Страница 183 из 216
звучали слова Петра Сухова: "...чтоб люди не теряли веры в
человека, надо вовремя срывать маски с тех, которые с
двойным дном". Выходит, Ариадна с двойным дном. Ему не
верилось, потому что не хотелось верить. Он был слишком
доверчивым и незлопамятным. А вот хорошо это или плохо, он
не знал - просто никогда об этом не думал.
4
Заводской Дворец культуры переполнен. Зал вмещает
около тысячи человек. И хотя водруженная у парадного входа
на большом стенде афиша гласила, что сегодня вечер
молодежи, в зале можно было встретить и пожилых людей,
убеленных сединами, притом многие из них ветераны войны, о
чем свидетельствовали орденские планки.
Генерал Макаров волновался. Он выступает первым.
После него - поэт. А потом - композитор, он же аккомпаниатор
своих песен, которые исполняют артистки Московской
филармонии и солист Большого театра. О том, что он будет
выступать не один, а в составе вот такого творческого
коллектива, Глеб Трофимович узнал в день своего
выступления и был несколько обескуражен. Подумал, что
здесь кому-то отводится роль обязательной "нагрузки" - то ли
ему, то ли артистам. Решил: скорее всего ему.
Игорь, как и условились, пришел вместе с Глебом
Трофимовичем, но его имя в афише не значилось. Игорь не
обиделся, напротив - обрадовался: значит, можно не
выступать. Огромная аудитория его пугала. Неречистый и
стеснительный, он и в школе, и на военной службе всегда
избегал выступать даже перед товарищами. А тут тысяча
незнакомых людей. Нет уж, лучше не надо. Глеб Трофимович
понимал волнение Игоря и не настаивал. Он и сам
волновался, потому что тема его выступления для него самого
была еще новой, что называется, необкатанной. В афише она
называлась несколько необычно: "Завещание живым".
Глеб Трофимович вышел на трибуну внешне спокойно и
смело посмотрел в полузатемненный зал, в котором нельзя
было разглядеть отдельных лиц. Это была огромная,
сплошная масса людей, настороженная и строгая. Глеб
Трофимович положил на трибуну конспект и, не глядя в него,
обратился в зал:
- Существует понятие "советский характер". Оно
всеобъемлюще, многогранно и монолитно. Оно предполагает
нравственный облик советского гражданина - Человека и
патриота, Человека с большой буквы. Какие же главные
характерные черты отличают советского человека от человека
буржуазного государства? Попробуем назвать некоторые из
них, основные: коммунистическое мировоззрение,
пролетарский интернационализм и патриотизм, высокое
благородство души и нравственная чистота, вера в
коммунистический идеал своего Отечества и готовность к
самопожертвованию, защищая эти идеалы, честность и
принципиальность. Перечень можно продолжить. Но все эти
черты, эти качества советский человек не выставляет напоказ,
не кичится ими. Он скромен до застенчивости. Кичливость и
тщеславие ему чужды. Характер советского гражданина во
всей полноте раскрывается в минуты наивысшего духовного и
физического напряжения, в дни суровых испытаний. Для моего
поколения таким испытанием была война, Великая
Отечественная.
Он сделал паузу, всматриваясь в зал, - он хотел уловить
настроение слушателей. Зал молчал, он еще не выражал ни
симпатии, ни антипатии, он выжидал, и, понимая это, Глеб
Трофимович продолжал, все так же не глядя в конспект.
- Почему именно война? Да потому, что решалась судьба
Отечества, судьба всего народа и каждого человека. Тогда
личное и общественное сливалось воедино, было монолитно и
неразделимо, как понятия "мать родная" и "Родина-мать".
Помните в песне: "Как невесту, Родину мы любим, бережем,
как ласковую мать"? Мудрые и емкие слова: любим и бережем.
Пожалуй, главная черта советского характера - это огромное,
как океан, пламенное, как солнце, чувство любви: к Родине, к
жизни, к человеку, трогательное, нежное чувство к родным и
близким, высокое благородство души, нравственная чистота. И
при этом - ненависть к врагу. Ненависть, презрение и
священный гнев. Вспомним огненные слова великого
печальника земли русской Некрасова: "Кто живет без печали и
гнева, тот не любит Отчизны своей". Любовь и ненависть в
единстве зовут на подвиг, на них основано самопожертвование,
готовность отдать свою жизнь за свои идеалы, за любимое и
дорогое, самое сокровенное и святое.
Он снова сделал долгую чуткую паузу, вслушиваясь в зал.
И уже не слухом, а сердцем почувствовал напряженное
внимание аудитории. Неожиданно в полутьме зала, в третьем
ряду, у самого прохода, он увидел Игоря. Возможно, потому, что
он был единственный здесь в военной форме. Выражение
лица Игоря было зачарованным, и это придало Глебу
Трофимовичу больше уверенности. Он почувствовал себя на
кафедре перед слушателями военной академии. Продолжал,
чеканя каждое слово:
- И вера в свою правоту, а следовательно, и в победу.
Ведь люди шли на подвиг, уходили из жизни в бессмертие ради
жизни тех, кто останется продолжать их дело, ради
наследников своих. Они завещали живым и тем, кто придет
потом, будущим поколениям, вам, юные и красивые, вам, кому
суждено перешагнуть в двадцать первый век. И никто из нас, в
том числе и вы, нынешняя молодежь, не вправе нарушить
заветы павших за нашу жизнь, за наше настоящее и будущее,
не вправе потому, что за это заплачено дорогой ценой. Мне
довелось участвовать в битве за Москву на знаменитом
Бородинском поле. Кто из вас бывал там, помнит памятники,
сооруженные в честь русских воинов, одержавших победу над
полчищами Наполеона. На одном из тех памятников
начертаны преисполненные глубочайшего смысла слова:
"Доблесть родителей - наследие детей". Наше и ваше
наследие, потому что передается оно из поколения в
поколение.
Он остановился, посмотрел в конспект и, щурясь от
направленного прямо в лицо света юпитеров, продолжал:
- Все вышесказанное я хотел бы подкрепить примерами,
взятыми из истории Великой Отечественной войны. Примеры
эти дают полный, исчерпывающий ответ на вопрос: каков он
есть, советский характер? Тяжело раненный лейтенант
Григорий Тарасенко умирал в медсанбате. Он знал, что часы
его сочтены. И тогда, собрав последние силы, написал
завещание своему сыну. В этом потрясающем душу
человеческом документе есть такие строки: "...Я умираю
глубоко уверенный, что ты, мой любимый сыночек, будешь
жить в свободной цветущей стране - стране социализма... И
ты, мой любимый сыночек, не покраснеешь за меня, за своего
отца, а сможешь гордо сказать: "Мой отец погиб в борьбе за
будущее счастье, верный присяге и Отечеству". Я в жестокой
борьбе с фашистами завоевал тебе право на счастливую
жизнь... Ты шагай вперед, борись за лучшую жизнь, и если
твоему любимому Отечеству станет угрожать враг, будь
достоин меня, своего отца. Не пожалей жизни за свою Родину".
Прочитав выдержку из завещания лейтенанта Тарасенко,
Макаров посмотрел в зал грустным, печальным взглядом и
негромко произнес:
- Я думаю, что этот документ нет необходимости
комментировать. А вот еще одно завещание. Капитан Гавриил
Масловский перед уходом на опасное боевое задание писал
своему сыну: "Ну вот, мой милый сын, мы больше не увидимся.
Час назад я получил задание, выполняя которое живым не
вернусь. Этого ты, мой малыш, не пугайся и не унывай.
Гордись такой гордостью, с которой идет твой папа на смерть: