Страница 42 из 81
потомков Гайка. В этих местах еще много полудиких племен, пробавляющихся в
окрестностях городов Манна, Мард, Ашмун и Ериз.
Военачальники принимали под свое покровительство всех прибывающих с
целью примкнуть к войску престолонаследника.
Каранни в душе радовался тому, что все армянские племена, почти
каждый род, с доверием и готовностью идут к нему, чтобы принять участие в
священной войне.
— Моя супруга-царица права, утверждая, что все наши племена и роды
должны почитать единого бога! — сказал он, обращаясь к Каш Бихуни.
— Опасайся всех богов! — предостерег его в ответ верховный
военачальник. — Они обидчивы и мстительны.
Престолонаследник помрачнел.
— А на что им обижаться? Мы ведь всех их сольем воедино. Мари-Луйс
говорит, что душа и тело человека неразделимы, и, значит, бог у него
должен быть один. Воистину верно рассуждает моя царица. Единый бог поможет
нам объединить наши разрозненные племена в единокровный народ. И народ
этот станет ревностно поклоняться единому богу...
— Э, божественный, не для меня эти размышления! — пожал плечами Каш
Бихуни. — Я воин, и только. А во всем ином ничего не смыслю.
В последнее время, особенно после известия о том, что царица
захвачена в плен, Каранни часто задумывался о единобожии, к которому
стремилась Мари-Луйс. Эта идея делалась ему почему-то особенно близкой,
когда он оставался наедине с Нуар. Порой даже появлялось неудержимое
желание именно Нуар объявить богиней. Но тут же его охватывал ужас от
сознания, что Мари-Луйс, которая час от часу казалась ему все более чужой,
станет совсем лишней.
Выходит, один бог — это один страх, одна обязанность у человека?..
* * *
До стен Нерика уже было рукой подать.
Каранни приказал родоначальникам Арцаха и Сисакана продемонстрировать
врагу, какова их конница в своей воинской умелости, чтобы затем уже начать
переговоры.
Арбок Перчу было поручено предложить хеттам — захватчикам Нерика
капитулировать и сдать город без кровопролития.
Был час рассвета. Арбок Перч подъехал в колеснице почти под самую
стену Нерика. Наверху показались воины-хетты.
— Э-эй, хетты! — крикнул Арбок Перч. — Мы приветствуем вас. Слышите?
Тот, что повыше ростом и, по вооружению судя, постарше чином, нагло
повернувшись к ним задом, хлопнул себя по ляжке.
— Как же, слышим. Чего тебе надо, богами отринутый?
— Сдавайтесь, хетты! Мирно верните нам наш город, и мы дадим вам уйти
вместе с вашими женами и оружием!
Длинный хетт издевательски захохотал.
— Завоеванное мечом благословенно богами! Земля, на которую ступит
нога хетта, принадлежит ему!
— Боги лишили тебя разума, хетт. Так или иначе Нерик будет
освобожден. Мы вернем его себе мечом!..
Арбок Перч повернул назад. Что ж, армяне исполнили положенное.
Предложили свои условия о бескровной сдаче города. Боги не вправе впредь
связывать их по рукам, и вина за пролитую кровь ляжет не на них.
Овладение Нериком Каранни поручил Арбок Перчу, а сам ушел в свой
шатер, раскинутый в центре расположения конницы.
— О светоносная Нуар!..
И Нуар, прекрасная и величавая, всем сердцем принадлежала
престолонаследнику. Душа его, безграничная и чистая, как небо над нами,
была ей дороже жизни.
— О царь мой! Властелин мой!..
Она зацвела, заиграла всеми женскими чарами и с заверениями в
преданности, с молитвами восторга и служения отдавалась царевичу. А как же
иначе. Ведь он — порождение богов, и принадлежать ему — веление богов! Не
помня себя от счастья, Нуар тем не менее все твердила, что, едва царица
будет освобождена из плена, она, Нуар, тотчас добровольно принесет себя в
жертву храму. И без устали торопила, чтобы скорее, как можно скорее
освободили Мари-Луйс. Чтобы бросили на это все силы и средства.
