Горечь шипа (ЛП)

- Он такой маленький, - сказал Марк. - Он не вспомнит нашего папу или н... свою маму. Он самый маленький из них. Они дали мне подержать его в тот день, когда он родился, и его головка уместилась у меня на ладони. Я всё ещё помню, как это было, хоть иногда с трудом вспоминаю его имя. Я держал его и знал, что обязан поддерживать и защищать его. Навечно. Ох, но вечность длится так быстро в мире смертных. Меня он тоже не вспомнит. Может Друзилла также забудет, - Марк покачал головой. - Я так не думаю. Дрю всё запоминает сердцем, а у неё самое доброе сердце из всех нас. Я надеюсь её воспоминания обо мне остались хорошими.

Клэри называла Саймону имена всех Блэкторнов и говорила немного о том, чем каждый из них занимается. Она наверняка говорила о чем-то, что Саймон посчитал бесполезным и что для Марка было бы дороже, чем сокровище.

Саймон беспомощно уставился на него.

- Просто скажи мне, что Алина помогает ей с младшими, - сказал Марк, его голос стал резче. - Хелен не сможет делать всё сама, а Джулиан не сможет ей помочь! - его голос опять смягчился. - Джулиан. Джулс. Мой художник, мой мечтатель. Поднеси его к свету, и он засияет дюжиной разных цветов. Всё, что ему нужно, это его искусство и его Эмма. Он попытается помочь Хелен, конечно, но он ещё так юн. Они все слишком юны, и их так просто потерять. Я знаю, о чем говорю, Сумеречный охотник. Здесь, в Стране под Холмом, мы охотимся за хрупкими и невинными. А с нами они никогда не вырастают. У них нет ни единого шанса.

- О, Марк Блэкторн, что они делают с тобой? - прошептал Саймон.

Он не смог сдержать жалость в голосе и увидел, как это задело Марка: его худые щеки медленно покрылись румянцем, он поднял подбородок, запрокинув голову вверх, и сказал:

- Ничего, что я не смог бы вынести.

Саймон молчал. Он не мог вспомнить всего, но помнил, насколько сильно изменился. Люди могут вынести многое, но Саймон не знал, сколько остается тебя прежнего, когда мир придает тебе совершенно иную форму.

- Я помню тебя, - вдруг сказал Марк. - Мы встречались, когда ты был на пути в Эдом. Тогда ты не был человеком.

- Я не помню многое об этом, - сказал Саймон неловко.

- С тобой был парень, - продолжил Марк. - У него волосы как нимб, а глаза цвета адского пламени, нефилим из нефилимов. Я слышал истории о нем. Я... восхищался им. Он вложил ведьмин огонь мне в руку, и это значило... это значило многое для меня. В то время.

Саймон мог ничего не помнить, но он точно знал, о ком идет речь.

- Джейс.

Марк рассеянно кивнул:

- Он сказал мне: «Покажи им, из чего сделаны Сумеречные охотники; докажи им, что не боишься». Я думал, что доказываю им: и Сумеречным охотникам, и Благому народу. Я не мог сделать то, о чем он меня попросил, мне было страшно, но это меня не остановило. Я передал сообщение Сумеречным охотникам и рассказал им, что Благой народ предал их и присоединился к врагу. Я убедился, что они знают и смогут защитить Город Стекла. Я предупредил их, и Охотники могли убить меня за это, но я думал, что если умру, то умру, зная, что мои братья и сестры были спасены и все знали, что я был настоящим Сумеречным охотником.

- Ты это сделал, - сказал Саймон. - Ты передал сообщение. Идрис был защищен, а твои братья и сестры были спасены.

- Какой я герой, - проворчал Марк. - Я доказал свою верность, а Сумеречные охотники оставили меня здесь гнить.

Его лицо искривилось. А в глубине сердца Саймона, ужас сплелся с жалостью.

- Я попытался быть Сумеречным охотником даже находясь у фейри, и что хорошего мне это принесло? «Покажи им, из чего сделаны Сумеречные охотники!» Из чего же они сделаны, если бросают своих, если выбрасывают сердце ребенка, как мусор? Скажи мне, Саймон Льюис, если это и есть Сумеречные охотники, то почему мне нужно быть одним из них?

- Потому что не все они такие, - сказал Саймон.

