Страница 93 из 160
– Или спою колыбельную, – фыркнул Алеард. – Про сонные колокольчики.
Конлет уже вовсю смеялся.
– Только не её! – Кристиан замахал руками, вытаращив глаза. – Лучше про белый домик под звёздами.
– А я знаю про рыжего котёнка, который познакомился со сверчком, – сказал техник, широко улыбаясь.
– Вот-вот, – обрадовался Алеард. – Ты нам и спой, а мы послушаем.
– Я не умею петь, – ухмыльнулся Конлет. – Я могу только подпевать.
– Ну, тогда вы сами напросились! – сказал Кристиан и заунывно начал:
Светит луна в окошк-о-о-о,
Гуляет по крыше кошка-а-а,
Стрекочет под полом сверчо-о-ок,
Ложись, мой родной, на бочок!..
– Ладошку положишь под ушко! – вдруг заголосил Конлет. – Задремлешь на мягкой подушке!..
– Увидишь прекрасные сны. Спи, мой лапуля, усни, – допел Алеард дурным басом, и лицо у него при этом было многообещающе зловещее. Все трое подавились от смеха.
Им необходимо было не переставать жить. Смеяться, разговаривать, помнить. Пропасть не просто вбирала их в себя, она заставляла бояться. Молчи – и будешь жить, – говорили страшные чёрные здания. – Молчи, и я пощажу тебя! – вторила им темнота.
– Так ты будешь петь своему сыну, Конлет, – сказал Кристиан.
– Откуда это он у меня возьмётся? – удивился парень.
– Алеард, а заяц-то неуч! Не знает, откуда дети берутся, прикинь!
– Ну, так ты расскажи мне, – рассмеялся Конлет.
– Я тебе опишу общий план действий, – ответил штурман, и Алеард весело фыркнул. – Значит, перво-наперво надо найти девушку.
– В смысле не для подружить, – вставил Алеард.
– В смысле да. Находишь её, значит...
– Мне уже очень-очень интересно, – смешно заморгал Конлет. – Что дальше?
– Дальше вы общаетесь или просто чувствуетесь, ну а потом влюбляетесь…
– Как всё у тебя легко получается! – восхитился Алеард.
– Я вообще лёгкий, и родился легко. Ну вы слушайте дальше, вам это обоим пригодится в жизни…
Алеард и Конлет захохотали.
– Собственно, главное уже сделано: девушка есть, вы оба влюблены… тыры-пыры… Ну и всё.
– Что всё? – не понял Конлет.
Алеард утёр глаза. Он больше не мог смеяться.
– Всё, попал ты, друг. Ушёл в иные измерения вместе с ней. Улетел, так сказать. К звёздам и дальше.
– Чего? – хмыкнул Конлет.
– Чего-чего! – рассмеялся Кристиан. – Подкалываю я тебя. Мне ли рассказывать об этом? Лучше пусть Алеард нам с тобой расскажет. Он-то всё про такие дела знает. – И он подмигнул другу.
– О таком не расскажешь, – сказал Алеард, посмотрев себе под ноги. Он редко опускал глаза.
Конлет поднял брови, поглядел на одного, потом на другого. Кристиан хлопнул его по плечу:
– Любовь – это жизнь. Дети – это любовь. Без любви нет жизни.
– Да, – кивнул Алеард. – Хорошо говоришь, Крис.
– Мы, ребят, выберемся. Я нутром чую! – уверенно сказал штурман. – Единственное, что меня беспокоит, это…
– Время, – угадал Алеард.
– Да. Наше время. А у Конлета непременно первым родится сын.
– Хах! – вырвалось у техника. – Мне рано о детях думать. Я сам как дитя. Но раз уж речь о таком зашла, давайте договоримся...
Выслушав предложение Конлета, Алеард и Кристиан дружно расхохотались.
– Идёт! – и они обнялись.
После подобного разговора Кристиан тем более не верил, что всё закончится вот так и они сгниют здесь, чтобы потом превратится в три зловещих скелета. Пропасть могла пугать их сколько хочет, уговаривать, угрожать, просить. Её голос не проникал штурману в сердце, не мог добраться в потаённые страны его души. Алеард и Конлет были рядом, и Кристиан знал, как ценно каждое мгновение, проведённое с ними. Здесь. Сейчас. А для кого-то – вчера или завтра. Очередная попытка выбраться окончилась неудачей, и они с горя чудом убили одного из роботов. Умирал он странно – беззвучно, медленно, словно складывался в кубик. Они изучили эти квадратные останки самым внимательным образом, но ничего полезного не узнали.
– Чтобы я ещё раз... – сказал тогда Конлет, и они его поняли. Если Кристиана мучила неопределённость, то техника – чувство вины. А вот Алеарда, кажется, и то и другое. Кристиан знал, о чём друг думает, эти мысли виднелись в его глазах, делая их печальными и бесцветными, и тогда штурману хотелось ввязаться в драку. Да и куда ещё её денешь, эту тоску? Разве что перельёшь в силу. Только не будет эта сила благой, вот что плохо. Но Алеард сдерживался. Никто из них троих не заикался о том, чтобы сдаться. Даже смерть имеет свой предел, даже она с чем-то считается.
Пропасть умела разговаривать, и её голос обжигал. Казалось бы, что он должен холодить, превращая своих собеседников в сосульки, но всё получалось иначе. Алеард и Кристиан могли говорить с ней на её языке, но общение сводилось к тому, чтобы друг с другом спорить. Штурман чувствовал – они дожмут Пропасть, заставят её принять их условия. Вот только когда это случится, не будет ли слишком поздно?
В один из дней вокруг стало как будто светлее.
– Это бывает раз в месяц, – сказал Конлет. – Роботы в этот день ведут себя странно.