Голодная (ЛП)

Кровь подступает к моим щекам, и я отвожу взгляд.

— Не смущайтесь! Подобные чувства абсолютно естественны для вашего возраста. Предполагается, что вы должны испытывать сильные страсти. — Я смотрю на неё с робкой надеждой, и вижу печаль мелькнувшую по её лицу, но сменившуюся доброй улыбкой. — Я вижу по вашим глазам, что кто-то, вероятно, сказал вам, что это неправильно — испытывать подобные чувства к другому человеку. Или, может быть, речь шла о ком-то конкретном? Кто-то ведь пытался разделить вас, так?

Мы с Бэзилом посмотрели друг на друга, удивляясь тому, как много о нас она знает.

Гайя встаёт и становится позади наших кресел. Она кладет руки нам на плечи. — Но вы двое, вопреки всему, нашли друг друга. Несчастные влюблённые, как мне кажется! — Она склоняется между нами. — Пирам и Фисба!17 Ромео и Джульетта! Тристан и Изольда! Кэти и Хитклифф!18 — она шёпотом произносит все эти имена из давно забытых романов, которые я нашла на бабушкиной книжной полке. Гайя выпрямляется и медленно обходит стол. — Вы двое, должно быть, самые большие счастливчики в мире. Кто ещё может похвастаться тем, что смог влюбиться естественным путем, сбежал и оказался здесь, где вы можете жить свободно, любить того, кого захотите, завести семью, быть частью нового мира, который я создала на Ферме? — Замогильным шёпотом она сама отвечает на свой вопрос: — Никто.

Гайя усаживается на подоконнике. Солнце пробивается сквозь оконное стекло, освещая длинные седые кудри, обрамляющие её лицо. — Больше нигде в мире это не было бы возможным, — говорит она нам. — Если бы вы вернулись, они бы определённо разделили бы вас. Напичкали бы стабилизаторами настроения и антипсихотическими средствами и средствами для подавления аппетита, чтобы заглушить ваши чувства. Сказали бы вам, что ваши чувства незаконны, аморальны и являются угрозой для общества. Вас назвали бы одержимыми. Вас заперли бы и, в конце концов, забыли о вас. Это и правда чудо, что я нашла вас. И за это мы должны благодарить Мать Природу. — Она закрыла свои глаза и подняла подбородок, подставляя своё лицо под тёплые лучи солнца, пробивающиеся сквозь стекло.

На мгновение я была полностью захвачена её историей. Она права. По крайней мере, частично. Возможно, мне не так уж и повезло, учитывая всё, что произошло с нами за последние несколько дней, и я не уверена, что Мать Природа имеет ко всему этому хоть какое-нибудь отношение, но я была рада снова быть с Бэзилом, и рада тому, что больше не нужно убегать. Это правда, что я с большей радостью останусь здесь, чем окажусь в ловушке, как беглец, или меня запрут в клинике, или, что ещё хуже, в тюрьме, но кое-что из того, что она говорила, не слишком мне нравилось. Я посмотрела на Бэзила. Его глаза были закрыты, как и у Гайи, как будто он тоже общался с Матерью Природой. Казалось, что она могла просидеть так бесконечно долго, но мне хотелось, чтобы она поняла, что это не может продолжаться вечно. — Гайя, — начала я, — ты знаешь...

Она внезапно открыла глаза и спросила, — Делайла, дорогая, когда у тебя были последние регулы?

— Прошу прощения? — я запнулась, задумавшись, кто такая Делайла.

— Твои регулы. Твои месячные. Ежемесячный цикл, который вообще-то можно назвать благословением, — со смехом пояснила она.

Мои щёки заалели. — Мне только семнадцать. Я ещё не посещала Фонд Размножения, так что мои гормоны не отрегулировали для подобного процесса, — пробормотала я, смущаясь от того, что мне приходится говорить о таких вещах в присутствии Бэзила. — И моё имя — ...

— Ага, понятно, — произносит она, перебивая меня. — А когда тебе делали последнюю прививку?

— Около трёх месяцев назад. А что? — спросила я, удивляясь, зачем ей знать о таких вещах.

— Мм-хм,. — Кивает она. — Итак, вещества, подавляющие твои гормоны, через три месяца выведутся из твоего организма, и у тебя будет первая менструация.

