Страница 38 из 38
Состояние добывают торговлей. Древние гербы нужно время от времени золотить.
— Прибыльна ли ваша торговля? — любезно осведомился Елизар, не скрывая насмешки. — Кстати, чем вы торгуете?
— Чем придется: вином, кожами, пшеницей…
— А господин Кружальский по-прежнему ваш надежный помощник?
У графа забегали глаза, он нахмурился.
— С ним мы встретились случайно, уже здесь на корабле. Прошу не связывать наши имена. Вы, вероятно, осведомлены, что я вынужден был выгнать его еще там, в Эйдере. За его грязные дела я не ответчик.
Елизар взглянул на Бонифатия. Бонифатий стоял потупившись, очень бледный, тяжело дышал.
— А вы что скажете, Кружальский?
— Да простит бог всем, кто свершает великие грехи во имя его… — изрек Бонифатий загадочно и отвернулся от графа.
— Понимаю, — кивнул Елизар. — Вам есть в чем покаяться. Но сейчас уместнее просить милосердия не у бога, а у военного суда. У вас обоих будет время подумать обо всем.
Он приказал вызвать караул и увести Бонифатия.
— Меня одного! — задыхаясь, крикнул Бонифатий.4— А его вы отпустите?
Граф сжал кулаки, шагнул к Кружальскому.
— Вы забываетесь, негодяй, грязный шпион!.. Вас повесят, и по заслугам!
— Нет, дом Альберт! — исступленно закричал Бонифатий, вырываясь из рук державших его матрозов. — Если повесят, так рядом с вами! Я уж постараюсь об этом! В рай или в ад, но мы войдем вместе!
— Взять и графа! — приказал Елизар. — Рассадить по отдельным каморам, обыскать, чтобы не сотворили чего, и сторожить, не спуская глаз!
Море, равнодушное к людским делам, по-прежнему катило куда-то свои бесконечные, бурливые волны. По небу плыли округлые, набрякшие дождем тучки. Гамбургский корабль как привязанный следовал за фрегатом.
Капитан российского флота, командир фрегата «Северная Двина» Елизар Овчина-Шубников испытывал странное чувство, будто в мире вдруг наступило великое спокойствие и восстановилось нарушенное равновесие. Судьба даровала ему удивительную удачу. Дважды он упускал злодеев, сам пострадал от их козней, и теперь всемогущий случай передал их ему в руки. Дальнейшая судьба этих двух иезуитов его не касается, мстить — не его дело. Пусть за них возьмется гевалдигер Павлов, пусть их судят по законам Российской империи.
У мыса Скаген, где стоит маяк, означающий вход в датские воды, навстречу шла сторожевая галера. Гребцы выбивались из сил, работая тяжелыми веслами. Острый нос галеры то и дело утыкался в набегавшую волну, рывком вырывался наружу, пропоров водяную толщу. Тем не менее галера, заметив проходящий русский фрегат, повернула к нему, несмотря на то, что для этого приходилось делать изрядный крюк. С ее палубы махали: «Не проходите мимо! Сообщение!»
Елизар сманеврировал, замедлил ход. И стоило.
Датский офицер с кормы в рупор прокричал великую новость. Вчера вечером, 30-го ноября, при осаде Фридрихсгаль в Норвегии убит в окопах картечью шведский король Карл XII.
— Поздравляю вас, капитан! — прокричал датчанин. — Теперь войне скоро конец.
Елизар снял шляпу и перекрестился. Да будет так! Лучшего, чем мир на земле, человеку желать не должно!