Страница 18 из 40
– О смерти миссис Бойнтон узнали после захода солнца. Судя по тому, как она сидела в кресле, которое поддерживало тело, ее поза, похоже, оставалась неизменной, а когда один из слуг в половине седьмого пошел звать ее к ужину, то заметил, что с ней что-то не так.
Он подробно описал, где расположена пещера, указал расстояние от нее до большой палатки в форме шатра.
– Тело осмотрела мисс Кинг, дипломированный врач. Она не стала меня беспокоить, зная, что у меня лихорадка. В любом случае ничем помочь уже было нельзя. Миссис Бойнтон была мертва – причем уже некоторое время.
– Сколько именно? – тихо спросил Пуаро.
– Не думаю, что мисс Кинг уделила внимание этому вопросу, – медленно проговорил Жерар. – Полагаю, просто не подумала, что это важно.
– Хорошо, а кто-нибудь может сказать, когда ее в последний раз видели живой?
Полковник Карбери прочистил горло и принялся читать официальный документ.
– Миссис Бойнтон разговаривала с леди Уэстхолм и мисс Пирс в начале пятого. Леннокс Бойнтон говорил с матерью около половины пятого. Пятью минутами позже с ней долго беседовала миссис Леннокс Бойнтон. Кэрол Бойнтон тоже обращалась к матери, но точное время не помнит – по свидетельству остальных, это было, по всей видимости, в десять минут шестого.
Джефферсон Коуп, американский друг семьи, вернувшись в лагерь с леди Уэстхолм и мисс Пирс, видел миссис Бойнтон спящей. Он с нею не разговаривал. Было приблизительно без двадцати шесть. Реймонд Бойнтон, младший сын, похоже, был последним, кто видел ее живой. По возвращении с прогулки он подошел к матери и говорил с ней примерно без десяти шесть. Тело обнаружили в шесть тридцать, когда слуга пошел сообщить ей, что ужин готов.
– В промежутке времени между ее разговором с мистером Реймондом Бойнтоном и половиной седьмого кто-нибудь проходил мимо нее? – спросил Пуаро.
– Насколько я понимаю, нет.
– Но ведь мог? – настаивал Пуаро.
– Не думаю. Примерно с шести часов по лагерю сновали слуги, люди заходили в свои палатки и выходили из них. Но не удалось найти никого, кто видел, как кто-либо приближался к старой даме.
– Таким образом, не возникает сомнений, что Реймонд Бойнтон был последним, кто видел свою мать живой? – уточнил Пуаро.
Доктор Жерар и полковник Карбери переглянулись. Полковник принялся барабанить пальцами по столу.
– А вот тут мы ступаем на зыбкую почву, – сказал он. – Продолжайте, Жерар. Это ваша добыча.
– Как я уже отмечал, когда Сара Кинг осматривала миссис Бойнтон, то не видела причин для выяснения точного времени смерти. Она просто сказала, что миссис Бойнтон мертва «уже какое-то время», но когда на следующий день я, имея на то свои причины, попытался кое-что уточнить и случайно упомянул, что Реймонд, сын миссис Бойнтон, видел ее живой около шести часов, мисс Кинг, к моему немалому удивлению, решительно заявила, что это невозможно – к тому времени миссис Бойнтон, вне всякого сомнения, уже была мертва.
Брови Пуаро поползли вверх.
– Странно. Чрезвычайно странно. А что на это говорит мистер Реймонд Бойнтон?
В разговор внезапно вмешался полковник Карбери:
– Клянется, что его мать была жива. Он подошел к ней и сказал: «Я вернулся. Надеюсь, ты хорошо провела время?» Что-то в этом роде. Он утверждает, что услышал ее ответ: «Вполне», после чего пошел в палатку.
Пуаро озадаченно нахмурился.
– Любопытно, – произнес он. – Чрезвычайно любопытно. Скажите, в это время уже темнело?
– Солнце как раз садилось.
– Любопытно, – повторил Пуаро. – А вы, доктор Жерар, когда вы увидели тело?
– Только на следующий день. В девять утра, если быть точным.
– Как по-вашему, когда наступила смерть?
Француз пожал плечами.
– Точно сказать невозможно – столько времени прошло. Только промежуток времени продолжительностью несколько часов. Когда я давал официальные показания, то смог лишь сообщить, что она мертва уже не менее двенадцати часов, но не более восемнадцати. Сами видите, это ничем не поможет.
