Лёка

Она протянула Снежанне стакан.

- Пить будешь?

- Давай, - тихо проговорила Снежанна.

Пока она пила, в комнате стояла непривычная тишина.

- Слушай, скажи честно – чего ты добиваешься, а?! – спросила Снежанна, протягивая Лёке пустой стакан.

- Я тебе уже говорила, - ответила Лёка безмятежно, - ты поживешь у меня, пока тебе не наступит время родить. Тут все для жизни есть. Еда есть, диван есть, уголь, чтобы топить есть...

- Рожать я тоже тут буду? – осведомилась Снежанна.

- Не знаю, я не решила пока, - пожала плечами Лёка. – Но это не так уж важно. Отсюда ты отправишься или с ребенком домой, или прямо в роддом!

- А ты куда отправишься? – в этот вопрос Снежанна вложила весь сарказм, на который была способна.

Лёка пожала плечами.

- В тюрьму, наверно, - сказала она равнодушно. – Я тебя похитила, держу у себя силой. За это в тюрьму сажают, насколько я знаю.

- Сажают, сажают! – подтвердила Снежанна довольным тоном. – А ты, подруга, наверное, захотела в тюрьму? Так ты раньше бы сказала! Костя тебе бы экскурсию устроил!

- Мне все равно, если честно, - сказала Лёка. – В тюрьму – так в тюрьму.

Помолчали.

Лёка вновь села на стул и вновь уставилась куда-то вдаль. Снежанна отчаянно соображала, как ей выкрутиться из дикой передряги, в реальность которой она до сих пор не могла окончательно поверить.

- Слушай, так не бывает! – сказала она, наконец.

- Как – не бывает? – не поняла Лёка.

- Нельзя похитить человека и держать его в доме несколько месяцев. Так просто не бывает!

- Не знаю, - пожала плечами Лёка. – Я когда-то в газете читала, что какой-то мужик запер девчонку в ванной и держал там несколько месяцев. В обычной девятиэтажке, заметь. И никто ему не помешал!

- Да ну? – Снежанна смотрела недоверчиво. – А она что, не догадалась по батареям стучать, чтобы соседи разбираться пришли?

- Не знаю, - сказала Лёка. – В газете об этом не писали.

- Зря не писали, - сказала Снежанна. – А зачем он ее держал?

- Насиловал, - ответила Лёка буднично.

- С какого милого человека ты берешь пример! – сказала Снежанна язвительно. – И что было дальше? Девчонка таки - сбежала?!

- Нет, он сам ее выпустил. Просто – захотел и отпустил. Она вернулась домой. Только за эти месяцы она так исхудала, что ее родные не узнали. А собака узнала – по запаху.

- Прекрасная история, замечательная история! – Снежанна всплеснула руками; наручники зазвенели опять. - А с мужиком этим что потом было? – полюбопытствовала она.

- Не помню, - пожала плечами Лёка. - Расстреляли, кажется.

- Очень правильно поступили! – сказала Снежанна зло. – Он был псих, туда ему и дорога. Но женщин не похищают ради того, чтобы помешать им сделать аборт! Их похищают психи, вроде того, о котором ты рассказала, или из-за денег...

На этом слове Снежанна вдруг осеклась. Ей опять стало жутко.

А ведь – верно! А ведь – может быть!..

Снежанна впервые за последние месяцы внимательно всмотрелась в Лёку, благо та не мешала, а, как всегда, смотрела вдаль.

Никогда еще Снежанна не смотрела на Лёку так внимательно! Как будто впервые, отмечала ее изможденное, нездоровое лицо, черные круги под глазами, чуть наклоненную в сторону шею. И это взгляд, этот вечный взгляд, направленный вдаль! Раньше Снежанна думала, что Лёка что-то рассматривает у нее за спиной, но теперь она знала точно – за ее спиной только темная, совершенно неинтересная стена и рассматривать там нечего! А ведь Лёка смотрела так, будто силилась увидеть что-то очень, очень важное. И Снежанна вдруг поняла, что Лёка находится здесь, в этой комнате лишь частично, а другой своей частью она находиться в каком-то другом, лишь ей известном месте.

Блин – тронулась! Она точно тронулась!

