Страница 8 из 9
на ВДНХ, дозор должен принять удар на себя и, если придется, полечь, а на
станцию отправить одного человека, «уцелевшего». Предупредить. Чтобы
дети успели попрятаться, а женщины чтобы успели взять оружие и вместе с
мужьями загородить собой вход.
Это работало всегда: потому ВДНХ и была до сих пор, два с лишним
десятилетия как, обитаема. Но в последнюю пару лет тут кто если и
появлялся, то разве по недоразумению. Последняя страшная угроза и станции,
и всему метро — черные — сгинули, уничтоженные ракетным штормом, как раз
два года тому.
И каждый на Выставке помнил, кто спас людей от этих тварей.
Артем.
За это и прощали. За это и терпели.
Теперь к северу от ВДНХ шла только цепь отмерших, пустых станций,
первой из которых был Ботанический сад. Сад лежал мелко, к поверхности
совсем близко, и гермоворота, которые должны были отсекать мир сверху от
мира снизу, там были распечатаны и так поломаны. Жизнь на Ботаническом
саду была невозможна, а что начиналось за ним, людям было неинтересно.
Поэтому край земли проходил ровно по тому месту, куда доставал свет от
костерка. А дальше шел космос.
Отгороженные от вакуума мешками с песком, сваленными в брустверы,
сидели дозорные. Опирались друг на друга «калаши», составленные
пирамидой. На огне грел пузо битый закопченный чайник.
Артем расположился к костру лицом, а к туннельной пустоте — затылком.
Сюда же, рядом, посадил Гомера, которого специально привел в эту тихую
пустоту; не хотел слушать его рассказ там, на велосипедах, при всех. Совсем
без свидетелей не получится, пусть их хоть поменьше будет.
— Зря к трубе спиной! — цыкнул ему Левашов.
Но Артем сейчас верил этому туннелю. Научился его ощущать.
Остальные так расселись, чтобы не сводить глаз с его пасти. Гомеру
сказано было вещать негромко, чтобы не возбуждать остальных; но Гомер
негромко не умел.
— Полярные зори этот городок называется. Находится на Кольском
полуострове. Рядом — АЭС, причем учтите — в рабочем состоянии. Запас
хода у станции — лет сто еще! Потому что всего один город питает. А
город они превратили в крепость. Частокол построили из бревен,
прочие укрепления. Оборону наладили прилично. Военные части рядом
были, охраняли АЭС, из них набрали гарнизон этих Полярных зорь.
Вокруг места гиблые, Север. Но эти держатся. Станция им и свет, и
тепло дает — для хозяйства. Так что…
— Что ты изобретаешь-‐то, а? — крикнул с того края Левашов: глаза
красные, уши мясистые, а еще и усы кое-‐как растут, кверху. — Какие на
хер зори еще! Да за Ботаничкой дальше по трубе никого, кроме собак
бродячих нет! И у тех по шесть ног! Мало нам одного пришлепнутого,
второй нарисовался!
— У них клуб теперь будет тут свой, — подмигнул Арменчик, ногтем
цепляя между зубов застрявшее поросячье волокно. — Клуб мечтателей
и романтиков «Алые паруса».
— Кто этот сигнал принимал? Кто с ними говорил? — Артем смотрел
старику в бороду, в шевелящиеся губы, как глухой, читая.
— Я… — заново начал Гомер. — Я сам из тех мест. Архангельский. Так же вот
все надеялся найти, может из моих кто остался. Слушал… Искал. Нашел-‐
таки. Архангельск, правда, мой молчит. Зато Полярные зори! Целый
город, представляете? Наверху! Горячая вода, свет… Но самое
занимательное — у них там прекрасная электронная библиотека
сохранилась. На магнитных носителях, на компакт-‐дисках. Вся мировая
литература, кино… Понимаете? Электричество-‐то есть, сколько
угодно…
— Какие волны? Какая частота? — врезался в его уютное повествование
Артем.
— То есть, это такой своеобразный Ноев Ковчег. На котором, правда, не
каждой твари по паре спаслось, а вся культура нашей цивилизации… –
как будто и не слыша, продолжал токовать старик.
— Во сколько был контакт? Как часто? Где у тебя точка стояла? Какое
оборудование? С какой высоты удалось сигнал поймать? Почему у меня
тогда не выходило?!
