Страница 45 из 216
гимнастерки сверкнули награды, а круглое лицо довольно и
озорно улыбалось.
- Ладно, - решил отец. - Один пойду, а то, пока тебе
пропуск закажут да выпишут, час пройдет. Ждите меня, я
мигом.Придя в себя, Варя набросилась на брата с упреками,
что он, мол, поступает нечестно по отношению к Борису
Всеволодовичу, что поступок его мальчишеский, глупый, что он
сошел с ума, что рана его еще не зажила и ему обязательно
грозит осложнение. Но он смотрел на нее с веселой улыбкой,
упрямо шевеля пухлыми девичьими губами, и, улучив паузу,
быстро и твердо заговорил, обнимая сестру за плечо:
- Милая моя, добрая, восхитительная сестричка...
- Между прочим, ты эти слова говорил уже Саше, -
перебила Варя. - Кстати, и с ней не простился, невежа, - с
досадой упрекнула Варя. Красивое лицо ее сердито
морщилось, а серые родниковые глаза смотрели ласково и
снисходительно.
- Это неправда, - краснея, возразил Игорь. - Александре
Васильевне я говорил другие слова. И поверь - от всего
сердца, ни капельки не преувеличивал. А проститься, сама
понимаешь, не мог. Не хотел рисковать.
В это время, гулко стуча по булыжнику, к воротам завода
подошли два танка, две тридцатьчетверки, притом одна
тащила на буксире другую. У той, что шла своим ходом,
выделялась сильная вмятина, заклинившая башню, - это
Игорь определил с первого взгляда. А когда из люка
показалась тяжелая голова с круглым курносым лицом и затем
широкоплечий детина с необычным для его коренастой
фигуры проворством соскочил на землю, Игорь опешил. Они
столкнулись лицом к лицу.
- Добрыня! - негромко, точно боясь ошибиться,
воскликнул Игорь.
- Командир! - Обветренное лицо Кавбуха засияло
удивлением и радостью. - Вы здесь?.. А мы и след ваш
потеряли. Дайте же мне вашу руку, я ж еще вас с Героем не
поздравлял.
- И я тебя от души поздравляю с орденом Ленина, -
обнял Кавбуха Игорь и тут увидал под меховым воротником
куртки в петлице Добрыни рубиновый кубик. - Ого, да тебя с
младшим лейтенантом! От всей души, Добрыня Никитич!..
Варя, познакомься. Это тот самый былинный герой, мой
боевой товарищ, - с радостным возбуждением представил он
Кавбуха сестре.
- Я догадалась, - сказала Варя и протянула руку
несколько смущенному Кавбуху. - Игорь мне много о вас
рассказывал.
- Это моя сестренка, Добрыня. Вот, собирается бежать на
фронт - на Бородинское поле. Какова, а? Берегись, фрицы!..
Ну а ты каким образом сюда? Как там Тула? Держится? И
будет держаться!.. - спрашивал и сам отвечал, не умолкая,
Игорь.- Тула держится - это верно, только наша бригада сейчас
уже не там, - ответил Кавбух, мельком бросая на Варю
неловкие взгляды.
- А где же? Ну, рассказывай! Где катуковцы? -
нетерпеливо атаковал Игорь. Его радости не было предела, и
он не сдерживал своих чувств - был весь на виду, душа
нараспашку.
- Здесь, под Москвой. Своим ходом шли - прямо из боя в
ремонт. - Добрыня кивнул на танки. - Армия Рокоссовского.
Волоколамское направление.
- Ну вот, а Варя собралась в пятую армию. Давай к нам,
сестричка, к Рокоссовскому.
Они и не заметили, как вышел из проходной Трофим
Иванович, подойдя к ним, без особого любопытства взглянул
на танки, которые теперь почти ежедневно прибывали на завод
прямо с фронта и, отремонтированные, снова направлялись в
бой, сказал:
- Порядок, дети, до трех часов я свободен.
- Отец, познакомься - младший лейтенант Добрыня
Никитич Кавбух. Вместе воевали. Из нашей бригады.
