Лёка

- Вась, а ты можешь сделать так, чтобы не пришли? – попросила она. – Можешь как-то увести розыски в сторону? Чтоб они и не думали обо мне, а?

Василий задумался.

- Есть у меня один верный человечек, - сказал он, наконец. – Он мне на три жизни должен, так что ни в какой просьбе не откажет. Он может поморочить Косте голову, и о тебе забудут. Но учти – это не надолго! На неделю, в лучшем случае – на две.

- Это хорошо, - сказала Лёка и встала с бревна. – Жить лучше, чем не жить! Даже если бедный малыш проживет больше на целую неделю, это уже очень хорошо!

Встал и Василий.

- Но у меня одно условие, и оно – обязательное! - сказал он. – Ты будешь выходить к колодцу за водой не утром, а вечером. В одно время, скажем в половину десятого. Каждый день, Лёка! Часы в доме есть?

- Есть, и они идут, - сказала Лёка.

- Это будет такой сигнал – что у вас все нормально! – сказал Василий. – Ты меня глазами не ищи – меня здесь завтра может и не быть, а, скажем, послезавтра я буду проходить рядом, и просто на тебя посмотрю. Или когда-нибудь тебя окликну, и ты ко мне выйдешь – вот как сейчас. Это – обязательное условие, Лёка! Учти - если в какой-то день, в половине десятого я окажусь где-то рядом, а ты не выйдешь, значит, у вас что-то не в порядке! И буду вынужден принять меры! Ты меня понимаешь?

- Понимаю, - сказала Лёка. – Ты боишься, что я сойду с ума, да? Сойду с ума и сделаю что-то со Снежанной?

Василий вздохнул.

- Я теперь много боюсь, - сказал он. – Задала ты мне задачку, Лёка! А впрочем – как Бог даст! Может, я зря боюсь. Может, все и обойдется.

Лёка неопределенно пожала плечами. Все слова были сказаны. К тому же, она так устала!

- Молись, Лёка! – сказал Вася, прощаясь. - То, что ты задумала, может получиться только чудом!

Глава 8.

Утром следующего дня в доме начальника горотдела милиции Константина Петровича Воронова раздался телефонный звонок.

Константин сонно посмотрел в сторону телефона, потом глянул на часы. Было ровно шесть часов утра.

- Какого хрена... – пробормотал он и поднял трубку. - Слушаю, - сказал он недовольно.

- Привет вам от супруги, гражданин начальник! – сказала трубка.

Константин оторвал трубку от уха, оторопело посмотрел на нее, затем приложил к уху вновь.

- Что вы сказали? Я не расслышал, - сказал он.

- Все ты расслышал, - сказал голос в трубке. – Твоя жена у меня. Сто тысяч.

Голос замолчал.

- Сто тысяч – что?!

- Не «что», а «чего»! – засмеялись в трубке. – Сто тысяч долларов, конечно! Сто тысяч в обмен на жену – живую и здоровую! И не говори, что у тебя заплата маленькая, начальник! Я домик твой видал. Хороший домик. Денежки у тебя есть! Я перезвоню завтра, в это же время – скажу, куда нести бабло. Адью, начальник!

В трубке послышались короткие гудки.

С этого момента пропажа жены начальника горотдела превратилась в похищение жены начальника горотдела. Срочно было созвано собрание из доверенных офицеров, на котором присутствовал и отец Снежанны. К сожалению, записать разговор Константин, конечно, не смог, но к завтрашнему дню должна была быть подготовлена и аппаратура, и деньги. Собрать такую сумму было не просто, но тесть Константина пообещал подсуетиться.

Командовать операцией по задержанию похитителя поручили многоопытному майору Василию Шишкину, образцовому офицеру! Хотя и для него дело было новым – до этого в Шахтерском никогда никого не похищали с требованием выкупа.

Весь день кипела работа – собирались деньги, из Донецка везлась необходимая аппаратура, составлялся психологический портрет предполагаемого похитителя... Хотя как его составишь – информации было слишком мало!

А в нескольких километрах от горотдела, в доме Лёки тоже было неспокойно. Снежанна объявила своей тюремщице войну. Утром она отказалась есть. Чуть позже попросила пить, но запустила Лёке в голову кружкой, которую та принесла. Еще через час изорвала все книги, до которых смогла дотянуться.

