Страница 20 из 38
Пленного увели.
— Это ты, что ли, ему сказал, что у нас кавалеров не бьют?[9] — спросил генерал у Елизара и усмехнулся.
Правдивый от природы Елизар почувствовал себя неловко, точно бы ребенка обманывал.
«Неужто этот верзила так уж поверил ему, что есть армия, где солдат не учат и кулаком, и батогами, и розгой? Как же без этого: забалуются, как их заставишь воевать? Даже в любимом царевом Преображенском полку недели не проходило, чтобы солдат-другой не выл истошным голосом, прикрученный к деревянной кобыле… Драли не только рекрутов, — случалось, доставалось и старослуживым».
— Я не говорил, что вовсе не бьют… Я сказал — кавалеров орденских… по царскому указу…
— Ну так что ж ты закраснелся, словно девка? — засмеялся генерал. — Правду же сказал: есть такой указ… Ты другое ответь мне: чего все в разговор встрять норовил? Я видел…
— Да знаем мы того лазутчика. То не просто Кружальский, — Лех-Кружальский, Бонифатька! Это цесарского графа человек, — не вытерпел Аким.
Генерал даже в лице переменился, сразу стал серьезным.
— А вы не обознались, молодчики?
Елизар и Аким наперебой стали рассказывать обо всех происшествиях в Маргаретенштадте — как Бонифатий дважды из рук ушел и у них и у гевалтигера Павлова.
— Да, злодей изрядный… Такого голыми руками не возьмешь, — покачал головой инженер. — Это весьма нам досадно, что он убег к шведам.
— Иваныч, — перебил его генерал, — а ведь это мы с тобой маху дали. За морской стороной не глядим. Вот и ездят там всякие.
— Так как за морем уследишь? Галер нет, людей нет…
— Ан, есть. Вон они, двое моряков. Да и огарковские матрозы тут болтаются. Вот что, господа фенрихи, сей же час сбирайте пожитки, а я наряжу подводу. Поедете в ближний тыл, заберете команду. Там у нас есть людишки, вернулись из гофшпиталей, да из обоза я приказал лишних отчислить. С ними займете рыбачью деревню, что там на берегу, да вообще всю береговую линию. И разведайте заодно, нет ли с той стороны слабины, может, мы не одного этого Леха не доглядели? Может, и еще Кружальские пожалуют.
Глава 12 ВЕЛИКА ФЁДОРА, ДА ДУРА
С вечера в крепости полыхал пожар. Мечущиеся отблески пламени выхватывали из тьмы то остроконечный готический шпиль лютеранской кирхи, то мрачный контур башни, черепичные кровли, трубы, зубцы на стенах.
У осаждающих стреляла только одна мортирная батарея. Огненные дуги то и дело прочерчивали темное небо. Раскаленные добела в кузнечных горнах[10] ядра падали на крыши домов, казарм, складов, вызывая новые пожары, а иногда и взрывы.
С моря натянуло густой туман. В тумане утонул лагерь, разбитые дома окружавшего крепость поселка, деревья. Только высокие крепостные бастионы выпирали над зыбкой пеленой, да еще кое-где торчали кроны сосен.
Но лагерь жил, глухо шумел. В промежутках между выстрелами мортир доносился то стук топора, то сердитая отрывистая команда или чавкание грязи под ногами бредущих куда-то людей.
По одной из улиц прибрежного поселка вразброд шагала рота солдат. Впереди ехали трое конных драгун — проводники. Люди шли медленно, с трудом вытягивая ноги из липкой грязи, конным то и дело приходилось останавливаться, поджидать пехоту. Возле какого-то полуразрушенного дома с проваленной кровлей драгуны свернули. Шедший за ними Елизар в плаще и надвинутой на самые глаза шляпе с обвислыми от сырости полями обернулся к солдатам, хрипло скомандовал:
— А ну, подберись, веселей ходи, государева служба! Господа капралы, не зевать!
Глядеть в оба, Шли еще долго. Мимо смутно видневшихся в туманном мареве телег, палаток, размазанных светлых пятен костров. Навстречу потянуло влажным морским ветром.
Ветер словно подтолкнул туман, он заклубился, сдвинулся. На миг мелькнуло небо, темная полоса моря, какие-то развалины. Под ногами грязь сменилась мокрым песком, идти стало легче. Прыткая волна с шуршанием доползла чуть не до самой тропинки, немного не дойдя, схлынула назад.
Старший из драгун остановился. С тем превосходством, с которым конники всегда обращаются к пехоте, фамильярно сказал:
— Вот здеся, господин ахфицер, караульный пост у пяхотных. Вона в той будке.