Оказывается, они сейчас под Москвой. Так что я теперь отсюда
вместе с ними буду добираться. Повезло как. Ты когда
думаешь обратно? - Игорь все еще не мог остыть, был
излишне суетлив и по-мальчишески возбужден, как из
пулемета, стрелял словами, бомбил вопросами.
- Чем быстрей, тем лучше, - ответил Добрыня,
догадавшись, что отец Игоря работает здесь, на заводе.
Прибавил, кивая на железные заводские ворота: - Все от
героического тыла зависит, как они успеют нас подлечить. У
моего-то делов не много, часов за пять можно управиться, -
кивнул в сторону танков, - а вот у приятеля посложней. Но я его
ждать не стану. Нет, как только мой будет готов, так я туда. Там,
знаете, - он почесал затылок, - жарко.
- Вы только что оттуда? - приглушенным голосом спросил
Трофим Иванович.
Теперь все трое Макаровых и шофер санитарной
машины с напряженным вниманием смотрели на Добрыню,
ожидая его ответа. Добрыня кивнул.
- А этот прорыв, о котором сегодня по радио говорили,
очень опасен? - В голосе Трофима Ивановича звучала тревога.
Добрыня подумал, лицо его было озабоченно, но ответил
твердо:
- Остановим! - Словно он был по меньшей мере
командующим фронтом. - Вы только мне насчет ремонта
посодействуйте. Чтоб не долго. Чтоб сегодня хотя б к вечеру
быть уже там.
Он смотрел на Макарова-старшего с такой настойчивой
просьбой и мольбой, будто перед ним был не мастер цеха, а
сам главный инженер завода. И слово "там" теперь звучало
как-то по-особому приглушенно, с тревогой, потому что
включало в себя глубокий и едва ли не самый главный смысл
происходящего. "Там" значило "на фронте", где решалась
судьба каждого и всех, судьба Отечества.
Теперь Игорь тоже смотрел на отца выжидательно и с
просьбой, которую ему не пришлось высказать вслух. Трофим
Иванович все понял, все уловил и сказал негромко, но тоже
решительно, как и Добрыня:
- Хорошо. Постараемся. Ты вот что, Игорек, поезжай-ка с
Варей к матери, а мы тут с твоими однополчанами
поработаем. А когда будет готово - вместе за тобой и заедем.
Прежде всего - дело, а остальное и потом можно. Я правильно
говорю?
- Спасибо, отец, - сказал Игорь. И уже заторопившись: -
Значит, я вас жду. Смотри, Добрыня, я жду, не подведи.
Опираясь на трость, он быстро заковылял к машине и,
когда "санитарка" тронулась, сказал, обращаясь к задумчиво-
грустной сестре:
- Послушай, Варя, а Волоколамск - это, кажется,
недалеко от Бородинского поля? Да? Давай к нам, если ты
серьезно решила идти на фронт. Ну зачем тебе пятая?
Брусничкин Сашу пригласил? Да плюньте вы на Брусничкина.
Может, и Олег твой в нашей. Я даже уверен. В палате один
раненый говорил, что в армии Рокоссовского много
ополченцев-москвичей.
Удивительно: армию Рокоссовского, в которой он еще не
был, уже называл своей, "нашей", потому что совсем недавно,
всего несколько дней, в составе этой армии сражались
танкисты Катукова.
Варя молчала. Она думала о муже. А может, брат прав,
может, в самом деле ее Олег в армии генерала Рокоссовского,
и она встретится с ним. Встретится. Это не так просто -
встретиться на фронте, даже в одной армии, где сражаются
многие тысячи людей. А вместе с тем именно на фронте
происходят самые неожиданные, казалось бы, невероятные
встречи, вроде вот этой, невольной свидетельницей которой
оказалась Варя, встречи брата с Добрыней Кавбухом.
Вот ведь Глеб почти твердо знал, что сын его Святослав
воюет в одной с ним дивизии, совсем рядом, под боком,
страстно хотел с ним повидаться, но обстоятельства
складывались так, что не мог он отлучиться хотя бы на
несколько часов. Даже Александра Гоголева, которого он
любил по-братски, схоронили без него вблизи Багратионовых
флешей. Потому что в это время шел жаркий бой, и главная
тяжесть сражения ложилась на артиллерию, прежде всего на
истребительные противотанковые полки. Когда на левом