Страница 16 из 81
Позакрывались лавки.
Арванд Бихуни свернул в сторону храма Шанта, решил посетить
прорицателя Чермака. Вошел он с заднего хода, глубокого, как колодец. На
башенном зубце, покачиваясь, издавало нечто похожее на кваканье идолище в
образе бога Шанта. В руку ему было вложено кнутовище, которое временами с
треском посвистывало, порождая малоприятное ощущение.
Храмовый служитель посветил Арванду Бихуни факелом. Тень служки,
пробежав по стене, опередила позднего пришельца.
— Погаси!
Факел угас. Раб, чуть поотстав, вскоре совсем исчез. Арванд Бихуни
нащупал в стене гладкий камень, нажал на него, и тот подался вперед.
Арванд Бихуни ступил в узкий, как лаз, проход. В лицо ему пахнуло
сыростью. Держась за стены, он стал спускаться вниз по ступеням.
В круглой пещерной келье на разостланной бычьей шкуре, заложив ногу
за ногу, восседал облаченный в жреческий хитон прорицатель Чермак. Он был
совсем еще молод. Под лучом светильника синие глаза искрились блеском. На
груди у него висели нанизанные на нить костяшки. Длинный ноготь мизинца
правой руки торжественно покоился на белом хитоне. Увидав пришельца,
прорицатель Чермак навострился, как змея, учуявшая добычу.
— Разговаривал?
— Да! — Арванд Бихуни сел. — Разговаривал...
— И что?
— Бычок и баран.
Прорицатель ткнул ногтем в лицо Арванда Бихуни.
— Девственница или непорочный юноша! Шант должен получить то, что ему
следует! Нарушителя вековечного обычая ждет смерть!
Арванд Бихуни сидел бездвижный. Он испытывал страшное раздражение
против прорицателя Чермака. Но и ужас перед ним был немалым. Урожденный
армянин отказывается повиноваться приказу царицы армянской?..
Седьмой день от нарождения луны в этом месяце — день бога Шанта.
Царица Мари-Луйс призывает гнев богов на город Нерик. Иссякнут источники
литого золота, приносимого ими в дар храму. Не будут приходить и люди
Кизватского племени, всегда дарившие храму рабов. Иссякнет все, что
составляло силу и величие храма...
Прорицатель Чермак возопил:
— Погибель!..
Арванда Бихуни вдруг словно глыбой придавило. Представилось, как
пробудится бог-дьявол Угур, поглотит все родники, все реки от Тер Мадона
до священного Евфрата и Куры, которая течет вдоль северных земель
Хайасы...
— О бог Шант, будь милосерден!..
Подземный дьявол Угур выпустит Медведя — хранителя бед и несчастий, и
понесется он, сея ужасные напасти на белый свет. Погаснут все огни...
— Она говорит, пусть приносит в жертву домашний скот. Сколько душе
угодно. Еще говорит, пусть наберут воды в Евфрате и принесут к жертвенному
алтарю. Молоком пусть его покропят или вином. И ладан пусть несут... Я
спросил, что, если огонь разгневается?.. Пляшите, говорит, над ним и
спасетесь от гнева, а заодно очиститесь от грехов ваших...
Прорицатель Чермак откинулся назад. Арванд Бихуни безнадежно поглядел
на него.
— Девственница, которая предназначалась для жертвоприношения,
находится у царицы... Что будет дальше?
— Шанту надо поднести человечью кровь! — прохрипел прорицатель
Чермак. — Так должно быть! Иначе появится крылатый дракон Иллуя и
уничтожит все и вся. Одна девственница у царицы, но другая-то у Кама
Вараша?..
— Царица не позволит. — Арванд Бихуни поднялся. — Она утверждает, что
это все ложь. Не будет, говорит, никакого Медведя с напастями и никакого
Иллуи. Как мне противостоять царице? Как и зачем?..
Прорицатель Чермак отвернул свой хитон, под ним жались две змеи. Они
тотчас потянулись в сторону Арванда Бихуни. Чермак захохотал.
— Ну, человек, выбирай: жизнь или мученическая смерть?
