Страница 20 из 40
– А его жена?
– У его жены, утомленной и несчастной, я не заметил никаких признаков душевной борьбы. Убежден, что она пребывала в нерешительности, собираясь принять какое-то важное решение.
– Какого рода решение?
– Бросать или не бросать мужа.
Доктор пересказал свой разговор с Джефферсоном Коупом. Пуаро удовлетворенно кивнул.
– А как насчет младшей девушки… Джиневры, если я не ошибаюсь?
Лицо француза помрачнело.
– Я бы сказал, что ее душевное состояние внушает серьезные опасения. У нее уже начали проявляться симптомы шизофрении. Не в силах вынести тягот жизни, она убегает в мир грез. У нее развилась мания преследования… то есть она вообразила себя королевской особой… которой грозит опасность… которая окружена врагами – обычное дело!
– И это опасно?
– Очень опасно. Зачастую это начало мании убийства. Страдающий ею убивает, но не из жажды убийства, а из самозащиты. Он или она убивает, чтобы не быть убитым самому. С их точки зрения это абсолютно логично.
– Значит, вы думаете, что Джиневра Бойнтон могла убить мать?
– Да. Но я сомневаюсь, что у нее достаточно знаний и ловкости, чтобы проделать это таким способом. При такого рода мании действия обычно крайне просты и очевидны. А потом, я почти уверен, что Джиневра выбрала бы более эффектный метод.
– Но исключать ее нельзя? – настаивал Пуаро.
– Нельзя, – согласился Жерар.
– А потом… после убийства? Вы полагаете, остальные члены семьи знают, кто это сделал?
– Они знают! – неожиданно воскликнул полковник Карбери. – Если я когда-либо и видел людей, которым есть что скрывать, – это они! Они сговорились.
– Мы заставим их рассказать, что произошло, – сказал сыщик.
– Третья степень устрашения?[16] – поинтересовался полковник Карбери.
– Нет, – покачал головой Пуаро. – Просто обычный разговор. Понимаете, люди, как правило, говорят правду. Потому что это проще! Потому что не нужно напрягать воображение. Можно солгать один раз… два раза… три раза… даже четыре – но невозможно лгать все время. И тогда правда выйдет наружу.
– В этом что-то есть, – согласился Карбери. Помолчав, он спросил напрямик: – То есть вы с ними поговорите? Значит, вы согласны взяться за это дело…
Пуаро склонил голову.
– Только давайте внесем ясность, – сказал он. – Вы хотите знать правду, и я берусь ее выяснить. Однако дело в том, что мы можем узнать правду, но доказательств у нас не будет. То есть таких доказательств, которые принял бы суд. Понимаете?
– Вполне, – сказал Карбери. – Вы удовлетворите меня, если расскажете, что случилось на самом деле. А затем уже я буду решать, следует ли что-то предпринимать или нет – с учетом международных аспектов. В любом случае все прояснится – не будет никакой путаницы. Не люблю путаницы. – Пуаро улыбнулся. – И еще одно, – прибавил Карбери. – Я не могу дать вам много времени. Не в моей власти бесконечно задерживать этих людей.
– Можете задержать их на двадцать четыре часа. Завтра вечером вы будете знать правду, – тихо сказал Пуаро.
Полковник Карбери пристально посмотрел на него.
– Откуда такая уверенность? – спросил он.
– Я знаю свои способности, – так же тихо ответил бельгиец.
Смущенный такими манерами, не похожими на британскую сдержанность, полковник Карбери отвел взгляд и потрогал растрепанные усы.
– Ладно, – пробормотал он. – Вам виднее.
– А если вы добьетесь успеха, друг мой, – сказал доктор Жерар, – то вы просто волшебник!
Глава 4
Сара Кинг долго и внимательно разглядывала Пуаро. Она отметила голову, формой напоминавшую яйцо, гигантские усы, щеголеватую внешность и подозрительно черные волосы. В ее взгляде появилось сомнение.
– Ну, мадемуазель, вы удовлетворены?
Сара покраснела, наткнувшись на его иронический взгляд.
– Прошу прощения, – смущенно пробормотала она.