Она отравляла Лёке жизнь так, как только могла. Перед обедом целый час орала, что есть силы. Расчет был таков - может, этих криков и не услышат люди, но Лёке они нервы точно потрепят! В обед она вывернула кашу на пол и сказала, что объявляет голодовку. Она так ничего и не съела до самого вечера.

Добавляло проблем то, что Лёка вынуждена была перестегивать наручники на другую руку по несколько раз на день. Это стало целым представлением.

Скажем, Снежанна была несколько часов прикована за правую руку. Теперь руке нужно было дать отдохнуть – иначе могли возникнуть серьезные проблемы с кровотоком. Лёка брала вторую пару наручников и ею пристегивала левую руку Снежанны к трубе. Получалось, что супруга начальника горотдела милиции пристегнута за две руки сразу! Только потом Лёка отстегивала правую руку. Хорошо, что единственный ключ подходил к обеим парам наручников сразу, иначе перестегнуть пленницу было бы практически невозможно! Но и во время такого перестегивания взбунтовавшаяся Снежанна плевалась, пиналась и всячески унижала Лёку. Та терпела. А что оставалось делать?

В тот день Лёка отказалась снять со Снежанны наручники на ночь. Заснуть в наручниках Снежанна не смогла. За это она материла свою тюремщицу до самого утра. Обе не спали всю ночь.

На следующее утро, ровно в шесть часов, в доме Константина Воронова вновь раздался звонок. Тот же голос сообщил, как передать выкуп.

Похититель проявил изобретательность – деньги нужно было сбросить с электрички, когда она минует станцию и проедет указатель с надписью «13 километр».

Все это было проделано. Василий Шишкин проявил чудеса хитрости, расставляя своих подчиненных так, чтобы они смогли незаметно проследить за похитителем. Милиционеры прождали до позднего вечера. Но за чемоданом с деньгами никто так и не пришел.

На следующее утро похититель опять позвонил Воронову.

- Привет, начальник! – сказал он. – Я вчера заметил твоих мильтонов. Не хорошо, начальник, не хорошо...

- Я должен поговорить с женой, - сказал Воронов. – Дай мне ее сейчас же!

- Извини – я забыл ее с собою захватить, - засмеялся похититель. – Я ведь не дурак, звоню из автомата! Кстати, твоя жена много ест! Разбаловал ты ее, начальник! В общем, за ее капризы, и за то, что ты вчера пытался меня обмануть – с тебя еще 10 тысяч! Собирай, а я тебе завтра позвоню!

На этот раз звонок удалось засечь. Звонили действительно с автомата. К автомату выехала патрульная машина, но никого обнаружить не удалось.

Тем временем Василий Шишкин предположил, что кто-то из милиционеров сможет опознать голос похитителя. Пока собирали недостающие деньги, записанный на пленку голос давали прослушать всем сотрудникам горотдела, а так же участковым ближайших сёл. По результатам проверки заподозрили троих – всех были ранее судимы. За ними установили слежку. Те вели себя совершенно спокойно, и вскоре стало очевидно – эти люди в похищении не замешаны.

Тем временем Снежанна в доме Лёки продолжала бунтовать. Голодовку, правда, она долго продолжать не смогла – сказалась привычка хорошо кушать, но выла и кричала изрядно. Ближе к вечеру она придумала себе новую забаву – облила Лёку содержимым ведра, в которое справляла естественную нужду, за что заработала пощечину. Ночевала она опять в наручниках. На этот раз ей удалось немного поспать.

На следующий день похититель позвонил Воронову не утром, а поздним вечером. Теперь требования были следующие – деньги нужно было оставить в одном из мусорных баков на окраине города. Майору Шишкину такое условие показалось странным – похититель не мог не понимать, что следить за мусорным баком, расположенным во дворе жилого дома, для милиционеров будет не сложно. Тем не менее, требование похитителя выполнили.

За баком следили долго, но и на этот раз за деньгами никто не пришел.

В тот день, когда лучшие милиционеры города усиленно наблюдали за мусорным баком, Лёка зашла в комнату, где держала Снежанну, и увидела, что та стоит рядом с диваном. Ее левая рука была пристегнута к трубе, а правой, свободной рукой, она поднимала и опускала угол дивана-малютки.