Страница 62 из 81
сторона... Всяк, читающий мысли другого, сильнее...
На левой руке у хозяина дома было несколько колец. На большом пальце
красовалась резная печатка. От нее на Мари-Луйс повеяло вдруг холодом.
Такие печатки носят как символ бога Арега, хранящего от злых сил.
Царица про себя усмехнулась и подумала: «Неужто они и впрямь верят,
что таким образом можно уберечься от зла? Клянусь своим безымянным
пальцем, люди извечно ищут истину там, где ее нет!..»
Такая мысль приходила ей на ум и раньше. И она высказывала ее. Это
было тогда, когда супруг Каранни решил свозить свою царицу на поклонение в
Данкуву, в обитель бога Хатиса.
Данкува — это город в море. Странный город. В воду вколочены мощные
деревянные сваи, и прямо на них возведены жилища. На камышовых плавучих
островках кустятся посевы проса...
«И зачем только ты повез меня, супруг мой, в столь дальнее и странное
место?! Зачем раздул во мне угасший огонь? Ничего уже не может быть.
Создав нас с тобой смертными, себя боги наделили вечной жизнью. А потому,
супруг мой, ешь, пей, кути дни и ночи напролет. Это будет куда лучше, чем
жить, уповая на богов. Забудь о вожделении и, вместо того, чтоб искать
близости со мной, приголубь свое дитя и радуйся, что мы есть, что мы
вместе. Не поклоняйся несуществующим духам. Пользы от этого никакой.
Только колени станут болеть...»
Думы вконец одолели Мари-Луйс. А в ердик тем временем скользнул луч
зимнего рассвета и пал ей на руки.
Пора снова трогаться в путь.
* * *
Вот и владения Тег Арама — город Аревис.
Снега и здесь нападало много. Но горожан, однако, это не удержало в
домах — все вышли встречать войско. И тут люди сильнее всего дивились
тому, что видели воинов на конях. Из храма выбежал полуодетый жрец и с
безумными выкриками бросился наперерез колеснице престолонаследника.
— Подчинись предначертанию богов, государь наш Каранни. Надо принести
надлежащую жертву богу Шанту, покровителю Нерика. Сними неправедный
запрет, восстанови то, что порушила твоя супруга-царица, иначе я призову
на ваши головы кару богов!
Каранни взял у оруженосца копье. Жрец, раздирая в клочья остатки
своей хламиды, истошно завопил:
— Нет, нет! Не смей, богоотступник! Исполни предначертанное свыше, я
требую! Иначе тебя унесет бог смерти! Иначе... Убери свое копье! И знай:
истину убить невозможно, сколько ни топи ее во лжи! Тебя совращает твоя
царица, отринутая богами сокрушительница! Вспомни, ведь Мурсилиса ты
одолел с помощью богов, против которых теперь восстала твоя жена. Если ты
не отдашь богам должного, твои потери будут премного большими!..
Каранни всадил копье в грудь жреца.
Кровь обагрила первозданную белизну нетронутого снега.
Царевич приказал верховному военачальнику Каш Бихуни разослать людей
во все концы страны с тем, чтобы всюду, где есть храмы бога Шанта,
разрушить их, не оставив камня на камне.
Каш Бихуни, не в пример царевичу, абсолютно спокойный и безучастный,
проговорил в ответ только одно:
— Будет исполнено!..
Мари-Луйс резко обернулась к храму Мажан-Арамазда.
— Будет исполнено...
Каранни вдруг обратил внимание на высокого человека, мрачно
взиравшего на поверженного жреца.
— Э-эй, Арбок Перч! Давно я тебя не видал. Подойди поближе к своему
государю.
Укутанный в жреческий хитон человек и впрямь был Арбок Перч. Он
яростно передернулся от досады, что царевич узнал его. Делать нечего,
подошел, нехотя опустился на колени.
— Пригласи свою жену Ерес Эпит. Я хочу выпить с тобою вина.
Арбок Перч в поклоне коснулся лбом снега, стараясь этим скрыть
бушующий в душе гнев. Все думал-гадал, как престолонаследник узнал его...
В этом мире нет ничего тайного. Человеку нигде не дано остаться наедине с
собой.
