Страница 16 из 18
Роберта замутило.
- Ничего не изменится, - сказал Майкл, и Роберт рассмеялся бы, если бы был уверен, что его не стошнит. - Я все тот же человек. Я ни о чём тебя не прошу. Я просто пытаюсь быть честным. Мне просто нужно было, чтобы ты знал.
Вот, что знал Роберт: Майкл был самым лучшим другом, который у него когда-либо был, с самой кристальной душой, какую он когда-либо знал. Он должен сесть рядом с Майклом и пообещать ему, что всё будет хорошо и что ничего не нужно менять. Что клятвы, которые они дали друг другу, были искренними и вечными. Что нет ничего ужасного в любви Майкла (от слова любовь Роберта передёрнуло). Что Роберт придерживается традиционных норм поведения, и что это прикосновения Маризы оживляют его тело, это от воспоминаний о её голой груди у него подскакивает пульс – и признание Майкла не сможет ничего изменить. Он знал, что должен сказать Майклу что-то утешительное, что-то вроде: Я не могу любить тебя таким образом, но я всё равно буду любить тебя вечно.
Но он также знал, о чём будут думать люди.
Что они будут думать о Майкле… Какие предположения будут строить о Роберте.
Люди начнут перешёптываться, сплетничать, подозревать. Конечно, парабатаи не могут встречаться друг с другом. И не могут… делать всё остальное. Но Майкл и Роберт были так близки; они были так дружны; людям непременно захочется знать, одинаковые ли у Майкла и Роберта наклонности.
Конечно, люди будут задаваться подобным вопросом.
Он не мог этого допустить. Он столько сил вложил в то, чтобы стать таким человеком, таким Сумеречным охотником, каким был сейчас.
Он не вынес бы, если бы люди снова смотрели на него так, будто он другой.
И он не вынес бы, чтобы Майкл смотрел на него вот так.
Что, если он тоже начнёт задаваться вопросом?
- Ты больше никогда этого не произнесёшь, - холодно сказал Роберт. – А если всё-таки рискнёшь, то это будет последнее, что ты мне скажешь. Ты понял?
Майкл просто смотрел на него, глаза широко открыты, взгляд непонимающий.
- И ты никогда и никому об этом не расскажешь. Не хватало, чтобы люди думали такое о нас. О тебе.
Майкл пробормотал что-то неразборчивое.
- Что? – резко спросил Роберт.
- Я спросил, о чём они подумают?
- Они подумают, что ты отвратителен, - сказал Роберт.
- Ты тоже так думаешь?
Голос, где-то в глубине сознания Роберта, прошептал: Остановись.
Это твой последний шанс.
Но этот голос звучал так тихо.
Так неуверенно.
- Да, - сказал Роберт. Он произнёс это так решительно, что не должно было возникнуть никаких сомнений в его уверенности. - Я думаю, что ты омерзителен. Я дал тебе клятву, и я буду её придерживаться. Но не обольщайся: между нами уже никогда ничего не будет по-прежнему. Начиная с этого момента, между нами нет ничего общего – и точка.
Майкл не стал спорить. Он ничего не сказал. Просто развернулся и исчез среди деревьев, оставив Роберта в одиночестве.
То, что он сказал, то, что сделал… было непростительно. Роберт понимал это. Он говорил себе, что это Майкл виноват, это Майкл так решил. А он, Роберт, сделал только то, что нужно, чтобы выжить.
Но сейчас он видел правду. Валентин был прав. Роберт не способен на безграничную любовь или верность. Он думал, что Майкл был исключением, доказательством того, что он может верить в кого-то – может быть уверенным в ком-то, несмотря ни на что.
Теперь это не так.
Хватит, подумал Роберт. Хватит бороться, хватит сомневаться в своих решениях, хватит быть жертвой своей слабости и своего безверия. Он примет предложение Валентина. Он позволит Валентину выбирать за него, позволит верить за него. Он сделает всё что угодно ради Валентина, Круга и их общего дела.
Это всё, что ему оставалось.
