Страница 172 из 216
аляповатые, совершенно бессмысленные и никому не нужные
балконы и резные наличники нигде не повторяющегося рисунка
старых, ветхих, доживающих последние годы, а то и дни
домов. С поклонной горки весь ансамбль монастыря, со всеми
своими соборами и палатами, смотрелся нарядно и
празднично, сливался с окружающим в цельную гармонию.
Сбавив скорость, Олег сказал сидящей рядом с ним Вале:
- Какая красотища! Когда я смотрю на этот ансамбль,
меня охватывает какой-то несказанный праздничный настрой.
В душе звучит дивная музыка, исходящая откуда-то из
российских недр, из глубины веков. В ней слышится нечто
непреходящее, великое и вечное.
В голосе его звучала волнующая дрожь.
- Да, наши предки понимали прекрасное и умели его
создавать, - согласилась Валя. Она испытывала те же чувства,
что и он, и мысли у них были одинаковые, и неутоленные
сердца их бились, как теперь принято говорить, синхронно. Но
Валя по своему характеру была малоречива, сдержанна и не
умела высказывать вслух свои чувства. Лишь в глазах ее
сверкало томное умиление.
- Вот я и боюсь, чтоб этот ансамбль не испохабили какой-
нибудь чужеродной модернягой, чтоб в эту симфонию не
вставили фальшивую ноту. Тогда это уже будет не музыка, а
какофония, - закончил Олег свою мысль печально и скорбно.
Сразу они приехали на центральную площадь, где
полным ходом шло строительство гостиницы, которой еще не
придумали названия. Олег предлагал назвать ее "Золотое
кольцо". Больше часа они провели на стройплощадке. Олег
внимательно осмотрел все уголки нового здания, делал
замечания, советовал, просил. Долго беседовал с прорабом. А
Валя готовила все для того, чтобы завтра с утра начать
декоративные работы на фасадах. Подошло время обеда, и
они вдвоем пошли в ресторан "Отдых", ютившийся в ветхом
двухэтажном здании, почти по самую крышу упрятанном в
овраг. Вообще нужно отметить, что Подгорск беспорядочно
разбросал свои дома на холмистой местности, и если новые
семи- и девятиэтажные здания воздвигались на холмах, то в
оврагах и на склонах еще дремали равнодушно и безнадежно
доживающие свой век деревянные, да и кирпичные домики,
свидетели дореволюционной России.
Июньский день долог, и солнце не спешило падать в
бездну горизонта. Подходя к ресторану, Олег сказал:
- Послушай, Валенька, сегодня наш с тобой день. Для
меня он, может быть, самый главный, самый памятный. Я
хотел бы, чтобы он закончился так же хорошо, как начался.
И, словно угадав его мысли, Валя сказала:
- Так что ж? Может, махнем за город, в поля, в луга, в
лес? А завтра с утра за работу. . Вы не устали?
- Я не устал и могу сутки сидеть за баранкой. Но почему
"вы"? Почему не "ты"?.. Я просил тебя и еще раз прошу: либо
оба' на "вы", либо оба на "ты". Иначе нельзя.
- Трудно мне. Может, потом, попозже. Вы для меня...
Она осеклась, глядя перед собой задумчивым и теплым
взглядом, полным нежности и обожания.
Через час они уже мчались по утрамбованной щебенкой,
довольно широкой дороге.
Могуче и привольно благоухал июнь в Подмосковье.
Земля дышала полной грудью, широко и радостно, изливая
свой восторг звонкому бездонно-голубому небу, по которому
торжественно-величаво плыло неторопливое и щедрое солнце.
Сложный и терпкий аромат, смешанный из несметных трав,
цветов и молодой листвы, густо висел над многоцветьем лугов,
над белой пеной садов.
Упругий пахучий ветерок врывался в салон "Жигулей"
через открытые окна, игриво трепал мягкие светлые волосы
Олега и, как расшалившийся ребенок, ворошил новую Валину
прическу. В голубом просторе царила захватывающая дух
новизна, и новизна эта распирала душу, влекла, возвышала и
дразнила.
