Алмазкина загадка

Кошачий вопль огласил овраг до макушек самых высоких сосен. Куча-мала покатилась по траве, в воздухе заплясали комья земли, клочья шерсти, куриные косточки вперемешку с травой, и все это с рычанием и кошачьим визгом.

Первым отлепился Колючка, повиснув на сосновой ветке, как тряпочка. Следом за ним улетел папа Жан, отбитый лапой Фарломея в заросли лопуха.

- Ну, кто здесь еще недовольный? - Сердито прорычал пес, встряхивая лохматую шерсть. Недовольных не было. Только на пригорке за кочкой мелькнули уши убегающего Злюки, решившего не спорить по пустякам с большой и сильной собакой.

- Злюка... - Свирепо прохрипел папа Жан, выбираясь из лопуха и поджимая перекушенный хвост. Огляделся и, не увидев своих охранников, тихо побрел за братом, обходя подальше сурового пса.

Колючка, охая и проклиная всех собак и главарей разбойников на свете, сполз с дерева. Липучке досталось больше всех - он хромал на задние лапы и, тихо постанывая, выполз из кустов. Не сговариваясь, оба горемыки потрусили совсем в другую сторону, подальше от папы Жана и его хитрого братца. Поляна опустела, бывший пленник зашевелился и поднял голову.

- Спасибо... Друг, - слабым голосом сказал Бастард Фарломею и, покачиваясь, встал на лапы.

- Друг? Какой я тебе друг? - Фыркнул пес и отвернулся. - Придумал тоже - друг!

- Ну как же, ты спас меня от разбойников, освободил из плена. А то, что ты вернул мое честное имя, разве не считается? Да я до последнего вздоха обязан тебе...

Фарломей недовольно скривился и процедил:

- Слушай... Друг. Все дело в том, что я не люблю котов. Никаких. Ни хороших, ни плохих, ни лохматых, ни полосатых. Ясно? А за свое освобождение благодари других. За тебя попросили, - пес сердито покосился в сторону и опять отвернулся.

Заросли донника шумно зашевелились, и к великому изумлению кота из них вышла большая белая лошадь. Бастард икнул от страха, и, не зная, чего ждать от незнакомки, попятился назад.

- Ой... Мяяя,- все, что он смог сказать. Лошадь подошла поближе, склонила голову, и по ее лохматой гриве кто-то ловко скатился вниз. А когда Бастард разглядел - кто это был, то потрясенно вздохнул. - Ай-и-и... Мяяя.

- Ну, здравствуй, что ли,- поприветствовала кота Ло-Лео, скрестив лапки на груди.- Как дела? Как здоровьице? Что-то ты какой-то потрепанный. Неважно выглядишь. О-о-ох, как тебе ушки подрали... Ой, а что с твоим хвостом? Как там тебя этот разбойник называл?... Ну, ладно, ладно, не обижайся. Ух, ты, шерстка совсем скаталась, как старая рукавичка конюха Махая... И знаешь, по моему, ты сильно похудел.- Ло-Лео остановилась напротив кота и сердито клацнула зубами. Сейчас, чтобы вцепиться в этого безответственного наглеца и покусать его за уши, еще крепче, чем это делали его мучители, ее отделял один шаг.

Потрепанный и побитый кот молчал. Виновато опустил голову, а потом посмотрел на Ло-Лео жалобно и покорно.

- Ну и что с ним делать?- Возмутилась Ло-Лео, оглядываясь на друзей. Лошадь только вздохнула, Фарломей покачал головой. Можно, конечно, пошуметь, можно даже наказать его, и опять привязать к корявому пню, но изменить, таким образом, ситуацию, в которую они попали, не получится.

Ло-Лео горько вздохнула и махнула лапой.

- Живи, как знаешь. Хочешь - в лесу, хочешь - в город иди. И выкручивайся сам.

- Нет! - Заволновался Бастард и с надеждой посмотрел на Фарломея. Пес хмуро почесал за ухом.

- Нехорошо получится, если мы его бросим. Нехорошо. У нас так не делают. В усадьбе, хозяйская собака курицу из конуры не выгонит в лютый мороз. А тут все-таки кот. Хищник... Какой-никакой... Э-э-э... Охотник. Может, сгодится?

Ло-Лео повернулась к Алмазке. Лошадь молча наблюдала, слушала и задумчиво махала хвостом. История с Бастардом и разбойниками ей очень не понравилась. Лишать кого-то воли и свободы для нее теперь было преступлением, пожалуй, не меньшим, чем покушение на жизнь. И то, что пережил этот потрепанный кот, в какой-то мере искупало его вину перед Ло-Лео.

