Страница 117 из 216
- Ты же знаешь мою точку зрения, - уверенно ответила
Ариадна, но Коля решил досадить ей:
- Ах, ты убеждена, что это твоя личная точка зрения,
или...- Что "или"? Я говорю то, что думаю. И если так думают
многие, большинство, то это не значит, что я говорю с чужого
голоса.
Она начала заводиться, и это забавляло Колю. Все так
же мягко и ровно он продолжал:
- Большинство кого - народа или работников ГлавАПУ?
Но Ариадна не удостоила ответом этот демагогический,
как она считала, вопрос, а заговорила о своем:
- Меня возмущает истерия так называемых защитников
старины. Поднимают шум из-за каждой снесенной церквушки и
прочего обветшалого хлама, содержание и ремонт которого
стоит гораздо больше, чем возведение на том же месте нового
современного здания. Шумят дилетанты, которые ничего не
смыслят ни в истории, ни в архитектуре, ни в
градостроительстве.
- У гостиницы "Россия" церквушки сохранили. Они
пришлись совсем к месту, - заметил Коля, как бы размышляя
вслух.- А я б и их убрала. Они диссонируют со зданием
гостиницы, от которого я, кстати, совсем не в восторге. Знаю,
знаю, тебе оно нравится. Останемся при своих мнениях.
Между прочим, автор "России" тоже выступал сегодня на
совещании при обсуждении письма.
- И что он - "за" или "против"?
- И "за" и "против". Против крайностей и за золотую
середину: мол, нужно бережно относиться в каждом отдельном
случае, рухлядь, которая не представляет исторической
ценности, сносить...
- Ты не согласна с ним?
- В общем-то он говорил более или менее. Но всех
ошарашило выступление Олега Остапова. Не знаю, кем он
тебе доводится...
- Муж незаконной тети. Значит, незаконный дядя, -
шуткой ответил Коля. - Ну-ну, интересно, что говорил Олег
Борисович?
- У всех создалось впечатление, что именно он автор
коллективного письма.
- Так уж и у всех? - мягко возразил Коля. Ему уже не
хотелось спорить с Ариадной, как говорится, накалять
обстановку. В споре она была неукротима. Тогда рядом с ней
он чувствовал себя ничтожным и жалким.
- Позиция Остапова тебе хорошо известна: сохранить
центр Москвы, в пределах Садового кольца, нетронутым, как
заповедник. Но это же абсурд, наконец, глупо! Расти Москве
вширь черт знает до каких пределов, а в центре будут стоять
развалюхи, коммунальные клоповники без удобств! В то время
как люди хотят жить в центре и не терять времени и не тратить
нервы в общественном транспорте. Люди хотят добираться от
дома до работы самое большее за двадцать минут. А теперь
на это уходит больше часа.
- А не лучше ли решить проблему общественного
транспорта? И тогда люди будут тянуться к окраинам, к
зеленым зонам, к чистому воздуху. - И прибавил с улыбкой: -
Как мы с тобой.
- Зачем, какая в этом необходимость? Город должен
расти ввысь. В том числе и центр, - горячилась Ариадна, не
приняв его шутки, и вдруг поймала себя на мысли, что говорит
она то же самое, что говорил сегодня на совещании
Брусничкин, отвечая Олегу Остапову.
- Понастроить в центре небоскребы, да к тому же
безликие, вроде вот этих сборных бетонных башен, значит
действительно изуродовать Москву, - без вызова сказал Коля.
- Да какое это имеет значение - этажность? Важно, что
внутри. Люди хотят иметь удобства, если не комфорт, то хотя
бы уют в своих квартирах. Я хочу, чтоб внутри квартир были
новые типы сантехкабин, чтоб в ванной был туалетный стол и,
прости, биде, чтоб в кабине уборной был рукомойник.
Элементарный уют, понимаешь? Это главное, а не внешние
черты. Современная архитектура имеет свои особенности,
свой облик, свои задачи: просто, экономично, рационально и
максимум удобств.