И царевич, и Мари-Луйс были уже у себя, когда к ним провели Арбок
Перча с женой.
Мари-Луйс с нескрываемым любопытством смотрела на недавнюю свою
рабыню.
Ерес Эпит предстала перед царицей без признаков былой робости, очень
величавая. Но непривычная одежда явно стесняла ее. И в синих сияющих очах
хеттки светилась такая радость и наивная гордость, что Каранни,
умилившись, весело сказал:
— Дитя мое, мать создала тебя орлицей, только крыльями забыла
наделить.
Ерес Эпит смущенно опустила голову. Царевич сорвал со своей груди
нить с нанизанными на нее кабаньими клыками и надел на шею Ерес Эпит. Она
в ответ сняла с себя пояс и протянула ему:
— Я в твоей власти, божественный!..
— Оставь себе пояс, дочь моя, — мягко отвел ее руки
престолонаследник. — Только твой супруг ему хозяин.
И, обернувшись к Арбок Перчу, он, улыбаясь, сказал:
— Отважный мой воин Арбок Перч, не считай, что тебе удается сохранять
в тайне свои мысли и в особенности деяния. И помни, жалок и ничтожен тот,
кто побуждает ко злу и непокорности подневольного. Итак, говори!..
— Я скажу, божественный. Все вновь созданное не тождественно
создавшему. Оно иное. Люди от природы не злы, государь мой. Но именно они
порождают зло, творят его. Потому что всему, что сделается или не
сделается, — причиной опять же люди.
Каранни снисходительно проговорил:
— Эти твои речи полезны, может, только ветрам. А ты лучше внемли мне.
Пока не поздно, сойди с ложного пути. Я назначаю тебя властителем Нерика.
Арбок Перч не испытал никакой радости от даруемой ему высочайшей
милости. И чуть было не высказал этого. Но вовремя спохватился, вспомнил
лежащего на снегу жреца, и не захотелось ему умирать раньше времени.
— Готов служить тебе, божественный! — промолвил он.
Каранни угостил его отменным вином, свежим пивом и разной снедью.
— В Нерике должен остаться только один храм Мажана-Арамазда, как того
желает моя супруга царица Мари-Луйс.
— Воля твоя священна, божественный, — сказал в ответ Арбок Перч. —
Таково и мое желание, и множества других людей.
Арбок Перча с женою проводили в Нерик, оделив щедрыми дарами.
А спустя три дня Каш Бихуни сообщил престолонаследнику, что Арбок
Перч отказался от чести властвовать в Нерике и отбыл с женою в сторону
горы Спер. Каранни огорчился. А Мари-Луйс между тем была довольна своим
прежним рабом и воином.
— Приручение дикого зверя — напрасный труд, супруг мой. И знай, для
мятежника — особое удовольствие позволить себе не принять царскую милость.
Каш Бихуни посоветовал послать войско вдогонку за Арбок Перчем, но
Каранни наотрез отказался.
— Это опасно — поджигать огонь раздора в своем доме.
Возвращавшееся с победой армянское войско народ Страны Хайасы
встречал с ликованием. Вдоль всего пути следования горели костры, люди
выносили воинам хлеб и вино.
Миновали города Тиврик, Акн и Арфакир. И всюду Каранни требовал у
старост и военачальников дать ему с собой в помощь мастеров. Была у него
мысль построить близ Куммахи новый город в честь победы над хеттами.
Но вот наконец они в столице. Встреча и тут была ликующей.
Царевич въехал на коне. Миновав главный сводчатый въезд и
приблизившись к царскому дворцу, Каранни спешился.
Вместе с Мари-Луйс они буквально взлетели по ступеням каменной
лестницы. Наверху нянюшки уже вывели им навстречу их мальчугана. И дитя
тотчас потянулось ручками к родителям.
Опираясь на посох, вышел и царь Уганна:
— О дети мои! Боги не оставили вас! О мои дорогие, вот вы и снова
дома! Приветствую и благословляю вас!
Каранни и Мари-Луйс опустились на колени перед царем-отцом и
приложились к его иссохшей деснице.
— О милостивые боги-покровители армян, хвала и слава вам!