Я хочу, чтобы...

   Чёрные туфли задумчиво шагнули ближе. Загнутый носок уткнулся Амину в лоб.

   - Поднимись, раб, - велел первый голос.

   Амин зажмурился, чувствуя, как по шее к лопаткам течёт холодный пот.

   - Сиятельный приказал тебе встать! - пропищал кто-то из евнухов, хватая юношу за волосы и вздёргивая вверх.

   Амин стиснул зубы и, дрожа, попытался сесть прямо. Почтительно опустил глаза долу, тут же заметив, как рядом порывается выпрямиться мальчишка, и Фарах – с явным трудом – его удерживает.

   Сухопарый, сгорбленный старик отодвинул обряженных в цветастые одежды евнухов, подошёл к Амину. Бесцеремонно ткнул клюкой ему в подбородок, приподнимая.

   На мгновение Амин встретился взглядом со стоящим посреди евнухов юношей в чёрном – и тут же снова попытался уставиться в пол.

   - Ну что? - поинтересовался юноша, равнодушно глядя на Амина.

   Старик расцвёл беззубой улыбкой.

   - Подходит, о, Сиятельный, он – то, что нам нужно.

   Юноша махнул в ответ рукой, и к Амину кинулись стражники.

   - Мы возвращаемся, - зевнул Сиятельный, искоса глядя на бледного, как полотно, Амина. - Мне снова ску-у-учно.

   Опять прогудел гонг, и вся процессия двинулась к воротам рынка, таща за собой Амина.

   - О, Аллат! - выдохнул Фарах, отпуская, наконец, мальчишку. Рядом поднимались остальные, отряхивая пыль с одежд. - Ясар будет в ярости...

   - Куда его увели?! - подскочил к нему Валид. - Что это значит?

   - Что значит? - грустно повторил бахрец, становясь за прилавок. - Что нет у тебя больше дяди, малыш. Эх, Аллат...

   - То есть? - изумился Валид. - Его убьют? Но за что?

   - Как Манат распорядится... за то и убьют, - покачал головой Фарах. - Нет, возьму я сегодня выходной. Пусть этот бурдюк сам торгует!

   - Что ты сказал? - пропыхтел рядом сайед. - О, пусть смилуется Аллат, хочешь меня совсем без работников оставить?!

   Валид, широко раскрытыми глазами наблюдал разгорающуюся ссору. И медленно отступал, пока не наткнулся на другой прилавок.

   - Эй, а ну дуй отсюда, мальчишка! - прикрикнули на него.

   Валид машинально шагнул в сторону.

   - Его – в клетку, и вам всё равно? - тихо пробормотал он.

   Когда Фарах, так и не отвоевавший себе выходной, огляделся, мальчишка давно растворился в толпе.

   ***

   Амин натянул цепь до предела, с силой дёрнул. Звенья смешливо звякнули. Вздохнув, юноша опустил руки и вгляделся в темноту. Ничего, совсем ничего, даже проблеска света.

   Глупо... Как же глупо после всего умирать вот так!

   Стиснув зубы, Амин снова рванул цепь. Железные браслеты лишь сильнее врезались в запястья.

   На полу рядом зашуршали. Юноша прислушался и брезгливо отпихнул крысу. Та ощерилась в ответ, но в темноте этого никто не заметил.

   И метнулась в маленькую трещину в камнях, когда вдалеке яркой звёздочкой замерцал свет.

   Амин напрягся, щурясь.

   Свет медленно приближался, превращаясь в небольшой односвечный фонарик. Амин зажмурился и почувствовал, как его знакомо ткнули клюкой в подбородок.

   - Вставай, - приказал старик.

   Амин и не подумал повиноваться.

   - Вставай, ибни, имей уважение к старости.

   Амин прикусил губу изнутри и неторопливо поднялся. Цепи оказались слишком короткими, руки пришлось держать опущенными.

   Старик поставил фонарь на пол, спугнув ещё одну крысу, и вытащил из-за пояса короткий загнутый кинжал.

   Амин молча смотрел на блики, скачущие по клинку. А, когда старик шагнул ближе, не выдержал.

   - Что вы со мной сделаете?

   Старик отодвинул рукав абаи, прижал клинок к внутренней стороне локтя Амина.

   - Пока только капля крови, ибни, я должен знать наверняка, что ты – тот, кто мне нужен. Последняя проверка. Но, - старик надавил, и кончик клинка окрасился алым, - ты всё равно умрёшь. Так или иначе. Однако если станешь меня слушаться, смерть будет быстрой.

