Страница 166 из 172
- С лютеранами мы общения не имеем.
Воспользовавшись, что царь заговорил с придворными, Антоний и иезуиты бочком ускользнули прочь. Царь заметил, потер сухой старческой рукой лоб, сказал:
- Вольным воля!
Довольствовался крещением лютеран, с великолепием и продолжительностью митрополитом совершенным. Протестанты не смели жаловаться. Имели свою слободу на Яузе, подвязывались в ремеслах и художествах. Враги папства всегда принимались как братья меньшие, неразумные.
В последующие дни Антоний успел выпросить свободу восемнадцати испанским наемникам, бежавших с Азова от турок, в Вологде на дознании сидевших. 15 марта Поссевин уезжал. Государь дал ему на прощанье руку. Нунций поцеловал. Горькую жалость испытывал Антоний к сему несчастному человеку, прозябавшему посреди великой страны своей в темноте и невежестве. С легатом ехал в Варшаву, после - Рим гонец Молвянинов. Проводив папское посольство, царь тщательно вымыл душистым мылом руку, выпачканную католическим поцелуем.
Дождавшись отъезда Антония, Иоанн приказал собрать по тюрьмам да боярским, дворянским дворам ливонских пленников, туда на пленную работу отданных. Мстя за военный проигрыш их несколько дней прилюдно травили дикими зверями, потом всех умертвили.
В России долго запрягают, быстро едут. Отправляя Географуса в Англию для сватовства к королеве, царь ему наказывал:
- Будьте там с Писемским поважнее да посерьезнее. Шапки перед англичанами без толку не ломайте, не позорьте родины. У нас своя гордость. Не подстилка мы, чтоб ноги о нас вытирать. Вернетесь с честью, одарю суровое игрище поставить. С умом, поучением, смыслом. Без кривлянья недостойного. Можно из светской жизни, но с библейским смыслом. Поучись у англичан. Слышал, они на то мастаки. Надо нам крытый терем для представлений на Москве ставить.
Государь, по обыкновению, упрекал Географуса и скоморохов, что люди они праздные, за церковной оградой без отпевания батюшки хоронить их советуют. Пьянь, рвань, блудодейство беспрерывное, перемены жен и полюбовниц, плутоватая продажность всеобщая. Географуса задело оскорбление цеху. Ставя на кон поездку в Англию, он отчаянно отвечал, что театр таков, каков народ. А пьесу по возвращению поставит он достойную.
- Какую, юродец? – рассмеялся царь.
- Про старика-царя, который в безумстве единственного разумного наследника прибил.
Царь скуксился, но выходка скомороха оказалась прощеной. Однородные посылы всегда вызывали у царя разный исход.
11
Схватив осеннюю простуду в псковском лагере, Магнус уехал в столицу Ливонии Ригу. Он остановился в одном из принадлежавших ему домов, надеясь теплом камина и горячим глинтвейном разогнать тоску неудач. Но недомогание усилилось, и с каждым днем королю становилось хуже. Кашель вырывал серую гнойную мокроту. Лекари пользовали больного, все чаще отворачиваясь в бессилии.
Магнус умирал своевременно. Стефан Баторий не думал уступать ему Ливонию, желал управлять обретенной территорией сам, напрямую. Баторий не сдержал обещания, как не сдерживал его Иоанн. Магнусу отказывали вежливыми проволочками. Магнус диктовал Баторию многословные письма - с каждым разом ответ приходилось ждать долее, пока его не последовало вовсе. Подати уходили в Варшаву. Магнус мог содержать свиту, но не войско.
Магнуса постигла частая судьба младших королевских братьев. Претендент и неудачник, чересчур вознесшийся в замыслах, умерив желания, он мог бы и долее управлять островом. Честолюбие повлекло его далее. Обломав зубы о царя и короля, он проклял обоих. Со стыдом вспоминал унижения перед азиатским владыкой, чудовищным, кровожадным хамом, столь же неописуемо невообразимым, как двуглавая курица на его гербе.
Муки нереализованных стремлений убивали Магнуса. Он прекратил сношения с родиной. Не писал брату, спрашивавшему, когда ему ехать на коронацию. Больно, отвратительно было бы написать Фредерику, что никогда.