- Однако ты предпочитаешь жить на проспекте Мира в
доме, имеющем приятный внешний вид, так называемые
архитектурные излишества, - дружески поддел Коля.
- Ну знаешь ли, не я выбирала для себя этот дом, - не
нашлась Ариадна.
- А тот, кто выбирал, он что, сторонник Олега
Борисовича?
- Ярый противник, - ответила Ариадна и рассмеялась
своим мыслям. Но, тут же погасив смех, прибавила: - А ты
знаешь, сколько стоили дома на проспекте Мира с их
приятным, как ты изволил выразиться, видом? Если б мы
строили и поныне такие дома но индивидуальным проектам, то
мы бы еще на протяжении десяти, а то и больше лет не
выселили бы людей из бараков и подвалов.
- А ты считаешь, что твои крупнопанельные башни
обойдутся дешевле? Ты учитываешь ненадежность стыков
наружных панелей, когда через два-три года после новоселья в
квартиры сквозь эти стыки врывается ветер и вода? Или для
тебя это безразлично: в твоей квартире на проспекте Мира
тепло и сухо! А сколько средств уходит потом на штопку этих
стыков! И какой внешний вид этих башен после штопки?
Черные полосы по стыкам, словно дегтем разрисованы.
Красота!
- Во-первых, эти башни не мои. Я тебе уже говорила, что
при строительной индустрии, при крупнопанельном
домостроительстве архитектор выполняет функции инженера.
А во-вторых, за надежность стыков отвечаешь ты, строитель.
- Как бы не так! Словно ты не знаешь, что прокладки и
мастика, которые мы сейчас применяем на стыках,
ненадежны.
- Но при чем тут архитектор, в чем его вина? Не я же
выпускаю мастику.
Коля понимал, что она в чем-то права, и не стал
возражать. Они приближались к их "шалашу". Сумерки
сгущались быстро и незаметно. Кусты дышали приятным
теплом, и тепло это, и сумерки примиряли. В конце концов, от
их спора, от их взглядов на вопросы градостроительства
нисколько не зависит архитектурное будущее Москвы. Коля
снял с себя куртку и, расстелив ее под кустом, опустился рядом
на редкую и мягкую траву. Земля была теплой и сухой.
Ариадна села на куртку, взяла его руку, горячую и крепкую.
Потом начала ерошить его густые короткие волосы, шепча:
- Какой ты у меня славный! Только я одна, и никто
больше не знает, какой ты славный... И родной,
единственный...
Сладостная вкрадчивость и ненасытная страсть звучали
в ее голосе, разжигали в нем неистовое влечение и
неизъяснимое блаженство. Ариадна обхватила его шею
обеими руками, прильнула губами к его горячему лицу.
Сброшенная белкой с дерева шишка, прошуршав в листве,
упала рядом, но они не слышали ее падения. Сквозь ветки
куста Ариадна видела зажженную в небе звезду. Мысленно с
умилением произнесла: "Моя звезда".
2
Глеб Трофимович возвратился от Святослава под вечер и
сразу же принялся за книгу военного историка Вилли Гальвица,
изданную в США на английском, немецком и русском языках.
Принялся не откладывая, потому что у него с сыном
произошел следующий разговор после того, как Святослав
сказал отцу, что его отчет о поездке на Ближний Восток
понравился начальству и теперь полковнику Макарову
предстоит командировка во Вьетнам.
- Цель поездки? Если это не секрет? - поинтересовался
отец. - Меня интересует вопрос: моральный облик
американского солдата и проблемы воинского воспитания.
- Кстати, это может стать интересной темой твоей
диссертации, - подсказал отец. Он давно советовал сыну
всерьез заняться научной работой, тем более что два года
назад Святослав издал свою небольшую книжицу о воинском
воспитании в Советской Армии. Святослав не ответил: на
ученую степень он смотрел равнодушно, и отец хотел
продолжить начатый разговор, но не прямо, не навязчиво, а как