Страница 13 из 22
Я снова посмотрел ему в глаза, но даже с такого близкого расстояния не заметил в них ничего, кроме собственного отражения.
— Если придется возвращаться, Тино,— сказал я осторожно,— не беспокойся. Я сначала серьезно подумаю.
Глава 7
Около девяти часов я пересек мост Трибора и, оказавшись в Готтане, с облегчением вздохнул-. Как знает каждый житель Нью-Йорка, Манхэттен — это остров, окруженный примитивными джунглями, которые ловко закамуфлированы код цивильными невинными названиями: Лонг-Айленд, Нью-Джерси, Коннектикут. Но перед гражданином Нью-Йорка суровая действительность раскрывается сразу, как только он углубляется в один из этих районов. Признаки тут безошибочные. Деревьям и траве позволяют расти как попало и переходить в дикое состояние. Люди, живущие вдоль дорог, вымогают выкупы, чтобы обеспечить местным тиранам вульгарный блеск. Их жены ведут ужасную жизнь. Вместо того чтобы занимать то положение, на которое вправе рассчитывать, то есть быть цивилизованными аксессуарами мужского существования, они в большинстве своем сделались обычными животными, предназначенными для обработки мизерных участков, земли, которые дополняют их чудовищные жилища. И даже хуже. Многие из них умирают страшной смертью, в окружении кучи инструментов и машин для домашнего хозяйства, отказывающихся работать. Они испускают последний дух, вопя и призывая на помощь мастеров, которые никогда не приходят.
Все это я знал и тем не менее глубоко залез в Лонг-Айленд. Впрочем, если я завел знакомство с Беатрис, не говоря уже о диких дьявольских зверях, то поделом мне это, заслужил.
Ведь чего можно ожидать в самом Центре примитивных джунглей, кроме встречи с кучей головорезов?
Я почувствовал себя в безопасности, только вернувшись в дорогие моему сердцу бетонные каньоны, и испытал настоящее искушение совершить ночную прогулку в Центральный парк. В конце концов, было же несколько мужественных исследователей, которые вернулись оттуда невредимыми.
После перенесенных волнений я почувствовал страшный голод и остановился около небольшого кабачка на 2-й авеню. Бифштекс с кровью и кусок пирога с яблоками немного насытили меня. Со второй чашкой кофе я позволил себе сигарету и начал перебирать в памяти события последних суток.
Вторая сигарета и третья чашка кофе придали моим воспоминаниям еще более неприглядную окраску.
Около четверти одиннадцатого я звонил в квартиру на Саттен-пласс.
Через несколько минут тщетных попыток я уже готов был расплющить кнопку звонка. Тогда я засунул в него острие шариковой ручки и нажал так, чтобы звон был непрерывным.
Дверь приоткрылась сантиметров на десять, и в щели показался громадный черный глаз.
— Прекратите,— яростно закричала Селина,-^ иначе я позову привратника, и он вышвырнет вас на тротуар!
— Мне нужно видеть Османа-бея.
— Он уже спит. Приходите завтра. Утром.
Я едва успел подставить ногу, когда она попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.
--- Это срочно,— сухо произнес я. — Поднимите его, и пошевеливайтесь.
— Но я никогда не осмелюсь,— сказала Селина. — Я сама уже собиралась спать, и он...
Тут я уперся в дверь плечом и толкнул ее. Она распахнулась настежь, и в это мгновение Селина исчезла.
Входя в дом, я подумал, что невозможно просто испариться, даже не оставив позади себя классического клуба дыма.
Вдруг откуда-то из района моих ног раздался стон. Я посмотрел вниз и что же увидел? Моя бравая Селина лежала на полу.
— Ну давайте, бейте меня еще,— горько воскликнула она,— тут никакого риска... Ведь я только женщина.
— Вам следовало впустить меня сразу,— сказал я мягко.
Потом протянул ей руку и помог подняться. Теперь я понял, что она действительно собиралась ложиться спать. Следующим этапом ее туалета наверняка стало бы надевание пижамы: на ней был бюстгальтер из черного сатина, придававший ее громадной груди агрессивный вид, и маленькие трусики, украшенные кружевами. Сейчас Селина являла живое воплощение мужского желания.
— Милая, у вас есть все, что должна иметь идеальная женщина,— сказал я.