Валя сияла беспредельным счастьем, чувствуя
необычную окрыленность тела и души, когда хочется
взмахнуть руками и лететь навстречу зеленому и светлому
простору в недостижимые дали. Золотистое сияние исходило
от нее и струилось в огромный, настежь распахнутый мир,
прекрасный, щедрый на любовь и добро. И в этом мире был
один-единственный человек, которому она вручила себя
беззаветно и с которым готова пойти на край света, в бездну,
потому что человек этот стал частицей ее самой, ее душой,
мечтой и совершенно неземной любовью. Он сидел рядом с
ней, положив на витую баранку левую руку. Правая рука его,
горячая и ласковая, нежно перебирала маленькие Валины
пальцы. Невидимые жаркие струи бежали по ним, разливались
по всему телу волнующим хмелем. Олег поднял ее руку и
приложил к своим губам. Валя не противилась. Напротив,
своей маленькой ладонью она ласково погладила его
пылающую щеку, и от этого прикосновения у него замирало
сердце. "Что со мной такое? - приятно подумалось Олегу. -
Такого со мной не было и в далекой юности, в месяцы первой
любви. Никогда такого не было. А может, было, да только я
позабыл? Нет-нет, ничего подобного не было", - твердо решил
он.
А навстречу им надвигалось село с высокой шатровой
колокольней и пятью зелеными главами церкви из красного
кирпича. Село утопало в буйно цветущей сирени. По обе
стороны улицы, захлестнув фиолетово-синей волной
приземистые избы, размашисто бушевала сирень, сочная,
густая, и запах ее врывался в салон "Жигулей". Валя сказала
восторженно и удивленно:
- Родилась и выросла я в деревне, на юге Московской
области, сирень у нас была, но такого моря сирени я нигде не
встречала.
- Не море, а целый океан, - сказал Олег и добавил: - Я
очень люблю сирень. Особенно белую.
- В сочетании с фиолетово-синей она очень
выразительно и приятно смотрится.
- Да, именно в таком сочетании, - согласился Олег. - В
Москве в Главном Ботаническом саду есть сиреневая роща.
Вот где красотища!.. Каких только сортов там нет! Сколько
различных оттенков! И махровая, мохнатая, увесистая. Ты не
видела?
- К стыду своему, я не была в Ботаническом саду. Все
собиралась, да как-то не получалось.
- Ты многое потеряла. Но это упущение можно
поправить... Согласен быть твоим проводником.
Она молча закивала.
Миновав село, выскочили с разбега на пыльную
проселочную дорогу, которая желтой змейкой извивалась
между яркой зеленью озимых хлебов. Вдали на фоне
ослепительно светлого горизонта, к которому медленно ползло
солнце, притягательно темнела рощица. Издали она казалась
внушительной и густой. Но когда они приблизились к ней и,
остановившись на опушке, вышли из машины, то нашли эту
рощицу малопривлекательной: узкая полоска молодого
березняка просвечивалась насквозь до противоположной
опушки. Сквозь прелую прошлогоднюю листву с трудом
пробивалась редкая травка.
- Посмотрим, что дальше, - сказал Олег, садясь в
машину. А дальше, за рощей, примерно в двух километрах, на
высоком холме снова маячил одноглавый купол церкви среди
темнеющей зелени. Уже издали Олег определил, что эта
церковь построена в стиле русского классицизма конца XVIII -
начала XIX века. У церкви не было отдельной звонницы:
колокола ее крепились под барабанным куполом храма.
Когда подъехали к ней, церковь эта оказалась совсем не
высокой, но довольно нарядной, построенной зодчим,
обладавшим хорошим вкусом и высоким профессиональным
мастерством. Здание церкви, когда-то окрашенное в светло-
оранжевый цвет, с белыми колоннами, а сейчас серое, с
облупившейся штукатуркой, оказалось единственным здесь