– Du tout![17] Если воспользоваться выражением, которое я недавно услышал, вы произвели беглый осмотр, так?
– Ну, – несмело улыбнулась Сара, – в любом случае вы можете отплатить мне той же монетой.
– Несомненно. Что я и сделал.
Сара пристально посмотрела на него. Что-то в его тоне ее насторожило. Но Пуаро безмятежно подкручивал усы. Уже во второй раз Сара подумала: «Шут какой-то!».
Почувствовав себя увереннее, она выпрямилась и строго спросила:
– Кажется, я не очень понимаю цель этого разговора.
– Разве милейший доктор Жерар не объяснил вам?
– Я не поняла доктора Жерара. Похоже, он думает…
– «Неладно что-то в датском королевстве», – процитировал Пуаро. – Видите, я знаю вашего Шекспира.
Сара отмахнулась от Шекспира:
– И все-таки, из-за чего вся эта суета?
– Eh bien[18], разве вам не хочется знать правду об этом происшествии?
– Вы имеете в виду смерть миссис Бойнтон?
– Да.
– А вам не кажется, что это все пустое? Конечно, вы специалист, мистер Пуаро, и для вас естественно…
– Для меня естественно подозревать преступление там, где я могу найти для него повод, так? – закончил за нее Пуаро.
– Ну… да… наверное.
– У вас самой не было сомнений относительно смерти миссис Бойнтон?
Сара пожала плечами:
– Послушайте, мистер Пуаро, если вы бывали в Петре, то должны знать, что поездка туда – слишком большая нагрузка для старой женщины с больным сердцем.
– То есть вам все представляется совершенно ясным.
– Конечно. Я не могу понять доктора Жерара. Он ведь ничего не знает, лежал с приступом лихорадки… Естественно, я преклоняюсь перед его познаниями в области медицины, но в данном случае у него не было причин вмешиваться. Полагаю, при желании в Иерусалиме можно провести вскрытие – если они не удовлетворены моим заключением.
Пуаро немного помолчал.
– Понимаете, мисс Кинг, есть один не известный вам факт. Доктор Жерар не рассказывал вам об этом.
– Какой факт? – спросила Сара.
– Из походной аптечки доктора Жерара пропал лекарственный препарат – дигитоксин.
– О! – Сара сразу же оценила значение этого факта. И с такой же быстротой указала на единственное слабое место данной версии: – Доктор Жерар в этом абсолютно уверен?
Пуаро пожал плечами:
– Как вам известно, мадемуазель, доктор всегда чрезвычайно аккуратен в своих заявлениях.
– Да, конечно. Само собой разумеется. Но в то время у доктора Жерара был приступ малярии.
– Совершенно верно.
– А у него есть предположения, когда могло исчезнуть лекарство?
– Доктор открывал аптечку в тот вечер, когда вы приехали в Петру. Искал фенацетин – у него сильно разболелась голова. Когда на следующее утро он положил фенацетин на место и закрыл аптечку, то все пузырьки были на месте – он в этом почти уверен.
– Почти… – уточнила Сара.
Пуаро пожал плечами:
– Да, он сомневается. Как сомневался бы любой человек, который говорит правду.
– Да, знаю, – кивнула Сара. – Не следует доверять людям, которые слишком уверены. И тем не менее, мистер Пуаро, это неубедительное доказательство. Мне кажется…
Она умолкла, и сыщик закончил за нее:
– Вам кажется, что с моей стороны было неблагоразумно браться за расследование.
Сара посмотрела ему прямо в лицо.
– Откровенно говоря, да. Вы уверены, мистер Пуаро, что это не просто жестокая забава?
Бельгиец улыбнулся.
– В семье трагедия – и Эркюль Пуаро может поиграть в детектива, чтобы развлечь себя?
– Я не хотела вас обидеть… но разве не похоже?
– Значит, вы на стороне famille Бойнтон, мадемуазель?
– Думаю, да. Они достаточно настрадались. Их… следует оставить в покое.
– А la Maman – она была неприятным человеком, тираном, и ее смерть принесла всем облегчение? И это тоже, да?
16
Имеется в виду физическое воздействие на фигуранта.
17
Не за что! (фр.)
18
Итак (фр.).