— Вы будете выглядеть настоящим идиотом, когда вылетите отсюда,— ответила она.
— Выбирайте,— произнес я благородно. — Либо вы сами разбудите Османа-бея я доложите обо мне, либо это сделаю я.
Ее громадные глаза начали выстукивать сигнал «SOS». Она отступила на шаг и посмотрела на меня со страхом.
— Он убьет меня, если вы зайдете в его комнату,— пробормотала она с ужасом. — Впрочем, он меня убьет в любом случае. Стойте здесь, Бойд.
Она повернулась и бросилась в маленький коридорчик, который, видимо, вел в спальню. Через пару минут вернулась и, не глядя на меня, прошла мимо в салон. А еще через две минуты появилась снова.
— Он одевается,— сухо объявила она. — Пройдите сюда.
Я вошел в салон, который совершенно не изменился со времени моего первого визита. Шторы были так же герметично задернуты, и слабый отблеск маленькой лампы на столике придавал комнате еще более зловещий вид. Наргиле в тишине ожидало своего хозяина.
— Теперь нужно немного подождать,— грустно заметила прекрасная рабыня,— он уже не так подвижен, чтобы быстро одеваться, особенно, когда его внезапно разбудят.
— У меня масса времени, - сказал я.
— Я так и думала,— ответила она с неприязненным смешком.— Хотите стаканчик?
— Во всяком случае — не турецкого кофе.
Одного упоминания этого напитка было достаточно, чтобы мой желудок сжался. Я отчетливо услышал, как он забурчал.
— Какой вопрос! Конечно, вам нужно спиртное,— -воскликнула одалиска.
— У вас есть «бурбон» со льдом?
— Поищу.
Я закурил сигарету и остался стоять. Так мне казалось удобнее, чем устраиваться на одном из этих проклятых пуфиков.
Через некоторое время я услышал шуршание кружев. Вернулась Селина со стаканом.
Пока я маленькими глотками пил содержимое, она стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня глаз.
— Сейчас он как раз закипает,— наконец очнулась она.— Вы никогда не слышали, как он хрюкает?
— Мне он всегда казался свиньей, в любом настроении,— сказал я откровенно.
— Короче, он ворчит, как боров. Остерегайтесь, вы можете заработать. — В ее глазах появилось что-то вроде ликования.— Он очень силен... Просто не представляете, как.
— Я всегда смогу выпрыгнуть в окно.
— О, меня бы это позабавило,— сказала она. — Не забывайте, что мы на двадцать пятом этаже.
В холле раздались легкие шаги. Видимо, мозги мои работали замедленно, так как прежде чем я понял, что это шлепают по паркету босые ноги Османа-бея, толстяк был уже в салоне. Он бросил на меня короткий уничтожающий взгляд, остановился перед наргиле и внезапно рухнул на любимую подушку, скрестив ноги. — Хочу кофе.
Эти слова он выплюнул в адрес Селины.
Она прореагировала мгновенно:
— Сейчас приготовлю.
И бросилась в направлении кухни.
— Мне всегда было жалко тех типов, которые считают, что нет в мире ничего более прекрасного, чем деревья,— заметил я спокойно. — Им бы следовало побывать сегодня здесь.
Из угла, где стояло наргиле, донеслось что-то похожее на свист.
— Значит, вы меня вытянули ночью только для того, чтобы я наслаждался видом рабыни, которая и так мне принадлежит? — приглушенно спросил Осман-бей.
— Нет, есть кое-что еще,— сказал я и повернулся к нему.
Осман-бей со вчерашнего дня не изменился. Он был . точно такой же. Те же длинные черные и сальные волосы были так же перепутаны, имелась и та же смешная бородка, и та же самая голубая рубашка скрывала тот же громадный живот, и те же панталоны. Серебристый лак отбрасывал блики при каждом движении его ноги.
— У меня был невыносимо тяжелый день,— воскликнул он.— День, похожий на пытку. Четыре с лишним часа язвительного допроса и унизительных физических пыток со, стороны моего компаньона, Абдулла Мюрада, которого я так уважал раньше. Пусть верблюды осквернят могилу его предков. Как только он направился от меня в вашу контору, я скрылся в городе. Многие часы, до самой ночи, я бродил под безжалостным солнцем по душным улицам. Потом вернулся совершенно изможденный, надеясь забыться в сладком сне, но увы...