   Амин усмехнулся и выдохнул:

   - Для чего это?

   - О, - улыбнулся старик, убирая кинжал. – Конечно, чтобы исполнить желание Сиятельного.

Амин сомневался, что если бы Сиятельный видел своего колдуна сейчас, он бы ему поверил.

Но Сиятельный Шакир и не думал спускаться в подземелья - он с тоской глядел на танцующих пышногрудых наложниц, и зевал. Когда мелькание разноцветных одежд и блеск драгоценностей его утомили, шехзаде неспешно поднялся. Засуетились евнухи, разгоняя девушек – ни одной из них Сиятельный не приказывал явиться в его покои. А значит, нынче ночью в гареме будет царить печаль.

   Самого Сиятельного это нисколько не волновало. Благословлённый Манат лишь с тоской покружил по коридорам собственного дворца, приказал напомнить колдуну Фаруку, что его господин ждёт. И от нечего делать отправился в свои покои.

   Давно уже не радовала Сиятельного охота, да и женские прелести наскучили. Чтение, рисование, услада бесед, – всё надоело. Как же скучно...

   Тяжело вздохнув, Сиятельный привычно потянулся к блюду за любимым кишмишем, но вместо винограда пальцы нашарили пустоту.

   Шакир открыл глаза и с изумлением уставился блюдо. Перевёл взгляд на сидящего рядом мальчишку в обносках – тот презрительно посмотрел на шехзаде и отправил в рот последнюю кисть кишмиша.

   Но стражу или хотя бы главного евнуха Шакир позвать не успел.

   - Не стоит, о, светлоликий шехзаде, - облизнувшись, заявил мальчишка, спрыгивая со стола и плавно перетекая на колени. И зачем-то добавил: - Я преклоняюсь перед величием Сиятельного.

   - Кто тебя сюда пустил? - выдохнул Шакир, во все глаза смотря на мальчика.

   Тот стукнулся лбом о пол, поморщился и выпрямился.

   - Никто. Я сам пришёл.

   Шакир приподнялся на локтях.

   - Да как ты посмел, раб...

   - Я знаю, чего вы хотите, шехзаде, - непочтительно перебил его мальчик. - Ваше сокровенное желание – оно мне ведомо.

   Шакир осёкся.

   - Вечную жизнь мне даст..., - на тон ниже начал он, но мальчишка снова перебил:

   - О вечной жизни мечтает колдун Фарук. Он обманет вас, о луноликий шехзаде. Но вы хотите другого.

   - Продолжай, - после недолгой паузы разрешил Сиятельный. - Скажи же, чего я хочу.

   Мальчик снова улыбнулся. И скрипуче пропел:

   - Вам ску-у-учно.

   Шакир резко поднялся. Удивлённо выдохнул:

   - Как ты...

   - И я принёс вам то, что избавит вас от скуки, - продолжил мальчик, - навсегда.

   Шакир жадно глядел на него.

   - И что же это?

   - Посмотрите в окно, о шехзаде, - смиренно откликнулся мальчик.

   Шакир бросился к окну – излишне быстро для Сиятельного.

   Во дворе, где до этого танцевали темнокожие прелестницы, стоял конь. Чёрный. Деревянный. Вокруг него уже собрались евнухи и визгливо причитали.

   Шехзаде повернулся к мальчику.

   - Что это значит? Что это за игрушка?

   Мальчик покорно потупил взгляд.

   - Если Сиятельный соблаговолит оседлать его и нажать между ушей, конь поднимется в небо. Когда Сиятельный захочет спуститься, надо лишь погладить приметное местечко на шее – там, где белое пятнышко…

   Не дослушав, шехзаде бросился к двери. Летать? Летать над городом, как птица? На зависть всем – и даже отцу-султану?!

   Но проклятый мальчишка заступил дорогу и, не смотря Шакиру в глаза, чётко произнёс:

   - Милость Сиятельного велика и безмерна, и он, конечно, одарит ничтожного малой её толикой.

   - Я дам тебе титул моего колдуна! - отозвался Шакир, пытаясь обойти мальчишку.

   - Я бесконечно благодарен, о мой шехзаде. Но пусть вместо этого из темниц выпустят юношу, которого вы забрали сегодня на базаре.

   - Светловолосого? - припомнил Шакир.

   - Да, о, луноликий. Позвольте мне, ничтожному, просить вас об этом, прежде чем волшебный конь унесёт вас в облака... как вы того желаете.

   Напоминание о чудесной игрушке вскружило голову. Шакир торопливо отдал приказ и, не сдерживаясь, бросился во двор.