Чужестранец

Алексей СЕМЕНОВ

ЧУЖЕСТРАНЕЦ

ПРЕДИСЛОВИЕ

А вдруг сам факт того, что автор выдумал это место, привел к его возникновению в реальности, которая не существовала, пока писатель не взялся за перо и бумагу?.. Неужели у каждого выдуманного автором мира есть своя Вселенная? Или только у хороших?

Тэд Уильямс. Иноземье: Река голубого пламени

Вопрос, вынесенный в эпиграф, не нов. Уже многие века его задают себе читатели романов, написанных в разное время и в разных странах. Если роман хорош, то пока читаешь его, удается настолько сродниться с героями, что начинаешь истово верить в реальность происходящего. Пусть не здесь… пусть не сегодня… где-то и когда-то… пусть за границами обыденности, но описанный мир существует. И, открывая затянутую в дерматин картонку переплета, ты просто приоткрываешь – нет, не окно, а форточку, – в то самое Иноземье.

Усилиями поколений писателей создан удивительный мир, где живут и действуют Анна Каренина и Федор Раскольников, Печорин и Отелло, Шерлок Холмс и мисс Марпл… Впрочем, я не думаю, что там, в этом «зазеркальном» мире, слишком много персонажей фантастического жанра. С героями Бальзака и Ремарка там раскланиваются герои Стругацких и Брэдбери, а мятущемуся князю Мышкину составляют компанию столь же неспокойные сердцем «почтальон» Дэвида Брина и «илбэч Шооран» Святослава Логинова. Но растущие, как грибы, серии «Боевая фантастика», «Абсолютное оружие» и иже с ними способны породить лишь «полупрозрачные миры», описанные в повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу», а описанные в них герои обычно еще менее реальны, чем «раскаленный ветер недалекого ядерного взрыва» и «отвратительный вкус рассеянной в воздухе протоплазмы».

Поэтому я испытываю огромную радость каждый раз, встречая роман, герои которого, как мне кажется, станут моими виртуальными друзьями и увеличат число жителей этого реально-нереального «литературного» мира. Именно поэтому я с такой радостью прочел книгу Алексея Семенова «Знак Ферн».

Из захолустной северной деревни Мякищи уходит молодец по имени Мирко. Уходит далече, чтобы не враз воротиться…

Уходит, чтобы повидать мир и найти свое место в нем…

Уходит, чтобы понять смысл недобрых предназменований и найти путь к Свету. Найдет ли? А Бог ведает! Перед нами лишь первая книга дилогии, так что ответ мы получим нескоро. Но дело ведь не в ответе, дело в Дороге, которую надо пройти, чтобы получить ответ. А хоть и сказано, что «Дорогу осилит идущий», да только хорошо, если одному из десяти, вышедших в путь, суждено остаться в живых к концу Дороги. А уж пройти по ней и не замарать душу грязью из придорожных канав – это и вовсе дано не многим. Как все у Мирко сложится? Лишь Всевышний может знать это да автор, и то не наверняка.

Как говорит герою его дядя, «в каждого народившегося человека вкладывает Бог частицу своего огня, искру малую. Только это она по Божьей мерке невелика, а у людей – для всех разная. А жизнь – как ветер: иной огонек задует, как лучину, и нет его; из другого пожар распалит на весь лес…».

Символом пути, избранного героем, становится постоянно встречаемая им руна – тот самый «знак Ферн», вынесенный в заглавие. Автор позаимствовал его из древнекельтского огамического письма, где эта руна символизирует, во-первых, огонь, во-вторых, ольху, а в-третьих, является, судя по всему, символом героя по имени Бран. Про последнего, превратившегося в латинской традиции в Брандануса, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона можно прочитать, что это ирландский святой, совершивший фантастическое, полное чудесных приключений путешествие к земному раю. В основе этой причудливой «монашеской Одиссеи» лежали, по-видимому, сказочные легенды ирландских моряков; «Остров вечной юности», о котором знала кельтская мифология, в латинской легенде превратился в «Землю обетованную».

Вот и Мирко будет вести эта руна от города к городу, от страны к стране. Много чудес произойдет с героем на этом пути, да и как без чудес в средневековом мире? Раз люди верят в них, то чудеса не могут не происходить… Рок, Судьба и Случай правят жизнью каждого, кто ступил на Дорогу.

А как удивителен мир за деревенской окраиной! И как вкусно описывает его автор! «Мирко глянул в черно-лиловое небо ночи. Там было просторно и звездно. Горячими участливыми глазами незнаемых душ смотрели на мир светила с горних полей. И лишь одно-единственное туманное облако, одинокое и задумчивое, медленно направлялось в сторону южного небоската». Этот мир постепенно открывается герою: сначала дальняя деревня родственного народа, потом поселок на большой реке, а затем и княжий град. Путь оттуда ведет в совсем уж незнаемые земли…

Собственно, роман (по крайней мере, этот, первый) есть постепенное познание Большого Мира – всех тех его атрибутов, которые однозначно выходят за рамки реалий глухой провинции. И, кстати, сразу становится понятно, для чего автору понадобилось поселить своих героев не в Древней Руси (а герои-то явно оттуда – кривичи, вятичи, чухонцы, византийцы и далее по списку), а в некоем мире с придуманной географией. Если бы карта была реальна, читатель мог бы понять, куда приблизительно направляется герой и что предположительно ждет его там. А так у Мирко и читателя одна степень информированности – смутные рассказы дяди да советы случайных дорожных знакомцев. Мир одновременно раскрывается перед героем и читателем – как обойденная местность в компьютерной игре.

Наверное, это сопоставление игры и романа неслучайно – ведь Алексей Семенов известен на всю Россию как устроитель ролевых игр, таких как «Волки Одина» (Санкт-Петербург, 1998, 2001), «Роза и чертополох» (Санкт-Петербург, 1999), «Имя Розы» (Казань, 2000), «Кардиффские истории» (Санкт-Петербург, 2003), «Балканский сонник» (Тихвин, 2003).

Однако ж роман его есть истинно литературное произведение, а не фабула полигонной ролевой игры и тем более не сюжет компьютерной стратегички. То есть как раз «опорными точками» сюжет «Чужестранца» может напомнить D&D тут тебе и неожиданные встречи, и кровавые схватки, и встреченный по пути маг-наставник, и безудержно летящая по-над полями Дикая Охота…

Но где, в какой стратегичке можно найти столь глубоко прорисованных героев? Как добиться, чтобы философия, мифология и религия столь органично сочетались с напряженным действием? Алексей продолжает в литературе традиции Александра Вельтмана и Владимира Одоевского, а никак не авторов «боевых альтернативок» на русскую тематику.

Поэтому пожелаем Мирко не просто победы, а достижения целей куда более важных – Любви, Понимания, Мудрости и встречи с Судьбой.

Андрей Ермолаев

* * *