Тимофеевной Паутовой. В разговоре выяснилось, что обе
едут в отпуск к родственникам. Когда Хорькова назвала адрес своей сестры, Паутова сказала
вдруг, что у нее в Кустанае тоже есть знакомые, и если хватит времени, то она постарается их
навестить. Тогда Хорькова по простодушию уточнила ей адрес своей сестры:
— Будет путь, заезжайте! Отпуск у меня два месяца. Паутова поблагодарила, но сказала:
— Нет, не успеть. А вот когда вы вернетесь в Воркуту, побывайте у нас обязательно.
И назвала свой воркутинский адрес.
Паутова сошла с поезда в Ярославле, чтобы, по ее словам, навестить брата.
Вскоре Лоргина получила телеграмму из Ярославля с просьбой выслать до востребования
сто пятьдесят рублей. Под телеграммой стояла подпись: «Надежда».
Галина Григорьевна, знавшая, что сестра должна приехать к ней после недельной
остановки в Москве, подумала, что Надежда попала в какое-то непредвиденное затруднение, и
поспешила отправить деньги.
Встретившись, наконец, сестры обратились в милицию с подробными заявлениями о
мошенничестве. К тому, что было подписано Хорьковой, добавлялось, что внешность
мошенницы полностью совпадает с изображением на плакате, который обе увидели в отделе
милиции.
Комсомольский райотдел срочно обратился в Ярославль с запросом, на который ответили,
что перевод на имя Хорьковой получен по доверенности гражданкой Паутовой Ниной
Тимофеевной, паспорт которой восемь лет назад был выдан в Казани.
Дальнейшее расследование установило, что подлинная Паутова еще три года назад
арестована и сейчас находится в заключении. На допросе, которому ее подвергли там, она
заявила, что паспорт утеряла еще до ареста. В случае, если преступница будет задержана,
Комсомольский райотдел милиции просил незамедлительно поставить его в известность.
— Почерк-то больно схож,— раздумывал Герман Михайлович Первухин.— Это дело без
внимания оставлять нельзя.
— Что скажешь, Федор Ефимович?— спросил Чернов присутствующего при их разговоре
Репрынцева.
— У нас как в сказке, Олег Владимирович... А может, совпадение? —спросил сам. И,
чтобы ему не успели возразить, заторопился, как всегда в подобных случаях: — Ну, ей-богу! Что
ей делать на Севере, где она никогда не была?
— И где ее никто не знает,— подхватил Первухин. И заключил: — Самое удобное место.
— У нее свои широты, Герман Михайлович: Казахстан и около него,— словно не слышал
его Федор Ефимович.— Тут она как рыбка в воде: и знакомые есть, и любовники старые, родные
— на худой конец...— И принялся за свое: — Прошу, отпустите меня туда. Телеграмма вот,
свежая...
И он протянул им полоску телетайпной ленты в которой Целиноград сообщал, что
инженер Главцелинстроя Катышева Александра Никитична выехала из Целинограда в 1966 году