Страница 56 из 81
сюда восстанавливать то, что ранее разрушили хетты.
Надсмотрщики стояли над ними с кнутами и тяжелыми дубинками, то и
дело подгоняя и приговаривая:
— Работайте, работайте!..
Рано утром Каранни и военачальники на колесницах проехали и осмотрели
город, а затем направились к войску, выстроившемуся в ожидании
престолонаследника на открытом плато неподалеку от палат властителя
Нерика.
Поприветствовав своих воинов, Каранни громогласно объявил:
— Сейчас каждый из вас получит положенную долю добычи! Вы невиданной
храбростью одержали такую победу, что о вас будут помнить во все времена.
И боги славят вас!
Быстро соорудили помост. На нем установили два высоких стула и
пригласили престолонаследника сесть как на троне. Пригласили и царицу.
Мари-Луйс пришла внешне спокойная, миролюбивая. Почтительно кивнула
царевичу и в ответ на его приглашение покорно села слева от него, как
всегда это делала.
Воины громко и радостно приветствовали царицу.
Все добытое на войне добро грудилось посреди расчищенной от снега
площади. Захваченный у хеттов скот и отары овец находились в другом месте
под присмотром пленников.
Назначенные для раздачи даров жрецы ждали слова царевича.
Каранни поднялся и в воцарившейся тишине громко сказал:
— И скот, и рабов, и все, что нами захвачено у врага, я приказываю
раздать в равной доле и воину, и военачальнику!
Стоявший вблизи от царевича родоначальник Сисакана Татан тихо, чтоб
не слышал никто другой, спросил:
— Я не ослышался, божественный? Как так — в равной доле?..
— Все всем поровну!..
Знать насторожилась: что это с престолонаследником, куда он гнет?
Простого воина равнять со знатью?..
Однако возразить царевичу никто больше не решился.
А добыча была воистину несметной. И оружие, и снаряжение, и шатры. А
сколько золота и серебра! Сколько скотины, овец, рабов-пленников!
И все поровну? И воину, и его властелину?..
Немыслимо...
По знаку Каранни начали с пленников. У каждого хетта внимательно
проверяли зубы, щупали мышцы.
Больных и немощных тут же передавали жрецам (заранее было определено,
что их потом выведут за пределы города и уничтожат), а всех годных
построили по трое и стали наделять ими воинов и военачальников.
Потом раздали скот и уж вслед за тем все иное добро.
Воины навьючили каждый свою долю добычи на полученных в рабство
хеттов-пленников и погнали их вместе со скотиной к становищу.
Уходили, кланяясь престолонаследнику и царице.
— Слава великому героическому Каранни!
— Слава!..
Почти до самого вечера длилась раздача.
Только после всех воинов получили свою долю родоначальники и
военачальники, престолонаследник и царица.
В довершение Каранни подозвал Таги-Усака и сказал ему:
— Двенадцать воинов моей личной охраны пали на поле битвы. Это были
храбрые и преданные люди. Да примут боги их души с благословением! А мою
долю добычи доставь родственникам погибших.
Так же поступила и царица. Ничего себе не взяла.
Чуть помешкав, родоначальники и военачальники тоже вынуждены были
отказаться от своей доли в пользу семей павших.
И снова над площадью загремело:
— Слава великому и отважному Каранни!..
— Слава! Слава!..
Только один человек оставался равнодушным ко всему происходящему —
верховный военачальник Каш Бихуни. Ничего ему не было нужно. У него ни
жены, ни детей! Один как перст на всем белом свете...
В одном из залов палат властителя Нерика уже был накрыт стол, и
царевич пригласил на ужин своих приближенных.
Когда все расселись, как подобало, по старшинству, Каранни сказал:
— Верхняя провинция страны хеттов теперь принадлежит нам, братья мои.
Впредь она будет именоваться Малой Хайасой. Я повелеваю разделить поровну
между всеми здесь присутствующими ее земли, города и селения, после чего
управляйте ими по своему усмотрению. И еще я освобождаю вас от дани
царскому дому и храмам за эти владения.