– Давайте, Жерар, – сказал полковник Карбери. – Расскажите ему остальное.
– На следующее утро, – продолжил доктор, – я обнаружил свой шприц для подкожных инъекций – за коробкой с пузырьками на моем туалетном столике.
Он наклонился вперед:
– Конечно, вы можете сказать, что я просто не заметил его днем раньше. В таком состоянии – меня жутко трясло – немудрено не заметить лежащую на виду вещь. Но, уверяю вас, я совершенно уверен, что шприца там не было.
– Но и это еще не всё, – прибавил Карбери.
– Да, два факта, причем очень важных. На запястье мертвой женщины имелась отметина – такой след могла оставить игла шприца для подкожных инъекций. Правда, ее дочь утверждает, что это укол булавкой…
– Какая дочь? – встрепенулся Пуаро.
– Кэрол.
– Да, продолжайте, умоляю вас.
– И последний факт. Проверяя аптечку, я заметил, что мой запас дигитоксина значительно уменьшился.
– Дигитоксин – это яд, вызывающий остановку сердца, так? – уточнил Пуаро.
– Да. Его получают из Digitalis purpurea – наперстянки обыкновенной. Всего в этом растении четыре активных вещества: дигиталин, дигитонин, дигиталеин и дигитоксин. Самым ядовитым из них считается дигитоксин, который получают из листьев растения. Как показали эксперименты Коппа, он в шесть-десять раз сильнее, чем дигиталин или дигиталеин. Во Франции он разрешен, а в Великобритании – нет.
– Как действует большая доза дигитоксина?
– Большая доза дигитоксина, – серьезно ответил доктор Жерар, – попавшая в кровоток посредством внутривенной инъекции, вызовет внезапную смерть вследствие паралича сердца. Для взрослого человека смертельной дозой считается четыре миллиграмма.
– А у миссис Бойнтон были проблемы с сердцем?
– Да, она постоянно принимала лекарство, содержащее дигиталин.
– Это чрезвычайно интересно, – заметил Пуаро.
– Вы хотите сказать, – уточнил полковник Карбери, – что смерть женщины могла быть вызвана передозировкой ее собственного лекарства?
– В том числе. Но не только.
– В определенном смысле, – пояснил доктор Жерар, – дигиталин можно считать кумулятивным средством. Более того, что касается вскрытия, то активные элементы дигиталиса способны вызывать смерть, не оставляя заметных следов.
Пуаро одобрительно кивнул:
– Да, это умно… очень умно. Присяжным ничего не докажешь. Позвольте вам сообщить, джентльмены: если это убийство, то очень умное! Кража шприца, использование яда, который уже принимает жертва, что наводит на возможность ошибки… или несчастного случая… О, да, здесь виден незаурядный ум. Какая продуманность… осторожность… изобретательность…
Некоторое время он молчал, потом вдруг вскинул голову.
– Но кое-что меня озадачивает.
– Что именно?
– Кража шприца для подкожных инъекций.
– Его кто-то взял, – быстро сказал доктор Жерар.
– Взял… и вернул?
– Да.
– Странно, – заметил Пуаро. – Очень странно. Все остальное прекрасно укладывается…
Полковник Карбери с любопытством посмотрел на него.
– Ну? – спросил он. – Каково же мнение специалиста? Это было убийство… или нет?
Пуаро поднял руку:
– Один момент. Мы еще не подошли к этому пункту. Нужно рассмотреть еще один факт.
– Какой факт? Вам уже известно все.
– Ага! Но это факт, который сообщу вам я, Эркюль Пуаро.
Он кивнул и слегка улыбнулся, глядя на изумленные лица собеседников.
– Да, это выглядит забавно! Я, которому вы рассказали всю эту историю, в ответ сообщу вам факт, о котором вы ничего не знаете. Дело вот в чем. Однажды вечером в отеле «Соломон» я подошел к окну, желая убедиться, что оно закрыто…
– Закрыто или открыто? – уточнил Карбери.
– Закрыто, – твердо сказал Пуаро. – Оно было открыто, и я, естественно, подошел его закрыть. Но не успел я коснуться рукой задвижки, как услышал голос… приятный голос, низкий и чистый, немного дрожащий от нервного возбуждения. Я еще подумал, что узнаю его, если услышу вновь. Знаете, что сказал это голос? Он произнес следующие слова: «Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда?»