- Ты слишком строга к нему, дорогая,- как можно мягче сказала Алмазка.- Вокруг нас и без того хватает несправедливости.

- Разве я несправедлива?- Нахмурилась Ло-Лео.

- О, вовсе нет. Но ты отказываешь ему в помощи. Ты еще сердишься на него. Мне кажется, что вам нужно держаться вместе. Тем более что мы не знаем истинной причины - почему он оказался здесь, да и ты тоже. Случайно, или не случайно? Подумай.

Ло-Лео сердито глянула на Бастарда и фыркнула.

- Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Но имей в виду, тебе не стоит испытывать мое терпение. Лучше не зли.

Вечернее солнышко успело закатиться за макушки деревьев, а в глубокий овраг уже опустились сумерки. Вокруг стало тревожно и неуютно, поэтому решили уходить. Двинулись по тропинке, бегущей вверх из оврага в молодой сосняк. Но стоило небольшому отряду вступить на дорожку, как совсем рядом, по воздуху прокатился жалостное, заунывное мяуканье. Друзья завертели головами и увидели Суслика-Клубка, торчащего на верхушке молодой сосны.

- Вот вам и сюрприз,- недовольно пробурчал Фарломей.

Лошадь тихо помотала головой, а Ло-Лео обреченно вздохнула. После Алмазкиных слов, что она излишне строга - а вокруг так много несправедливости, решила быть добрее и терпимее.

- Да он тихий, безобидный. Ему бы дом найти или ферму,- заступился за кота Бастард.

- На самом деле нехорошо, если мы оставим его одного в лесу,- согласилась Алмазка.

- Ладно, пусть догоняет,- бросил Фарломей и двинулся дальше.

Бастард махнул Клубку лапой и крикнул:

- Эй, не бойся, догоняй.

Эту ночь провели на маленькой опушке у самой кромке леса. Спали тревожно, и сквозь дрему вслушивались в крики ночных птиц, неясные шорохи из-за кустов, и думали об одном и том же - что их ждет завтра, и послезавтра, а что случится через неделю.

Крепкий сон пришел только под утро. Но дисциплина для таких особ, как Фарломей, значит куда больше, чем удовольствие поваляться в мягкой траве. Не церемонясь ни с кем, пес быстро поднял отряд на лапы. Позавтракали и тронулись в путь.

К полудню закончились лесистые холмы. Справа виднелась непроходима горная цепь. Слева раскинулась долина по краю которой бежала река. Фарломей, идущий впереди, махнул отряду головой.

- Двинемся к реке. Пройдем по берегу, пока не найдем мост.

За час добрались до воды и неторопливо побрели вдоль берега. Рядом угадывалась старая колея. Суслик-Клубок, бегущий поодаль от других, оглядывался по сторонам в надежде увидеть деревеньку или одинокий хутор. Мечта о доме начинала сбываться, нужно было только хорошо присмотреться по сторонам.

Бастард, отдохнувший за ночь, уже набрался сил и нырял в траву. Но всегда держался ближе к Фарломею, чувствуя к нему безграничное доверие. Алмазку он побаивался и уважал. Большая лошадь казалась ему слишком важной персоной. И если замечал на себе ее изучающий взгляд, то стеснительно опускал глаза, и не знал, куда девать свои лапы.

Старая дорога резко свернула влево, а впереди раскинулось поле зреющего подсолнуха. Ло-Лео, любившая семечки, попросила Фарломея сорвать для нее один кружок, что он и сделал. Суслик-Клубок первым юркнул в заросли подсолнуха, и, пробежав широкую полосу, выбежал с другой стороны. Следом за ним вынырнули Фарломей и Бастард, и неспешно вышла Алмазка.

Сразу за полем начинался большой огород с рядами зрелых овощей. А еще дальше виднелся сад, сарай и дом. По небольшому дворику ходили люди, дети гонялись за собакой, где-то мычала корова.

Друзья столпились у грядки с капустой и уставились на Клубка.

- По-моему, приличное местечко,- предположил Фарломей.

Клубок неуверенно потоптался на одном месте и мотнул хвостом.

- По-моему, тоже.

Алмазка склонилась над большим кочаном капусты, обнюхала его и с аппетитом захрустела, одобрительно заметив:

- Капуста у этих людей хорошая. Возможно, что и сами люди хорошие. - Потом, подумав, что это расточительно - оставлять наполовину съеденный кочан, захрустела дальше.