Страница 31 из 140
* * * Что мне блаженства райские «потом»! Прошу сейчас, наличными, вином! В кредит — не верю. И на что мне слава — Под самым ухом барабанный гром? * * * Отречься от вина? Да это все равно Что жизнь свою отдать! Чем возместишь вино? Могу ль я сделаться приверженцем ислама, Когда им высшее из благ запрещено? * * * Я пью вино не для веселья, я пью не для разврата, Не для того, чтобы отвергнуть все, что светло и свято. Хочу я на одно мгновенье познать самозабвение, — Вот почему я пью все время, горька моя расплата! * * * Наполнить камешками океан Хотят святоши, — глупость иль обман? Пугают адом, соблазняют раем,— А где концы всех этих дальних стран? * * * Не правда ль, странно? Сколько до сих пор Ушло людей в неведомый простор! А ни один оттуда не вернулся,— Все б рассказал, и кончен был бы спор. * * * Пусть буду я сто лет гореть в огне, Не страшен ад, приснившийся во сне; Мне страшен хор невежд неблагородных,— Беседа с ними хуже смерти мне. * * * Кому он нужен, твой унылый вздох? Нельзя, чтоб жар погас или заглох? Обещан рай тебе? Так сам устройся, А то расчет на будущее плох. * * * Поскольку только раз ты должен умереть, Умри. Большой беды нельзя тут усмотреть. Кровь, кости, жилы, грязь… Что ты теряешь? Считай, их не было, как и не будет впредь! * * * Зачем ты мой кувшин с вином разбил, господь? Врата блаженства предо мной закрыл, господь? Розовоцветное вино зачем ты пролил наземь? Забей мне прахом рот — иль пьян ты был, господь? * * * На свете можно ли безгрешного найти? Нам всем заказаны безгрешные пути. Мы худо действуем, а ты нас злом караешь, Меж нами и тобой различья нет почти. * * * Прекрасно воду провести к полям! Прекрасно солнце кинуть в душу нам! И подчинить добру людей свободных. Прекрасно, как свободу дать рабам. * * * На базаре я увидел как-то гончара. Он топтал ногами глину с самого утра, А ему глаголом тайным глина говорила: «Пощади! Тебе подобной я была вчера!» * * * Нет гончара. Один я в мастерской. Две тысячи кувшинов предо мной. И шепчутся: «Предстанем незнакомцу, На миг толпой разряженной людской». * * * Глянь на месящих глину гончаров,— Ни капли смысла в голове глупцов. Как мнут и бьют они ногами глину… Опомнитесь! Ведь это прах отцов! * * * Та ваза, что здесь на гончарном круге была, При жизни в объятьях любовной вьюги была; А ручка, что видишь у горлышка этой вазы,— Рука, что когда-то на персях подруги была. * * * Вон за гончарным кругом у дверей Гончар все веселее и быстрей В ладонях лепит грубые кувшины Из бедер бедняков и черепов царей. * * * Будь весел! Не навек твоя пора,— Пройдет сегодня, как прошла вчера. И эти чаши-лбы вельмож надменных Окажутся в месильне гончара. * * * Вчера горшечным рядом я шел через базар, Там комья свежей глины сердито мял гончар, И слышался — о диво! — как будто глины стон: «Ведь гончаром была я… Смягчи же свой удар!» * * * Из глины чаша. Влагой разволнуй — Услышишь лепет губ, не только струй! Чей это прах? Целую край… и вздрогнул: Почудилось, мне отдан поцелуй. * * * Лепящий черепа таинственный гончар Особый проявил к сему искусству дар: На скатерть бытия он опрокинул чашу И в ней пылающий зажег страстей пожар. * * * Ужели бы гончар им сделанный сосуд Мог в раздражении разбить, презрев свой труд? А сколько стройных ног, голов и рук прекрасных, Любовно сделанных, в сердцах разбито тут!