Страница 189 из 216
подобные Бену, не только грозят, но и стреляют по окнам
сотрудников ООН, - подкладывают бомбы, поджигают
помещения представительств, чья политика неугодна Тель-
Авиву.Из здания ООН они вышли вместе. На улице было темно
и сыро. Порывисто дул холодный ноябрьский ветер с дождем.
Бен ежился в легкой нейлоновой куртке то ли от холода, то ли
от гнева и негодования. Он чувствовал себя неловко перед
братом, как самонадеянный спортсмен, неожиданно
потерпевший поражение. А он так рассчитывал на эффектную
победу. Он все еще не мог успокоиться и продолжал ругать
Баруди всякими непотребными словами.
- Послушай, Бен, - вдруг остановил его словоизлияние
Виктор, - а если трезво вдуматься, по совести, отбросив
пропагандистскую болтовню, посмотреть по справедливости -
получается, что они правы.
- Кто "они"? - резко спросил Бен, хотя прекрасно знал,
кого имеет в виду брат.
- Те, которые считают сионизм расизмом.
- Антисемиты. Только они могут ставить знак равенства
между сионизмом и расизмом. И Герцог и Мойнихэн это
убедительно доказали.
- А мне кажется, доводы их оппонентов, особенно этого
саудовца, более убедительны.
- Ну еще бы! Ты ж у нас красный. Я нисколько не
удивлюсь, если в один прекрасный день выяснится, что ты
коммунист.
К этому дешевому и грубому приему Бен прибегал
каждый раз, когда не хватало аргументов. В таких случаях
Виктор прекращал спор, считая себя победителем. Так было и
на этот раз. Они молча сели в такси. После долгого молчания
Виктор сказал:
- Не Мойнихэну бы от имени Штатов защищать сионизм.
Это произвело на делегатов неблагоприятное впечатление.
- А кому?
- Кому-нибудь из англосаксов.
- Ерунда, чушь. Америка по историческому праву должна
принадлежать евреям. Евреи ее открыли, Христофор Колумб.
Глупо делать открытие для других. Своя рубашка ближе к телу.
Логично?
- Не очень. Вернее, очень нелогично.
И опять наступила пауза. Вдруг Бен словно только сейчас
вспомнил:
- Ты слышал - Флора объявилась.
- Как?! - воскликнул Виктор.
- Прислала письмо маме. Из Швеции, - совершенно
спокойно ответил Бен.
- И ты до сих пор молчал! Как тебе не стыдно?
- А что здесь такого? Ну прислала письмо, жива, здорова,
просит не беспокоиться. Хорошо устроилась.
- Как она там очутилась? Зачем поехала в Швецию?..
- Возможно, за Нобелевской премией, - неуместно
пошутил Бен. Его равнодушие, граничащее с безразличием,
возмущало Виктора. Он не стал больше ни о чем
расспрашивать брата. Теперь домой, как можно скорее домой,
чтоб самому, собственными глазами прочитать письмо
любимой племянницы. Как бы то ни было, а в ее бегстве из
дома он считал виновным себя. Девчонка по-своему
отреагировала на откровенные разговоры с Виктором, в
которых он резко осуждал общество лжи, лицемерия,
жестокости и равнодушия, общество холодного эгоизма и
нравственного разложения.
2
Семьи Раймонов и Флемингов собрались на городской
квартире, в большом зале, в котором размещалась картинная
галерея Оскара. Коллекцию картин Оскар создал лет десять
тому назад. По количеству работ она была довольно скромной:
два десятка живописных полотен, несколько бронзовых и
мраморных скульптур работы ваятелей прошлого века. Судя по
живописным картинам, отличающимся своей стилистической
пестротой, хозяин коллекции не обладал строгим
художественным вкусом, поскольку рядом с полотнами
фламандцев висели две абстракции Малевича и Кандинского,
а с великолепным портретом старика, написанным
неизвестным художником эпохи Ренессанса, соседствовала
примитивная безвкусица Марка Шагала. Собственно говоря,
так оно и было: Оскар не питал пристрастия к
изобразительному искусству и на картины, собранные в его
галерее, смотрел как на денежные банкноты, курс которых
более устойчив, чем курс доллара.
