Страница 41 из 81
Радость была всеобщей. Армянское войско получило мощное подкрепление.
Теперь большинство воинов сядут на коней.
На подступах к крепости Когуни подошло еще и войско из Тавруберана.
Предводители его, отягощенные тяжелыми доспехами и оружием, спешились я
направились приветствовать престолонаследника.
Каранни обнялся со всеми. Затем, похлопывая по плечу родоначальника
Тавруберана, с горечью сказал:
— Где ты пропадал, брат мой? Большая беда обрушилась на нас.
Тот, приложившись к руке царевича, попробовал утешить его как мог:
— Не теряй надежды, божественный. Недолог час, ты скоро своею
собственной ногой придавишь к земле толстобрюхого Мурсилиса и пройдешь
через самое сердце его страны. Мечом поразишь эту скверну, жен его
заберешь себе и станешь наслаждаться ими, если пожелаешь. Нагрянешь туда,
как сам бог-громовержец Мажан-Арамазд, и сотрешь с лица земли вражьи
обиталища, народ его как косою скосишь, города порушишь!..
Каранни обрадовался, видя готовность родоначальников помочь ему в
столь тяжкий час. Он подарил каждому из них по три коня и приставил к ним
умелых всадников, чтоб обучили верховой езде...
В полночь в шатер к царевичу пришла Нуар. Тихо, как солнце на закате,
она опустилась на колени и проговорила:
— Убей меня, божественный! Я не в силах вырвать из сердца огонь,
зажженный тобою!..
Сколько в одном человеке чувств? Каким из них подчиниться, какие
отринуть? И следует ли отринуть?..
Покрывало, которым Нуар была окутана, скользнуло вниз, обнажив плечи.
— Прости! Прости меня, богоравный повелитель мой. Я невинна! Это
Цовинар взяла его!.. Того, кого ты объявил моим мужем. Стояла ночь, он
пошел в море и... не вернулся.
Каранни поднял ее, нежно обнял и долго смотрел в глаза.
— Ты самими богами послана мне в утешение! Не печаль меня и сама не
грусти. Я не вижу причин обвинять тебя в чем бы то ни было!..
Взошла тусклая осенняя луна. Вокруг все постепенно затихло — и люди,
и кони.
Проснувшись поутру, царевич не увидел рядом с собою Нуар. Отбросив
покрывало из тигровой шкуры, он вскочил с ложа.
— Нуар?..
— Я здесь...
Там, где стояло золоченое изваяние бога Мажан-Арамазда, у подножия
его, горели свечи. Но освещали они литой из меди образ Мари-Луйс и...
коленопреклоненную перед ним полуобнаженную Нуар.
— Я здесь.
Каранни с удивлением уставился на нее.
— Молишься?.. До чего же ты благородна!.. Но это ведь лик моей жены?!
А ты только что делила со мной ее ложе?
— Да, это так, — согласно кивнула Нуар. — Но она ведь царица
армянская?! Все можно забыть, божественный. Но забыть царя и царицу армян?
Никогда!
— О, ты великая женщина, Нуар! И это величие вдохнули в тебя сами
боги! Но как ты вмещаешь в себе столько благородства, столько мудрости,
моя маленькая серна?
— Я вечно буду любить тебя, наследник армянского престола! Но не
ценою поругания царицы армянской!..
Они вместе позавтракали, и Каранни заспешил к войскам. Нуар
осмелилась задержать его:
— У меня к тебе просьба, божественный. Воин Арбок Перч ищет встречи с
тобой!.. Ты его знаешь?..
— Это раб царицы. Разве он жив? Я думал, что и он погиб в Нерике.
— Да, он был там. Но спасся. Отважно отбиваясь, он с небольшим
отрядом воинов сумел вырваться из Нерика.
— Выходит, он богом дан! Так где же он? Пусть войдет!
— Только знай, божественный, я не питаю к нему никаких чувств!..
— Я же сказал: пусть войдет!
Арбок Перч вошел, сдержанно поклонился и опустился на колени у самого
входа в шатер.
— Здравствуй, Арбок Перч. Я рад снова видеть тебя. Надо полагать, моя
царственная супруга возблагодарила тебя за верную службу?