- А из чего сделаны фейри? Я слышал, Сумеречные охотники говорят, что все они злые сейчас, едва ли не хуже демонов, посланных на землю распространять зло. - Марк ухмыльнулся, и было что-то дикое и странное в его ухмылке, как будто солнечный луч пробивался сквозь паутину. - А мы действительно любим зло, Саймон Льюис, и иногда устраиваем злые выходки. Но это не так плохо - управлять ветрами, бегать по волнам, танцевать в горах, и всё это я должен оставить. По крайней мере я нужен Дикой Охоте. Может я должен показать из чего сделаны фейри?

- Возможно. Худшее есть в обеих из сторон.

Марк улыбнулся слабой, но внушающей ужас улыбкой:

- Куда уходят лучшие? Я пытался вспомнить рассказы отца о Джонатане Сумеречном Охотнике, о всех героях, что были защитой для человечества. Но мой отец мертв. Его голос постепенно исчезает с северным ветром, а Закон, который он так почитал, не более чем надпись, сделанная ребенком на песке. Мы смеемся и тычем пальцами в тех, кто настолько глуп, что считает его долговечным. Все хорошее и правильное - потеряно.

Саймон никогда не смотрел с другой стороны на потерю воспоминаний. Сейчас ему пришло на ум, что судьба проявила к нему милосердие. Все его воспоминания были стерты одним махом.

В то время как воспоминания Марка были обрывистыми, потертыми и ускользали от него одно за одним в тёмную и холодную Страну под Холмом.

- Я бы хотел вспомнить, - сказал Саймон. - Нашу первую встречу.

- Ты не был человеком тогда, - сказал Марк резко. - Но сейчас ты - человек. И даже больше похож на Сумеречного охотника, чем я.

Саймон открыл рот и не нашел нужных слов. Он не знал, что сказать: это была правда, как и всё, что говорил Марк. Когда он впервые увидел Марка, то подумал: фейри, и инстинктивно почувствовал себя тревожно. Академия Сумеречных охотников оставила на нем больший отпечаток, чем он думал.

Окружение Марка также изменило его, почти что перевоспитав. У него было жуткое качество, выходящее за рамки его тонких костей и изящно заостренных ушей. Хелен тоже владела ним, но, в конце концов, она двигалась как воин, была стойкой как Сумеречный охотник и разговаривала так, как люди в Институтах или Конклаве. Марк же говорил, будто читал стихи, и ходил, будто танцевал. Саймон подумал, даже если Марк сможет вернуться, впишется ли он в мир Сумеречных охотников.

Он подумал, а что если Марк разучился лгать.

- Начинающий Сумеречный охотник, как ты думаешь, кто я? - спросил Марк. - И что я должен делать?

- Покажи им, из чего сделан Марк Блэкторн. - ответил Саймон. - Покажи им всем.

- Хелен, Джулиан, Ливия, Тиберий, Друзилла, Октавиан. И Эмма. - прошептал Марк, его голос был тихим и благоговейным. Такие голоса Саймон слышал в синагоге, таким голосом матери зовут своих детей; в любое время и в любом месте, таким голосом люди говорят о том, что для них свято.

- Мои братья и сестры - Сумеречные охотники, и ради них я помогу тебе.

Он повернулся и прокричал:

- Хефейд!

Хефейд с фиолетовыми ушами робко появился со стороны деревьев.

- Этот Сумеречный охотник - мой родственник, - сказал Марк с некоторым затруднением. - Ты осмелишься заявлять свои права на родственника Дикого Охотника?

Это было смешно. Саймон ещё даже не был Сумеречным охотником, Хефейд ни за что не поверит... Хотя здесь был только Марк. А фейри, судя по всему, был напуган. И даже Саймон не знал, может ли Марк лгать.

- Конечно я не буду настаивать, - сказал Хефейд, кивая. - Это...

Саймон смотрел на небо. Он даже не осознавал, что делает это с того момента, как кто-то свалился от туда.

Сейчас Саймон мог рассмотреть, что случилось, более четко: никто не падал с неба, а дикая, сотканная небом, лошадь опустилась на землю вместе со своим наездником. Эта лошадь была белой, как облако или туман, и сияла, а всадник, который спрыгнул на землю, был таким же ослепительно белым. Только у него были волосы цвета кобальта, темно-синие, как сумерки до наступления ночи, и один блестящий черный глаз, а другой - цвета серебра.

- Принц, - прошептал Хефейд.