Арванд Бихуни с ужасом отпрянул. По обе стороны узкого прохода
выстроились жрецы, и у каждого в руках извивалась змея.
— Итак, решай: жизнь или смерть?
Арванд Бихуни взмолился:
— Пусть будет по-вашему! Пусть будет...
Выйдя из храма, он почувствовал, что теряет сознание. С трудом
опустился на ступеньку и обхватил руками свою горемычную голову.
* * *
Сыновья родоначальника Андзева были очень похожи друг на друга.
Хорошо обученные воинскому делу, умные, они — Каранни это видел — были
довольны, что удостоились чести служить в войске престолонаследника.
Братья вкушали жертвенное мясо, стоя лицом к востоку. Поевши, они
омывались водой из моря Наири, которую везли с собой в бурдюках. Везли они
еще дочерна усохшую женщину, которая денно и нощно поддерживала огонь в
лампаде. Прежде чем поесть-попить да морскою водою омыться, братья истово
молились Мажан-Арамазду, не уставая восклицать: «Блажен тот, кто родился
на берегу Евфрата!» Они жили мечтой хоть раз искупаться в водах этой реки.
И не уставали благословлять Каранни за то, что взял их с собой. Иначе
сидели бы взаперти в отчем доме. А теперь перед ними такая необозримая
ширь, такая радость...
Каш Бихуни вместе с родоначальниками Баз Артимом, Мариашем и
Арташашем днями и ночами муштровал новобранцев. Редко когда позволял он
себе соснуть час-другой. Был вездесущ. Облазил все закоулки Вастуракана.
Пробирался даже по недоступным кручам в твердыни и крепости на склонах гор
Афафа и Кордук, изучал местность, измерял дороги. И потом все в
подробностях докладывал престолонаследнику.
— У нас достаточно воинской силы, божественный, — говорил он
Каранни, — но она, к сожалению, разрознена. Нет единства.
Каранни уже начал объединять большие и малые воинские соединения,
подобрал и назначил военачальника из сыновей родоначальников и знати,
приказом определил им сохранять единство и постоянно держать связь
непосредственно с ним.
Вперед продвигались не спеша. Весна постепенно вступала в свои права,
дороги подсыхали, полноводными делались реки. И Каранни особенно заботило,
как они одолеют бурные потоки при переправе, как одолеют горные перевалы.
Необходимо связать все города Хайасы хорошими дорогами.
Прошли близ истока реки Тигр, по земле армянского рода Амардер. О
нем, об этом роде, очень много необычного порассказали сыновья Андзева.
Амардеры заживо хоронили вместе с умершими мужьями из своего рода их жен.
Если же покойный не был женат, многие из женщин добровольно вызывались
быть похороненными в одной с ним могиле, потому что, по преданию, это было
для них верной дорогой в небеса.
Каранни повелел прекратить отправление столь чудовищного обряда и не
сметь больше хоронить живых женщин.
Дальше путь их пролегал через земли арамейцев, селившихся между
Аравийским морем и морем Наири. Здесь перед престолонаследником предстал
старец-армянин с многочисленными своими потомками. Все они были
полураздеты и очень испуганы с виду.
— Сожги меня и моих внуков в огне, царь наш! Или мечом своим поруби
нас!
— Но за что? — удивленно воскликнул Каранни. — Почему я должен так
поступить?
— Для таких, как мы, жизнь в твоем царстве страшнее смерти. Мы
землепашцы, а хлеба не имеем. Нас обирают и родоначальник, и твои жрецы.
Изо рта кусок вырывают. И ты свое забираешь и боги, которых
видимо-невидимо. Вот нам ничего и не остается. Жить невозможно, государь
наш...
Каранни, обозленный, рванул вперед, и войско тронулось за ним.
Проклятия старца раздавались им вослед. Царевич дал понять Каш Бихуни,
чтоб убрал этого безумца. Старика забили насмерть, а ребятишки в страхе
разбежались. В душе у Каранни не пробудилось ни боли, ни сострадания.
Прикончить нищего — все одно что вознаградить его, считал царевич. Вон
луна, каждый месяц она иссякает и умирает, а потом вновь нарождается...