— Хочу вознестись в небесные дали, божественный! — твердила она
царевичу. — Устала я от земной жизни. Спаси мою грешную душу, властелин
мой!
По ее настоянию Каранни снарядил Таги-Усака в Хаттушаш под видом
ассирийского купца: может, удастся проникнуть к Мари-Луйс.
«Жена моя, — написал ей царевич. — Этот дэв явится перед тобой по
моему велению и желанию. Прислушайся к его совету. Я буду ждать...»
Астролог отбыл. Нуар в какой-то степени радовалась, что
престолонаследник именно Таги-Усака послал на это опасное дело. Может, он
обнаружит там себя и погибнет?.. Подумала такое и сама испугалась. Но...
мысль эта не покидала ее и явно была желанной.
* * *
Арбок Перч с чувством раздражения отправлялся в шатер к
престолонаследнику, когда тот временами приглашал его. Ведь там постоянно
находилась Нуар...
У входа горели свечи, и спиной к нему сидела Нуар. Арбок Перч
досадовал на себя, что не может вырвать ее из сердца, забыть. Он и
судить-то ее не судит. И это особенно злило его. Совратительница она!
Домогается бессмертия своей души! Цари, они ведь порождение богов. И души
их, говорят, бессмертны. Потому-то преисполненные гордыни совратительницы
с готовностью приносят себя им в жертву в надежде, что тоже сподобятся
обрести вечную жизнь. «А есть ли она, эта вечная жизнь?» — спрашивал Арбок
Перч сам себя. И сам же себе отвечал: «Нету ее! Нету!..» Сам с собой он
вел и мнимый диалог с Нуар. «Увидев тебя, — говорил он, —
престолонаследник так обрадовался, что и о беде своей забыл!..» — «А
почему ты этому удивляешься?..» — «Так разве тебе неведомо, что вокруг
делается?..» — «Нет, неведомо!..» — «Греховно творимое тобой!..» И он
снова и снова терзал себя. «Такого неверующего, как ты, ждет ад!..» —
говорил он и, смеясь над собой, сам же себе заявлял: «Э, да я слушаю тебя
потому, что клятву принес. А клятвопреступнику угрожает смерть. Вот
так-то!..» — «Сам направляй дым от огня своей души. Мой отец, который был
рабом, утверждал, что человек сотворен из пыли и воды. И еще он говорил,
будто после смерти человека боги склевывают его плоть, словно ячменные
зерна, а кровь пьют вместо вина...»
И тут Арбок Перч, потирая ладони, подумал: «Сегодня же праздник
изобилия! В этот день люди обычно женятся! Надевают своим невестам венок
из ячменных колосьев, и делу конец!.. А мне, видно, счастье совсем
изменило. Ушло навсегда. Но престолонаследника-то ты одарила?.. Похоже,
что да... Так уж у них, у правителей, заведено. Попадут в тяжелое
положение, тянутся за помощью к рабу своему, руку ему жмут, а едва беда
минует, они эту руку отсекают!..»
Арбок Перч попытался не думать больше о Нуар, не вспоминать о ней.
«За что вы, боги, свиваете в душе у человека гнездо из горя и
страданий?..»
Муки его были ужасны. Он дошел до грани самых невероятных поступков.
Нуар не оставляла его в покое и во сне. Как-то явившись ему, она
потребовала: «Сделай так, чтобы хетты в Нерике остались без воды. Закрой
ее. Ты знаешь, как это сделать. Пусть они вымрут от жажды...»
Арбок Перч очнулся от этого страшного сна. Видение исчезло, но голос
Нуар еще звучал в ушах.
Он и впрямь знал, где исток воды, подаваемой в Нерик.
Жители города были убеждены, что вода у них святая и восходит к ним
прямо из алтаря бога Шанта. Но Арбок Перчу сам медник Минай рассказал в
свое время, что вода в город поступает по глиняным трубам, проложенным под
землей. И источник ему показал.
Хеттов Арбок Перч ненавидел, может, побольше других. Не приди они в
Нерик и не захвати город, Нуар наверняка принадлежала бы ему...
Он отыскал в одной из горных расщелин источник, питающий водою Нерик,
и перекрыл его, повернул поток в реку.