— О царевич наш, слава тебе!..
— Слава великому Каранни!..
Все бросились к престолонаследнику. Кто-то целовал полы его одежды,
кто-то лобызал руки...
Мари-Луйс невольно прослезилась.
А Каш Бихуни и сейчас был безучастен ко всему происходящему. Ничто
его не интересовало. Даже пленницы — жены Мурсилиса и хеттских
военачальников, хоть и рьяно пытались, не сумели завлечь его своими
прелестями. Он только язык им показывал, этим блудницам, и был таков...
Зал сотрясался от восторженных восклицаний и тостов, а Каш Бихуни
знай наливал себе вина в серебряный кубок, пил и с завидным аппетитом
заедал жаренной на вертеле бараниной.
Наступила ночь. В городе тут и там загорались костры.
* * *
Уже на другой день в Нерике стихийно образовался рынок рабов. Товаром
были пленные хетты. Купцы валили отовсюду, даже чужестранцы. Торговались с
продавцами — армянскими воинами, как и следовало купцам, истово.
Особенно дорого просили за миловидных девушек и молодых женщин.
Неожиданно в этой сутолоке вдруг появилась Мари-Луйс. Едва ее
колесница врезалась в толпу, как все бросились в разные стороны.
Царица громко спросила:
— Э-эй, доблестные воины, кому из вас досталась в долю моя приемная
дочь, хеттская девушка Ерес Эпит? Я ищу ее!.. Э-эй, дочь моя, отзовись,
если ты здесь!..
— Здесь я, матушка царица!..
Ерес Эпит бегом примчалась, бросилась к колеснице своей обожаемой
покровительницы:
— Здесь я! Меня продают!..
Девушка не успела договорить, как ее уже нагнал хозяин, конник из
Драконова полка.
— Это моя добыча, великая царица! — закричал он.
— Добыча свята и по праву принадлежит тебе, — сказала царица. — Но ты
ведь продаешь ее, а я куплю у тебя.
Мари-Луйс сняла с головного своего убора жемчужную булавку и
протянула воину.
— Бери. Эта жемчужина стоит не одной сотни пленников. Думаю, ты
останешься доволен?..
Воин облобызал ноги царицы. А площадь взорвалась восклицаниями
удивленного люда: такая цена за одну пленницу?!
Царица тем временем бережно усадила рядом с собою Ерес Епит и
повернула коней назад.
— Что же ты раньше не подала мне весточки, Ерес Эпит? Я не думала,
что ты среди пленников. Спасибо, боги подсказали мне поискать тебя здесь!
О Эпит-Анаит, добрейшая и справедливейшая из богов!..
А Ерес Эпит, плача от счастья, нежно ластилась к коленям царицы...
В этот день Мари-Луйс отправилась с визитом к хеттской царице,
старшей жене Мурсилиса, которую по ее повелению содержали здесь же, в
палатах властителя Нерика.
Пленница очень удивилась, увидев ее, но Мари-Луйс почтительно
приблизилась к ней и с участием в голосе сказала:
— Твой царственный супруг, как принято по вашим обычаям, предал земле
тело твоего сына Наназити. Я пришла, чтобы выразить тебе свое сочувствие
и, насколько это возможно, утешить тебя, царица.
— Благодарю, победительница!..
Мари-Луйс поразилась. В голосе этой потерявшей взрослого сына женщины
не ощущалось боли и страдания. И глаза ее были сухие...
— Твой супруг очень жесток по отношению к моему мужу, царица
армянская. Я очень тревожусь о своем повелителе.
— Неужто к нему жестоки? — удивилась Мари-Луйс — Не думаю. Это
исключено, царица. Его содержат с подобающим почтением, как царственного
пленника. Я сама слышала, как мой супруг приказал своим военачальникам не
допускать жестокости в отношении царя Мурсилиса и охранять его от наших
воинов и жрецов, у которых к нему свой особый счет.