Офицер огляделся. Пузатые, не русского облика рыбачьи лодки из-за мелкой воды лежали, повалившись набок. Некоторые были вытащены на песок, стояли на килях, подпертые со всех сторон жердями, похожие на водяных пауков. Торчали вбитые в землю и в воду сваи. Стал виден сложенный из крупных булыжников волнолом и возле него — полузатопленный трехмачтовый корабль. Корабль выдвинулся кормой на песок. Высокую корму украшала затейливая резьба, выпуклые фигуры морских богинь. Богини держали воздетые к небу кованые фонари, напоминающие вазы. Средний из трех фонарей был заметно погнут.
Драгун снова придержал лошадь, плеткой показал на корабль.
— Наши, когда заскочили в здешнюю слободу, кинулись сюда, а шведы их с того корабля из пушки…
Он покрутил головой.
— Народу не побили, а лошадей перепужали. А опосля пришлось им корабль бросить, самим спасаться в крепость. Ну, драгуны да казаки, если что в клетях на том корабле было да внутри, в чреве, прибрали к рукам. Начальству и не дознаться.
— Знаю вас, иродов, — сердито сказал Елизар. — Тянете, что надо и что не надо. А этот корабль есть добрый трехмачтовый флейт. Для государевой службы сие судно ох как сгодится. Таким флейтам положено ходить за боевой эскадрой.
На флейтах лишний припас держат, харчи там и порох, канаты да паруса.
— Выходит, вроде обоза при войске, — сказал драгун и поскреб под шапкой. — Значит, жаль, что у этой флейты перед малость пообгорел в пожаре, чулан жилой и болван золоченый, что на воду глядеть поставлен. Говорят, иноземный морской бог Тритун.
— Тритон! — поправил фенрих и распорядился — Первое капральство, пять человек, оставайся тут. Глядеть за кораблем и за лодками, не спуская глаз. Ежели что приключится, не токмо передо мной и ротным командиром в ответе будете, но и перед самим фельдмаршалом, Александром Данилычем, а с ним шутки плохи. И чтоб хмельного в рот — ни капли!
Про этот брошенный корабль, видимо доставлявший в крепость припасы, Елизар узнал от майора Логинова. С Логиновым довелось встретиться при приемке команды. Логинов находился на сборном пункте по своим многочисленным обязанностям. Фенриху обрадовался, как родному.
— Елизарушка, сынок! Живой! Здоровый!..
Зазвал в корчму выпить пива. Узнав, что обоих друзей назначили на береговой участок, в самый крайний фланг осадной армии, обложившей крепость полукольцом, радостно хмыкнул:
— Вот, как говорят люди, на ловца и зверь бежит! Как же это я про вас-то запамятовал!
Мне моряки нужны позарез…
— А куда плыть? — деловито осведомился Елизар, уже предвкушая радость от возможности снова служить на море.
Логинов зашелся смехом, аж до слез.
— Плыть?} Ох-хо-хо… Плыть!.. Да нет, сынок, какое тут плаванье.
Корабль там шведы покинули, надо сие судно сберечь, а позже, когда возьмем крепость, оснастить и снарядить. Вот тогда и поплывешь. Я, признаться, все своего давнишнего друга, Федьку Огаркова, вспоминаю! Вот мастак по корабельной части!
Майор запустил руку за борт кафтана, начал искать в кармане.
— А где ныне капитан Огарков? — полюбопытствовал Елизар.
— Плох Федька… Ревматизма его скрутила, здешние болота доконали. Боюсь, как бы ему полный абшид не вышел — отставка от службы. Без дела старик-то заскучает, загрустит, А мы с Федькой Огарковым ведь с детства друзья.
Он, наконец, нашел то, что искал, вытащил и развернул на столе листок бумаги, бережно разгладил.
— Федино письмо с дороги… Есть тут кое-что и до тебя касаемое.
— Отставив письмо подальше от глаз, прищурившись, начал читать:
«Друг любезней, Яков Степаныч! Многие лета тебе быть в здравии и в силах для службы на пользу отечества. А меня, грешного, везут ныне лежачего, как колоду, до того скрутила проклятая немочь… "
9
Воинский устав Петра I строжайше запрещал телесные наказания «кавалеров», то есть награжденных орденами.
Во избежание напрасных издевательств офицеров над солдатами устав содержал специальную оговорку:
«За напрасные мучительства и наказания сверх положенного взыскивать с господ офицеров вплоть до лишения чести» (разжалования в рядовые).
10
В XVIII веке, чтоб вызвать пожар (в крепости, на корабле), стреляли из пушек и мортир ядрами, предварительно раскаленными докрасна в кузнечных горнах.