Подле оставалась верная любящая супруга, половина вздорно расчетливого брака. Тесть был злейшим врагом: Магнус не обещался бы Евфимии и не венчался бы на Марии, если бы не надежда обрести Ливонию. Страны он не получил, зато жена была. С ней мелькнул короткий остаток лет. Наследник умер, открыли – отравлен. В колыбели гулила дочь Евфимия, прозванная Марией по сестре. То, что муж предпочитал умершую, не скрывалось от Евфимии. Нетщеславная податливая натура, Евфимия создала из Марии семейный культ.
Итак, около жены, которую надо любить, с ребенком, названным в честь предпочтительной – тоскливое угасание честолюбца. И все же, то было лучше, чем если бы Магнус еще годы и годы осенялся молчаливыми или озвученными проклятиями ливонской неудачи.
Мария искренне привязалась к супругу. Когда он скончался, она, единственная, искренне рыдала. Уже знала: Фредерик заберет Эзель. Ей с дочерью останется перебиваться с мякины на воду, в шелках и бархате прятаться кредиторов, ломящихся в дверь с расписками покойного, мерзнуть около камина без дров, не знать чем заплатить за арендованный дом. Мария и дочь – другие две жертвы борьбы за балтийские порты.
Если Магнуса можно сравнить с безуспешным привоем к русской лозе, то Курбский напоминает сирень, растение отечественное, только не без экзотичности. Гордый и относительно непреклонный, он пустил стебель из подземного корня на чужбине. Ругательные филиппики его восемнадцатилетнего изгнания, где справедливые, где нет, направленные одному великодержавному адресату дошли до нас, в полной мере выписав и характер отправителя. Андрей Михайлович тоже ненадолго пережил конец Ливонской войны. Пусть он и был русским человеком, и старым ярославским боярином, и Рюриковичем, родная страна, как чужестранцу Бомелию, осталась для него пугающим сфинксом. Подобно Эдипу, он пал жертвой собственных безутешных домыслов. Письма Курбского к Иоанну кусали Россию, не обремененные способом ее поколебать. Страна переживала собственных насельников. С самого начала в ней имелось нечто, что превозмогало людей, которые рождались в ней, топтали ногами, ездили и искали способа лучше пристроиться. Многие дулись московским хвастовством да так и лопнули.
Андрей Михайлович Курбский умер в мае 1583 года. В соответствии с завещанием он был похоронен в православном монастыре Святой Троицы на речном острове недалеко от белорусского Ковеля. Река Турья омывает обитель, неся тихие воды в Припять, а оттуда в Днепр, искупавшего в избытке боярскую самодостаточность.
В старости Курбский не лишился красоты. Белые волосы обрамляли властное умное лицо. Вельможные паны, успевшие встретиться с князем Андреем незадолго до его кончины восхищались прозорливостью суждений благородного старца, предрекавшего России страшную смуту по гибели единственного здравого умом наследника. Приглядываясь из-под руки, посетители искали, чем ж была особо привлекательна его внешность любвеобильному московскому деспоту, что после бегства духовного любовника, обрушился он на всю знать вообще. Так складывалось иноземное вульгарное представление об опричнине.
Еще до снятия осады с Пскова, когда мирные переговоры открыли сообщение града, Матвей повез Ефросинью в Новгород. Он страстно желал очистить ее от грязи предыдущей жизни, и забыть то сам. Внушал себе что не было на жене вины. Жизнь мотала, таскала Ефросинью, ей не повезло. Не по-христиански вспоминать ей. Яков воспользовался девичьей неразумной склонностью. Когда Матвей умирал от ран в Суздале, они сговорились над одром, чая: исчезнет сговоренная помеха. Матвей согрешил, не закрывшись в монастыре, как положено заглянувшему в смерть. Он венчался при смерти, как язычник, тянущий в загробие и жену, и сокровища, из коих Ефросинья и была жемчугом первой величины. Ныне, отрицая тот прежний горький обряд, Матвей собирался венчаться повторно. Он договаривался произвести то в Софии, рассчитывая на силу намоленного древнего храма. Повторное венчание должно было закрепить начатки Суздаля, перечеркнуть бывшее у Ефросиньи с Яковом. Ефросинья покорно не противоречила. Только ни она, ни Матвей не решались пригласить на венчание многочисленную родню. Со стороны Ефросиньи полагали ее скончавшейся в славе царской избранницы, тлеющей под каменной крышкой монастыря Новодевичьего. Если Ефросинья объявится, неминуемо начнется дознание. За обман казнят и обманщицу, и недоносителя. Осталось сделать повторное венчание тайно, то есть – как в Суздале.