Меня передергивает от нежелания этого разговора. Разговаривать с незнакомкой о подобных вещах в присутствии Бэзила даже хуже, чем разговор о моих генетических проблемах между мамой и доктором Деметер. Я настолько смущена, что даже не могу найти слов, чтобы сказать ей, что через три месяца меня здесь уже не будет.

— О, да не смущайся ты так! — вскрикивает Гайя и подбегает ко мне. Она наклоняется, обнимает меня за плечи. Я сижу в её объятиях прямо, желая, чтобы она отстала от меня. — Это же такая прекрасная вещь. Мы даже организуем особый праздник по этому случаю. Все будут поздравлять тебя! Ты будешь сидеть на пьедестале с ленточками в волосах.

Я даже не могу представить себе, что может быть хуже. Возможно тюрьма?

— А потом, — Гайя перекидывает ногу через скамейку и садится лицом к лицу со мной. Она берёт мои руки в свои. — Тебе будут дарить невероятные подарки.

Я смотрю на неё в полном недоумении. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь.

Она склоняется и кладёт руку мне на живот. — Твой ежемесячный вклад, — отвечает она с сияющим взглядом.

Я вздрагиваю от её прикосновения и отодвигаюсь.

Она поднимается и подходит к Бэзилу. — Даже не думай, что я забыла о тебе, мой милый мальчик. — Она протягивает руку и треплет его по щеке. — Ты тоже можешь предложить нам много чего.

Бэзил смотрит на неё с обожанием. Похожий взгляд я видела у него, когда он смотрел на Ану, но теперь он ещё более восторжен, что беспокоит меня. Особенно потому, что Гайя как-то особенно жадно она осматривает его, как её пальцы задерживаются на его челюсти. У меня по коже бегут мурашки.

— Мне бы очень хотелось связаться с моей семьёй, — быстро говорю я. — Они должны знать, что со мной всё в порядке и ...

Гайя медленно поворачивается. Она нависает надо мной и качает головой. — Теперь твоя семья это мы, моя дорогая.

Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, и голова начинает кружиться.

— А сейчас, — говорит она, направляясь в сторону двойных дверей, я оставляю вас двоих, мои голубки, наедине. Доедайте свой суп. Элла принесёт вам чудесный чай. Очень полезный для животиков. Затем, для каждого из вас мы найдем занятие, потому что все должны отрабатывать свое содержание. Помните, на Ферме нет благотворительности.

* * *

Когда Гайя исчезает, я разворачиваюсь и хлопаю Бэзила по руке. — Ты слышал?

— Она абсолютно невероятна, правда ведь? — говорит он, не отрываясь от своего супа, на который он незамедлительно набросился.

— Нет! В смысле, она и правда, интересная личность. Но кое-что было странным, тебе так не показалось?

— Она может читать в наших сердцах, — сказал он, как будто это было определённым фактом.

— Нет, она не может этого.

— А как ещё она может знать, что твои родители пытались разделить нас?

— Она не знала этого, — уточнила я. — Она сделала общее предположение почему мы убежали, что, вероятно, является достаточно частым случаем, если задуматься. Парня и девушку застают вместе и...

Бэзил качает головой.

— И что, чёрт возьми, значит мой ежемесячный взнос? — Я не могу даже просто произнести это, не покраснев. — Или её разговоры о том, что мы можем завести семью. Или то, как она меня называла то Делией то Делайлой? Она вообще знает, кто я такая?

— Просто потому что все во Внутреннем Круге знают твою семью...

— Это не то, что я имела в виду, — прорычала я, но покраснела, потому что в чём-то он был прав.

— Послушай, — произнес чуть мягче. — Здесь живет где-то около двух сотен людей, а она не слишком хорошо запоминает имена. Велика проблема. — Он посмотрел на мою полупустую тарелку. — Ты собираешься это доедать?

— Нет, больше не хочу. — Я отодвигаю тарелку. — А она была частью Аналогов? Ты слышал о ней раньше?

— Нет. Это безумие, не правда ли? Она была здесь всё время, а мы и знать об этом не знали. Если бы я узнал об этом месте раньше...— Он посмотрел на мою миску.

Я подтолкнула свой бульон к нему, и он набросился на тарелку. — Но разве тебя не насторожило хоть что-нибудь в том, что она говорила? Хоть немного? Она считает, что мы останемся здесь на достаточно долгое время и заведём детей!