Старик ожидал беседы, а не допроса: уютной беседы у костерка. Но Артем
слишком уж хотел этой минуты, чтобы на розовые сопли ее тратить. Первое:
убедиться, что это правда.
Артем и сам все знал про миражи, которые маячат в той пустыне, наверху.
Нет, ему не любоваться на них нужно, а дотронуться, поверить.
— Ну! — он не отпускал, давил; нельзя было старику дать выскользнуть. –
Вспоминай точно! Почему у меня больше не получается?!
— Я… — Гомер причмокивал и размышлял, уводил глаза в темноту; но
сдался наконец. — Не знаю.
— Как — не знаешь? Как ты можешь такое — не знать?! Если ты сам их
сигнал ловил?!
Постеснялся — и признался, сволочь.
— Это не я ловил. Встретился мне просто человек. Радист. Он рассказал.
— Где? Где встретился? Какая станция?
Старик повздыхал еще.
— Театральная. Театральная, кажется. Театральная.
— У черта в пекле, то есть? Думаешь, побоюсь сам пойти и проверить, а?
— Ничего такого я не думаю, молодой человек, — этак он с достоинством.
— Когда?
— Лет пару назад. Не помню.
Не помнит.
Единственный раз, когда Артем в прорехах между шипением и воем эфира
услышал далекий и слабый чей-‐то голос — навсегда запечатлелся, а голос этот
и сейчас, стоит прислушаться, в ушах звучит, как высохшее давно море — в
раковине. Как такое можно забыть?
Как можно все свою подземельную жизнь мечтать написать книгу для
потомков, для следующих поколений, чтобы эти поколения знали, откуда
взялись, чтобы не теряли мечту однажды вернуться наверх — и не помнить о
таком в мельчайших деталях?!
И еще Театральная.
— Врешь, — убежденно сказал Артем. — Понравиться хочешь.
— Вы ошибаетесь. Я просто…
— Хочешь мне понравиться, чтобы я тебе выложил все. Всю свою
долбаную историю. Решил купить меня, а? Нащупал нежное место — и р-‐
раз крючочком… Да?
— Вовсе нет! Это абсолютно реальный случай…
— Да иди ты!
— О, — трубно втянул сопли горбоносый Арменчик. — Мечтатели ругаются,
чья мечта мечтательней.
Артем, обозленный на себя и на этого глупого старого враля, положил
затылок на истыканный пулями песок и сжал веки. Сказочник гребаный.
Только на душе короста нарастет, кто-‐нибудь придет и отковыряет.
Старик насупился и не собирался Артема переубеждать.
Да и хер бы с ним.
До конца дежурства они не обменялись больше ничем. Выходя на станцию,
Артем даже переглядыванием со стариком не попрощался.
— Есть проверенная информация. Пойман сигнал с Кольского
полуострова. Там есть выжившие! — Артем посмотрел на Кирилла
многозначительно.
— Правда?!
— Правда!
Кирилл аж подскочил, так обрадовался. Не рассчитал с воздухом, и зашелся
кашлем. Артем, зная, что будет, дал ему платок — приложить к губам. Кирилл,
унявшись, оторвал платок, оглядел его испуганно и виновато. У Артема
сердце прижало.
— Это все пройдет. Будешь еще крыс гонять! Подумаешь, чуть-‐чуть крови!
— Мамка ругается. Не показывай ей. Не покажешь, ладно?
— Ну ты что! Мы же с тобой — во! Команда! Ты меня не сдаешь, я — тебя!
— Поклянись Орденом.
— Клянусь Орденом.
— Торжественно поклянись.
— Торжественно клянусь Орденом.
Кирилл забрался к нему на колени.
— Давай. Продолжай. Рассказывай.
— В общем, — начал Артем. — Есть точная информация. Пойман сигнал с
севера. С Кольского полуострова. Там сохранилась совершенно
нетронутой атомная электростанция. И при ней — город. Называется –
Полярные зори. Красота, а? Так что мы тут не одни. Понимаешь, Кирюх?
Не одни! Есть еще и другие выжившие! И мы их нашли! Ну?!
— Класс! — сказал Кирилл, лупая огромными бледными глазищами. — А это