У Снежанны задрожали руки – она была во власти человека с явно поврежденной психикой! И это объясняло все – и само похищение, и его причину. А еще это означало, что от Лёки можно ожидать чего угодно, быть может – самого худшего! И поэтому лучше было ее не дразнить. Мало ли какие идеи могут прийти в эту протекающую черепушку!

В конце-концов – этот дурацкий плен не может длиться долго! Вскоре ее начнут искать. Подчиненные мужа перевернут маленький городок вверх дном, и, конечно же, спасут ее из рук этой сумасшедшей! Главное, чтобы эта психованная не порезала ее на лоскутки! Поэтому, лучше не злить ее, а вести себя тихо и спокойно ждать освобождения!

- Слушай, Лёка, мне бы чаю, - тихо сказала вмиг присмиревшая Снежанна. – И поесть бы!

- Хорошо! – Лёка встала. – Я сейчас сделаю чай и поставлю вариться кашу.

- И мне бы это... В туалет... – пробормотала Снежанна.

- Я принесу тебе ведро, - сказала Лёка, и вышла из комнаты.

Глава 5.

О Снежанне забеспокоились к вечеру того же дня.

В тот момент, когда пленнице удалось впихнуть в себя первую ложку горькой, недосоленной Лёкой каши, начальнику горотдела милиции Константину Петровичу Воронову сообщили, что на окраине города, невдалеке от кладбища, стоит пустая машина его жены.

Константин выругался, и, в раздражении, начал названивать жене на мобильный, желая узнать, зачем она бросила машину. В последнее время их отношения совсем расстроились, и от Снежанны можно было ждать чего угодно. Мобильный жены оказался выключенным. Домашний телефон тоже молчал. Константин разозлился еще больше, но то, что у него есть причины бросать работу и начинать искать жену, ему даже не пришло в голову.

Рабочий день начальника горотдела в этот день закончился в девятом часу. Собираясь домой, Контантин еще раз попытался найти жену по мобильному и домашнему телефонам, а так же позвонил тестю. Не найдя жены, Константин твердо решил устроить ей при встрече хорошую трепку. В то, что она где-то шляется, у него не было сомнений, и смущало только одно – брошенная машина. Именно это было не похоже на Снежанну – к машине она относилась трепетно. В том, что жена оставила джип на окраине, было что-то очень странное. Разумеется, никто не посмеет похитить автомобиль самого Воронова! А вот разбить фару, изрезать колесо или нацарапать что-то гвоздем на капоте – запросто! И о чем только думает его дражайшая супруга?!

Приехав в пустой дом, Константин принялся обзванивать всех, у кого могла засидеться в гостях его жена. Он знал, что Снежанна собиралась сделать в ближайшее время аборт. Возможно, она сделала его как раз сегодня, и сейчас пьет с кем-то водку и рассуждает о том, какой он, Костя, козел.

В тот самый час, когда Снежанна принялась упрашивать Лёку снять с нее наручники хотя бы на ночь, Константин начал волноваться. Все возможные телефонные звонки были уже сделаны. Результат – ноль! А знакомых без телефона у Снежанны не водилось уже много лет...

Те больницы, в которых могла сделать аборт его жена, были обзвонены тоже – и тоже безрезультатно. Константин позвонил даже в морг, но и там его жены, к счастью, не оказалось. Что делать дальше, Константин не знал. Выходило, что супругу ему своими силами не найти, нужно подключать к этому кого-то со стороны, а делать это ой-как не хотелось!

Ведь все могло быть очень просто! Она сам за годы их не слишком удачного брака не раз погуливал на стороне. А если сейчас случилось наоборот, и теперь супруга банально загуляла с каким-то мужичком? В такие дела не стоило посвящать посторонних! В маленьком городе подобная история стала бы известна всем, а быть посмешищем-рогоносцем начальнику горотдела милиции не хотелось!

В половине двенадцатого ночи Снежанна все-таки уговорила Лёку снять наручники на ночь. Договорились, что ночевать она будет без наручников, но с запертой на ключ дверью, а днем Лёка будет ее приковывать к трубе опять.

В тот миг, когда Лёка расковала своей пленнице руки, начальник городского отдела вызвал к себе на дом двух оперативников, которым полностью доверял. Он описал им ситуацию, и попросил срочно, но тихо, не поднимая лишнего шума, опросить свою агентуру – может кто-то что-то слышал об его женушке. Оперативники удалились, а Константин лег спать. Вставал он рано, а завтрашний день обещал быть тяжелым!