Чужестранец

– Я слышал тебя, Торгни, – заверил Свенельд. – Коней своих возьмешь у дружинной коновязи, – бросил он мякше. – Благодари Грома, что таких заступников тебе сыскал, – заключил он. – Все слышали? – задал он тот же вопрос дружине.

– Слышали, слышали, – отвечали те.

Воевода кивнул и, ни слова более не говоря, пошел к прочь по улице в направлении дружинного крома. Воины потянулись за ним.

На круге остались Ари, староста Неждан, поморяне и еще Хаскульв, а также трое сельчан, судя по одежде, из тех, кто поважнее.

– Ты можешь хорошо биться, – вперед вдруг выступил рыжий поморянин. – Поэтому Торгни взял тебя. И ты не лжешь против закона, – он говорил на родном Мирко языке так же, как говорил на своем: будто вороном каркал. – Меня зовут Торфинн, сын Торгрима. Я немного говорю по-твоему. Если надо что-то знать, можешь спросить меня.

– А у поморян все имена на «Тор» – начинаются? – вдруг обмолвился Мирко и сразу смутился: уместно ли было так говорить?

– Тор – велик и силен, поэтому почетно носить такое имя, и это привлекает удачу, – с гордостью объяснил Торфинн. – Но есть много и других славных имен. Сейчас нам надо идти обратно на корабль. Приходи, и там я тебе расскажу еще много про нас. Ты должен знать.

Торгни тоже изрек что-то.

– Торгни говорит тебе, чтобы ты приходил. Мы тебя ждем, – перевел на этот раз рыжий Торфинн. Он протянул длинную свою ручищу и ободрительно похлопал Мирко по плечу. В ответ Мирко сделал то же самое – ему пришлось тянуться, так как поморянин был намного выше него. С тем немцы, оказавшиеся не столь уж немыми, и удалились.

– Пойдем, я тебя в кром провожу, – подошел к Мирко Хаскульв. – Заодно скажу кое-что. – Дружинник покосился выразительно на старосту. – И ты, Ари, лучше будет, если с нами пойдешь, – добавил он.

– Пожалуй, – согласился хиитола.

Оставив Неждана и его сотоварищей глядеть им вослед, трое спутников, сведенных вдруг судьбою вместе, сначала направились обратно к сараю – отвязать собаку, пока худого чего не вышло, как объяснил напоследок Хаскульв.

– Ты вот что, паря, – вдруг по-свойски обратился к Мирко Свенельдов старший. – Значит, вышло так, что ты на костер вышел, где Прастен с Етоном снопы стерегли. Так?

– Так, Хаскульв, – кивнул мякша, пока не смекая, куда же клонит нежданный провожатый.

– И, значит, крепко ему там задал, от «вежливой» его встречи?

– Пришлось. – Мирко не желал слишком распространяться с ответами.

– А после где ночевал? Когда Етон убрался? У огня?

– Врать не стану, там сидел, – не стал отпираться мякша.

– Ведомо тебе, чего Етону от Прастена надобно? – просто, будто о заурядном происшествии, вопросил Хаскульв.

– И тебе, стало быть, ведомо, коли спрашиваешь? – Мирко не знал, что известно Ари, и не знал, чего хочет старший, а оттого не спешил говорить прямо.

– И мне ведомо, Мирко Вилкович, – вдруг отозвался Ари. – Не торопись серчать. Дело непростое. С сильными людьми силой не сладишь. То есть не везде. И деньги глупому давать, все равно что рыбью мелочь крупной сетью черпать.

– А я на что вам сдался? – сумел вставить слово Мирко. – Что с Етоном сделать можно, то вы видели, а дальше теперь без меня.

– Да вот и нет, паря, – покачал головой Хаскульв. – В том и дело. Здешним всем против Етона не с руки идти – потом себе дороже выйдет. И тебе не с руки… было. Только теперь дело иное. Думаешь, Торгни тебя просто за удаль взял к себе?

– Думаю, не просто, – согласился Мирко. – Думаю, нужен я ему для дела – не шибко хорошего, – добавил он.

– А я тебе и скажу, для какого, – ухмыльнулся Хаскульв. – А Ари скажет, как и из той петли выскользнуть, коли она на твоей ноге на Вольных Полях затягиваться станет. Только ты сначала нас выслушай. Времени есть немного… – Старший приостановился и вопросительно глянул на Мирко.

– Выходит, не зря немцы во мне такое участие приняли, – усмехнулся мякша. – Ладно, говори, Хаскульв. А потом ты, Ари. На вас мне причины нет злое думать.

