Страница 87 из 140
* * * Моя любовь к тебе — мой храм, но вот беда, Лежит через пески укоров путь туда. Где обитаешь ты, там — населенный город, А остальные все пустынны города. Взгляни же на меня, подай мне весть — и буду Я счастлив даже в день Последнего суда. Ведь если верим мы в великодушье кравчих, Вино для нас течет, как полая вода. Смолкает муэдзин, он забывает долг свой, Когда проходишь ты, чиста и молода. Что написал Джами, не но тебе тоскуя, Слезами по тебе он смоет навсегда. * * * Как взгляд твой сверкает и локон блестит золотой, Моя периликая, как хороша ты собой! Воспеты поэтами родинки на подбородке, А я воспеваю твою, что над верхней губой. Нет большего блага, как ждать от тебя милосердья, Вздыхать, и рыдать, и повсюду шагать за тобой. О пери моя тонкостанная, стан твой походит На стройную пальму, сулящую плод неземной. Когда тебя нету, темно мне не только средь ночи, Коль нету тебя, я и в полдень хожу, как слепой. Наука любви недоступна глупцам и невеждам, Я эту науку постиг, но не выиграл бой. Джами, как собака, у двери твоей притаился, Я славлю свой жребий, — он мне предназначен судьбой. * * * От женщин верности доселе я не видел, От них лишь горести, — веселий я не видел. Меня не видя, так меня терзает злая, Что плачу: злость ее ужели я не видел? Так много волшебства в ее глазах прекрасных, Какого и в глазах газели я не видел! К чему ей говорить, что я скорблю всем сердцем? Чтоб луноликие скорбели, — я не видел. Пусть плачет только тот, кто мне сказал: «Чтоб слезы, Струясь из ваших глаз, кипели», — я не видел! Как мне расстаться с ней? Мы с ней — душа и тело, А жизни без души нет в теле, — я не видел! Любовь — недуг, но как избавимся от боли? Джами сказал: «Лекарств и зелий я не видел!» * * * Вот и праздник настал, а нигде ликования нет,— Только в сердце моем, хоть ему врачевания нет. Разве праздничный дар поднести я отважусь тебе? Для меня, признаюсь, тяжелей испытания нет. Путных слов не найду и в смущенье лишь имя твое Бормочу, бормочу, — толку в том бормотании нет. Не Хосрову мечтать о Ширин: лишь Фархаду дана Той любви чистота, в коей жажды слияния нет. Как злодейка тебя ни изранит, терпи и молчи: Нежносердна она, не выносит стенания, нет! Вижу я, горячо в дерзком сердце клокочет любовь, Но основа слаба — значит, прочности здания нет. Пал ей в ноги с мольбою Джами — и услышал в ответ: «Символ веры наш, знай, — в красоте сострадания нет!» * * * Попугай об индийских сластях говорит, А душа о прекрасных устах говорит. Намекает на эти уста, кто в стихах Об источнике в райских садах говорит. Держит сторону нашу теперь мой кумир, С небреженьем о наших врагах говорит. Взгляд ее — словно два обнажённых меча, Но она о спасенье в мечтах говорит. К песне ная прислушайся, странник, — о чем Он, стеная в ночах, на пирах говорит. Он, рыдая, о муках разлуки поет, Он о сладких, как сахар, губах говорит. Чтоб Джами уничтожить, не нужно меча,— Твой прищур мне о стольких смертях говорит. * * * Дом на улице твоей я хочу приобрести, Чтобы повод был всегда близ дверей твоих пройти. Сердце б вынул, если б мог, бросил бы на твой порог, Чтоб для стрел своих мишень рядом ты могла найти. Не хочу держать бразды и тобой повелевать, Лучше ты удар камчи мне на плечи опусти. Адским пламенем грозит проповедник городской. Ад любви моей — страшней, от него нельзя спасти. О Юсуфе, о его красоте смолкает быль. Стоит людям о тебе речь живую завести. Блеск воды твоих ланит, родинки твоей зерно Приоткрой, к зерну с водой птицу сердца подпусти. Да, Джами пусть будет псом, но не у любых дверей, У порога твоего пусть покоится в чести. * * * Друзья, в силках любви я должен вновь томиться! Та, что владеет мной, — поверьте! — кровопийца! К ней полетела вдруг душа, покинув тело,— Из клетки выпорхнув, в цветник попала птица. Товару каждому — свой покупатель всюду: Стремимся мы к беде, святой к добру стремится. Увы, в ее покой пробрался мой соперник,— Так с розою шипу дано соединиться! Мы знаем: простака опутает мошенник,— Мой ум опутала кудрями чаровница! Закрыв глаза, во сне я лик ее увидел: Что видит наяву другой, — мне только снится. Джами, ты терпишь гнет владычицы покорно, Но где же твоему терпению граница!