Сидели за овальным столом Нина Сергеевна с Оскаром,
Наташа с Дэном, Генри Флеминг с Патрицией и генерал Перес.
У всех, кроме генерала, вид был озабоченный, печальный.
Перес пытался всех успокоить: мол, ничего страшного не
случилось, Флора определенно у хиппи, а эта публика, по
мнению генерала, совсем безобидная. И он по-своему излагал
"идеологию" и "философию" хиппи:
- Там все дозволено, никаких ограничений, никаких
авторитетов. Своеобразный анархизм на сексуальной основе.
Неприязнь к общественным институтам и вообще к законности
и порядку, Раскрепощение инстинктов, сексуальная
революция, а на самом деле половая распущенность.
- Применили философию Маркузе на практике, - вставил
Флеминг-старший. - Его книга "Эрос и цивилизация" нанесла
нашей цивилизации непоправимый вред. Проповедь возврата
к первобытной свободе, а на самом деле, как вы правильно
заметили, своеобразный анархизм.
- Это стало модой времени и, как всякая мода, скоро
пройдет, - успокаивал Перес. - У генерала Митчелла сын
вместе с хиппи уехал в Австралию, - рассказывал Перес с
веселым воодушевлением. - И ничего не случилось. Кончились
деньги, через год вернулся. Так же и Флора - вернется, никуда
не денется. Голод заставит.
Слово "голод" больно ударило по сердцу Нины
Сергеевны. Она познала весь ужас этого слова в фашистском
плену и уже ненавидела Переса за его невозмутимое
спокойствие и равнодушие к чужому горю.
- То парень, все же мужчина - он сможет за себя
постоять. А девочка, совсем ребенок... - возразила генералу
Наташа, прикладывая платок к влажным глазам.
- Ничего не значит, - бойко ответил Перес. - У судьи
Тэрнера дочь уходила из дома с хиппи. И возвратилась.
Правда, не одна - подарила судье внука.
"Боже, какой же он безжалостный и тупой, этот Перес!" -
вновь подумала с неприязнью и горечью Нина Сергеевна. Она
представила себе Флору с ребенком неизвестно от кого.
- Я попробую связаться с нашими людьми в Стокгольме, -
сказал Оскар, и мысль его всем понравилась, как самая
разумная и спасительная. В самом деле, нельзя же сидеть
сложа руки, полагаясь на милосердие судьбы. Бездействие ни
к чему хорошему не приведет. Тут и Нина Сергеевна
вспомнила, что у Оскара много влиятельных друзей в Швеции,
и Флеминг-старший вспомнил, что в американском посольстве
в Стокгольме работает сын его хорошего приятеля. Нужно и
через него попытаться отыскать внучку.
- Ясно одно, - подытожил конгрессмен, - кому-то из нас
нужно безотлагательно ехать в Стокгольм.
Он конечно же имел в виду не себя, устремив
настойчивый взгляд на сына, и Дэн правильно понял этот
взгляд, сказал:
- Я сейчас никак не смогу выехать. Может, кто-нибудь из
ребят? Виктор или Бен?..
- Дэн, ты думаешь, что говоришь? - вмешалась миссис
Патриция, с укором глядя на сына. - Что значит - ты не
можешь? Решается судьба твоей дочери, а он, видите ли, не
может, у него важные государственные дела.
- Сейчас самое важное и самое главное - Флора, -
поддержала сватью Нина Сергеевна.
- Да, конечно, я не подумал, - смущенно согласился Дэн. -
Я поеду.
- Может, вам ехать вместе с Виктором? - подсказала
Наташа. - Его авторитет и влияние на Флору. . - Это было в ее
манере - не договаривать фразу.
"Пожалуй, да, пусть едет с Дэном Виктор. Флора его
послушается скорее, чем отца", - подумала Нина Сергеевна.
Ее неприятно задела фраза зятя: мол, я сейчас не смогу ехать
в Швецию, - вызвала нехороший осадок. Она и прежде
замечала эту черту в характере Дэна - равнодушие к людям,