***
Саймон бежал по грязным тёмным коридорам, где его то и дело заносило на скользком полу, мчался вниз по лестницам, ступени которых были все в выбоинах, и всю дорогу проклинал Академию за нескончаемые запутанные коридоры и отсутствие связи. Его шаги гремели по потёртому камню, в лёгких не хватало воздуха, и, хотя дорога показалась бесконечной, до кабинета Катарины Лосс он добежал всего за несколько минут.
Она всегда была там, в любое время суток. Этот вечер не был исключением.
Правда, сейчас она была не одна.
Она стояла у своего стола, скрестив руки на груди, в компании Роберта Лайтвуда и декана Пенхоллоу. Все трое были такими мрачными, будто именно его и поджидали. Он не позволил себе засомневаться или подумать о последствиях.
Или об Иззи.
- Группа студентов пытается вызвать демона, - выпалил Саймон. – Нужно их остановить.
Казалось, никто не удивился.
Кто-то тихонько кашлянул – Саймон обернулся и увидел Джули Бьювейл, которая вышла из-за двери.
- Что ты здесь делаешь?
- То же, что и ты, - сказала Джули. Затем покраснела и смущённо пожала плечами. - Я думаю, ты поступил правильно.
- Но как ты оказалась здесь раньше меня?
- Я воспользовалась восточной лестницей, а потом прошла коридором, который находится за оружейной…
- Но разве рядом со столовой не тупик?
- Только если ты…
- Может, мы пока отложим этот увлекательный картографический разговор, - сказала Катарина Лосс. - Я думаю, у нас есть дела поважнее.
- Например, научить уму-разуму тупоголовых студентов, - прорычал Роберт Лайтвуд, и вылетел как ураган из кабинета. Катарина и декан последовали за ним.
Саймон и Джули нервно переглянулись.
- Э-э, как думаешь, мы должны пойти с ними?
- Наверное, - сказала она, и вздохнула. – Пусть отчисляют нас всех одним махом.
Они побрели за учителями, отставая всё больше и больше.
Когда они приблизились к комнате Джона, крики Роберта были слышны даже в коридоре. Через толстую дверь слов было не разобрать, но громкость и интонация делали ситуацию предельно ясной.
Саймон и Джули приоткрыли дверь и проскользнули внутрь.
Джордж, Джон и все остальные выстроились у стены с бледными лицами и вытаращенными глазами, готовые к расстрелу. Изабель стояла рядом с отцом и… улыбалась?
- Вы все неудачники! – пророкотал Роберт Лайтвуд. – Предполагалось, что вы самые лучшие из тех, кого может предложить Академия, и вот так вы это доказали? Я предупреждал вас об опасности обаяния. Я говорил вам, что нужно придерживаться того, что правильно, даже если это причинит боль тем, кого вы больше всего любите. И вы все облажались, пропустив всё мимо ушей.
Изабель многозначительно кашлянула.
- Все, кроме двоих, - поправился Роберт, кивнув головой в сторону Саймона и Джули. - Отличная работа. Изабель была права насчет тебя.
Саймон растерялся.
- Так это была дурацкая проверка? – воскликнул Джон.
- Скорее умная проверка, если кому-то интересно моё мнение? – сказала декан Пенхоллоу.
Судя по виду Катарины, ей было что сказать по поводу глупости Сумеречных охотников и их игр в кошки-мышки с себе подобными, но она, как обычно, прикусила язык.
- Ну, и какой процент студентов прошёл эту проверку? – спросил Сунил.
После этого вопроса на них долго орали и разглагольствовали о священных обязанностях, легкомыслии, и о том, какой неприятной может быть ночь в одной из темниц Города Молчания. Роберт громыхал словно Зевс, декан Пенхоллоу приложила все силы, чтобы не звучать как нянечка, ругающая маленьких деток за кражу печенья, Катарина Лосс вставила саркастическое замечание о том, что случалось с Сумеречными охотниками, которые думали, что вторжение на территорию магов – это весело. В какой-то момент она даже прервала тираду Роберта Латвуда и добавила едкий комментарий о Дарте Вейдере, хитро посмотрев на Саймона. Это уже не в первый раз заставило его задуматься о том, насколько пристально она за ним наблюдает, и почему.