Страница 16 из 102
Спи! В Ушгуле мил восход, комсомол нанила ждет. В сене так тепло тебе. Я целую лобик потный. Будешь храбрым ты в борьбе, будешь доблестный охотник. Станешь коши надевать, чтобы дебри гор изведать. И когда-то скажешь: «Мать! Нынче я убил медведя, и орел в пути лихом задевал меня крылом. Горы в страхе полегли, и орлы кричат вдали». Коль охотиться не станешь, грамотеем стань, мой сын, и ушгульские туманы ты проймешь пером своим. То, чего нам недостало, на бумаге разберешь. Слышишь, как грохочут скалы? В хриплой песне — гром и дождь. Будешь вместе с молодыми привыкать к громам большим. Горы высоки — над ними на камнях, на льду сидим. Домик наш некрепко сбит. …Даже летом бродит волк… Слышишь ты, как бык мычит? Надо спать, чтоб не быть слабым! Набирайся, милый, сил! Спи, пока далек восход, — иль медведь сюда придет. 1929
13. Письмо с гор. Перевод А. Межирова
В Сванетию иду. Плутаю в облаках, ветрам подставив грудь с пылающею раной. Люблю тебя, люблю, никто не знает как, никто не знает как в Сванетии туманной. В Сванетию иду и думаю о том, что вечный снег вершин поможет исцеленью и что долинный зной высокогорным льдом сумею остудить, пройдя тропу оленью. Мой путь пересекла, заливисто трубя, игривая река, стремнина вихревая. Над пропастью цветок, похожий на тебя, к нему не подойдешь — но я его срываю. Вспорхнув над ивняком, метнулась птица ввысь, — я опустил глаза, чтоб не следить за нею. Но прежние мечты в душе отозвались, и думы о тебе зажглись еще сильнее. В Сванетии меня ты бьешь, как птицу, влет, застреленный тобой, я падаю, как птица. Долинную жару высокогорный лед не в силах остудить — она во мне клубится. В Сванетию тропа вторгается, как весть, в раздумье облака толпятся над поляной. Заоблачных вершин в Сванетии не счесть, но ты — превыше всех в Сванетии туманной. 192914. По пути в Сванетию. Перевод Б. Ахмадулиной
Теперь и сам я думаю: ужели по той дороге, странник и чудак, я проходил? Горвашское ущелье, о, подтверди, что это было так. Я проходил. И детскую прилежность твоей походки я увидел. Ты за мужем шла покорная, но нежность, сиянье нежности взошло из темноты. Наши глаза увиделись. Ревниво взглянул твой муж. Но как это давно случилось. И спасла меня равнина, где было мне состариться дано. Однако повезло тому, другому, — не ведая опасности в пути, по той дороге он дошел до дому, никто не помешал ему дойти. Не гикнули с откоса печенеги, не ухватились за косы твои, не растрепали их. Не почернели глаза твои от страха и любви. И, так и не изведавшая муки, ты канула, как бедная звезда. На белом муле, о, на белом муле в Ушгули ты спустилась навсегда. Но всё равно — на этом перевале ликует и живет твоя краса. О, как лукавили, как горевали глаза твои, прекрасные глаза. 195815. Задуманное поведай облакам. Перевод Б. Ахмадулиной
А после — шаль висела у огня, и волосы, не знавшие законов прически, отряхнулись от заколок и медленно обволокли меня. Я в них входил, как бы входил в туман в горах Сванетских, чтобы там погибнуть, и все-таки я их не мог покинуть, и я плутал в них и впадал в обман.