– Это мне все одно, что ты обо мне думаешь, – усмехнулся Хаскульв. – Мне сына женить надо. А заодно девицу эту выручить получится. И так, чтобы Свенельд на меня не подумал.

– А твоего сына ни Актев ли звать? – догадался Мирко.

– Актев, – кивнул старший. – Догадлив ты, мякша. Дело простое. У тебя на Етона обида имеется. Встретиться с ним на селе – несложно. Повздорить – да он первый худое слово молвит. А парней его ражих не опасайся, это уж мое дело. Если что, отвечают за тебя теперь немцы. Они тебя уж никому не отдадут. К тому ж доблесть да ярь у них в цене – заодно и отличишься…

Мирко слушал, сначала глядя прямо в серо-синие глаза Хаскульва, пытаясь уяснить себе, насколько правдив человек воеводы, но так и не понял, а потому перевел взгляд на реку. Хойра, изредка бросая отблески, мощно катила водяную массу сквозь леса, к дальнему морю. Там, на реке, уже качалась душа Мирко, уже шла по ней на полдень, и берега со всем, что было на них, уходили прочь. Ввязываться в дела Устья ему не было ни смысла, ни повода, тем более что и о делах этих он был не слишком осведомлен. А при воспоминании о Прастене у него и вовсе пропадала охота кого-то здесь спасать от невзгод – здесь, где староста и воевода не спешат изловить не слишком ловких разбойников, а предпочитают использовать их, чтобы своих же держать в страхе. А пособника разбойников не уважают, но и осудить не хотят, стремясь сделать это чужими руками… Мирко понял, что дальше слушать Хаскульва не станет. – Ты прости, – мякша остановил собеседника. – Не стану я этого делать. Етона я уж проучил за свое, даже больше, чем надо. А все другое сами вершите. Вам здесь жить, вам и виднее. Как с разбойными людьми поступать, вы видели. И как Етона утихомирить, тоже видели. Вам даже драться не надо – он и так струхнет. А как с немцами быть, я и сам решу. Вам благодарствую, что помощь мне такую оказали, только и я для вас постарался, хотя того и не знал. Не обессудьте.

– Вот как, – промолвил Хаскульв, глянув туда же, на реку. – В Радослав, значит, потянуло. Ну, благодарствуй за добрый совет, как нам тут всем быть без тебя.

– Постой, Хаскульв, – мягко заговорил Ари. – Не злись и реку не зли. Она свое слово сказала вперед твоего. Мирко Вилкович, не спеши с решением. Если каждый о своем только думать станет, то лада меж людьми не получится никогда.

– Ему и тогда не бывать, если не сами до него добрались. У соседей лада не занять, – ответствовал мякша. – Меня так в Мякищах научили. Если здесь по-иному, то мне того не уразуметь за полдня. А потому в делах ваших участвовать не хочу.

– Если о ладе говорить, нам заповеданном, то тогда прав Етон, и все по его должно случиться, – заметил Ари. – А у немцев своя правда, и тебе до нее тоже дела нет. Они тебя выручили, ты им поможешь и дальше пойдешь, со своей правдой. Что ж, все правы, выходит?

Мирко посмотрел на реку еще раз. Хойра текла как текла. Ари был прав. Поступить так, как говорил Хаскульв, Мирко не хотел и имел полное право отказаться. Ари говорил о том же, но по-другому, и по его словам Мирко следовало согласиться.

– Ари, отведи моих коней и собаку на корабль. Хаскульв, а я с тобой пойду, – нежданно для старшего решился вдруг мякша. – Только пусть скорее все это будет.

– Ну пошли, молодец, – все еще с подозрением глянув на него, Хаскульв указал на узкий проход меж двумя дворами. – Так прямиком к Етонову дому выйдем. Там его и повстречаем. Не опасайся его людей, – повторил он. – На них-то управа есть. – И он недобро ухмыльнулся.

– Не беспокойся, Мирко Вилкович, все сделаю, а потом еще несколько слов успею сказать нужных, – громко напутствовал Мирко Ари Латикайнен, продолжавший путь по берегу.

– Его людишки в разбой тоже хаживали, – пояснил Хаскульв. – Без предводителя и без Алвада им теперь защиты не видать. Староста их прижмет. Не станут они шибко за Етона вступаться. К тому ж вести по селу быстро идут, перед немцами забоятся на тебя нападать. А коли совсем туго станет, то я рядом буду.