— Да! — земно кланяясь, ответил Арбок Перч. — Она освободила меня от
рабства, объявила свободным человеком и поручила возглавить ее личную
охрану...
— Похоже, что ты укротил в себе былую злость! Я помню, какой ты был
неистовый.
— Злость во мне копится только против твоих врагов, божественный. Я
прибыл со своим отрядом, чтобы присоединиться к твоему войску.
Нуар стояла у изваяния Мари-Луйс. Сердце у нее колотилось, того и
гляди вырвется вон. Зажженные ею свечи быстро догорали.
— У тебя были родные в Нерике, Арбок Перч? — спросил Каранни.
— Да! — Арбок Перч бросил взгляд на Нуар и тут же отвел его. — Был у
меня в Нерике родной человек, божественный. Моя повелительница Мари-Луйс,
царица армянская!
Нуар облегченно вздохнула.
— Хорошо! — раздумчиво промолвил Каранни. — Ты будешь служить в моем
Драконовом полку. Согласен?
— Согласен, божественный. Премного благодарю. Только позволь мне
подчиняться тебе одному, не быть зависимым от родоначальников.
— Это возможно.
Арбок Перч приложился к руке царевича и, пятясь, вышел вон.
Через отверстие в куполе шатра внутрь уже проникали лучи солнца, и
Нуар погасила свечи.
В войске совершили жертвоприношение и тронулись дальше в путь на
Нерик.
В затянутой пологом от солнца колеснице Каранни сказал сидящей рядом
Нуар:
— Посмотри на высокую гору напротив, это колыбель бога
Мажан-Арамазда, его давнее обиталище.
Нуар обняла царевича и скользнула мимолетным взглядом туда, куда
показывал царевич.
— Я вижу там только снег, мой повелитель.
— А это ложе Мажан-Арамазда.
Нуар прижалась к царевичу губами.
— Спеши освободить царицу из плена, божественный! Спеши! Прикажи
жрецам, пусть каждый вечер приносят белого бычка в жертву ее
богу-покровителю!..
Войско двигалось в туче пыли. Но вот показалась роща белых кленов.
Жрецы прорицатели внимательно вслушивались, пытаясь уловить шелест
листьев. Один из них приблизился к Каранни и испуганно проговорил:
— Да отсохнет язык мой, деревья не шелестят, божественный!
— И что же? — насупился Каранни. — Что это значит?
— Да как сказать, государь мой! Ты очень гневаешься, когда слышишь
голос правды... Если деревья не шелестят, это означает, что боги не
одобряют твоего намерения воевать. Нет на то их воли...
— Пойди еще послушай!..
Жрец углубился в рощу, но вскоре вернулся еще более удрученным.
— О божественный, небо не благоволит твоему стремлению!
Каранни вырвал из рук оруженосца плеть с металлическими шариками на
конце и крикнул жрецу:
— А ну, еще повтори! — И он стеганул кнутовищем. — Повтори,
слышишь!..
Прорицатель скрутился в клубок под нещадными ударами и заорал не
своим голосом:
— Благоволит!.. Благоволит небо!.. Благоволит!.. Боги согласны с
тобой!..
— А теперь вставай и отправляйся в войско! Объяви всем, что боги с
нами, не то еще примешь плетей.
Корчась от боли, прорицатель удалился. Бывший свидетелем этой
страшной сцены другой жрец-оракул, воздев руки к небу, поспешно зачастил:
— Боги согласны с тобой и благословляют твой поход на хеттов, о
непобедимый Каранни! Иди без страха, и воины не подведут тебя!
Царевич и этому жрецу велел отправиться в войско и повторить там то,
что он сказал здесь.
Каш Бихуни приказал всем полками построиться и выставить вперед
запевал. Вскоре песня грянула и, постепенно набирая силу, захватила все
войско.
Они проходили землей каскейцев. Из ближних городов и сел к царевичу
шли люди с подношениями. Дарили и девушек-рабынь.
— Мы тоже потомки великого Гайка, божественный, и благословляем твой
поход против наглых хеттов. Наш бог Цул будет с тобою в бою!
А род Пала придал целый полк войску царевича. Он, этот род, обитает в
горах над Бовбердом, в соседстве с полукочевым племенем мосхов, тоже