Нимай Дас

говор «всего на пять минут». Секретарь Гурудевы сказал: «Я посоветовал ему написать письмо, но он сказал, что не знает, выдержит ли так долго. Еще он сказал: «Почему мне не дают поговорить с моим духовным учителем?» Его голос звучал немного истерично».

Гурудева вздохнул, но согласился и велел секретарю постараться найти время, когда бы они смогли поговорить. Это было не так-то просто, потому что в храме был всего один телефон - в кабинете президента храма - и там все время толпились делегаты, делающие международные звонки. Гурудева обычно избегал подобных телефонных разговоров, далее когда его ученики угрожали, что уйдут в майю, если не поговорят лично с гуру. Но, по совпадению, Гурудева думал о Нимае в тот самый момент, когда вошел секретарь и сказал, что звонил Нимай. Поэтому он решил откликнуться не просьбу ученика.

Несколькими днями раньше он также думал о Нимае, во время разговора с защитницей прав животных из Санто-Доминго. Ее звали Флора. Она говорила Гурудеве, что ей очень понравилась его лекция, особенно когда он сказал, что животные ничем не хуже людей и что мы должны относиться к материальным телам, как к покрытиям истинного «я». Флора была хорошо осведомлена о способности животных общаться с людьми, что она считала доказательством присутствия разумного «я» во всех существах. Она рассказала ему о собаке по кличке Стронгхарт; этот пес мог общаться с людьми при помощи телепатии и давал им понять, как они, в свою очередь, могут общаться с ним. Флора сказала, что знала человека, жившего в пустыне, к которому приходили разные животные и оставались с ним:. Тот человек сказал ей, что с животными можно начать общаться, если перестать думать о них, как просто о собаках и свиньях, и понять, что «у них внутри тоже кто-то есть».

Флора говорила с Гурудевой по-испански, и потому он не был уверен, что переводчик правильно передает все подробности. Помимо этого, Флора вела себя довольно возбужденно и несдержанно, так что Гурудева чувствовал себя не очень уютно, хотя и был заинтересован в разговоре. Флора продолжала, говоря, что если люди перестанут петушиться и не будут столь надменными, они «дадут каналам прочиститься» и смогут воспринимать послания от животных. Флора сказала: «Это очень важный опыт. Он убеждает нас, что существуют другие измерения разумной жизни. Если мы действительно станем общаться с ними, то поймем, что, в действительности, перед нами живое существо, хоть и облаченное в тело животного».

Идея альянса между группами защиты животных и преданными была заманчивой. Однако Гурудева еще не определился, считать ли правдой то, что говорила о телепатической связи Флора. Да, это могло быть правдой. Ему особенно понравились ее слова о том, что люди слишком надменны и потому не интересуются общением с представителями низших видов жизни. Но Гурудева подумал, что даже если эти факты действительно имели место, это не столь уж важно. Из ведических произведений мы и так знаем, что животные - это духовные существа, и потому их не следует убивать. Животным нужно предоставить возможность прожить отведенный им срок в естественной для них среде обитания. Их можно кормить прасадом если есть такая возможность. Но преданных больше интересует установление взаимоотношений с другими людьми. Движение санкиртаны Господа Чайтаньи предназначено в основном для человеческой расы. В Кали-югу даже к людям трудно найти подход, и для того, чтобы общаться с теми, кто находится к человеческом теле, но ведет себя подобно животным, требуются почти мистические силы. Например, Шрила Прабхупада, услышав от своих преданных о том, что в Манхэттене группа респектабельных людей ест человеческих зародышей, сказал: «В таком случае мы проповедуем животным».

- Алло, Гурудева?

Это звонил Нимай. После нескольких неудачных попыток Нимая и Гурудеву наконец соединили. Гурудева несколько раз поднимался в офис, но телефон был постоянно занят, комната и сейчас была заполнена разговаривающими людьми.

- Пожалуйста, примите мои почтительные поклоны, Гурудева, - сказал Нимай. - Я уже четыре дня на санкиртане и думаю, что больше не выдержу. Что мне делать?

- Ты говорил с Вибху Прабху? - спросил Гурудева. Он прикрыл левое ухо рукой, чтобы лучше слышать Нимая.

- Да, я разговаривал с Вибху по телефону. Он сказал, что я его огорчил. Он сказал, что если я оставлю санкир-тану, то в результате будет распространено на сотни книг меньше, и книжный фонд недополучит сотни долларов. Он также сказал мне, что я должен поговорить с вами. А еще он сказал, что, возможно, мне не следует оставаться брахмачари. Мне не хотелось расстраивать вас, Гуруде-ва, но я больше не могу. Мне нравится это служение, но мое тело и ум не выдерживают. Здесь слишком холодно, и у меня совсем не остается времени на себя. Мне очень жаль, что приходится в этом признаться.

- Ты не можешь потерпеть еще чуть-чуть? Осталось меньше полутора месяцев, - сказал Гурудева.

Гурудева старался сосредоточиться, несмотря на шум в комнате. Его внимание отвлекал спор одного человека с преданным о молоке. Этот человек утверждал, что молоко содержит холестерин, опасный для здоровья, а преданный, в качестве контраргумента, говорил о преимуществах сбалансированной белковой диеты. Гуру-дева пытался сфокусироваться на вопросе Нимая, чтобы решить, нужно ли попросить ученика и дальше терпеть аскезу или разрешить ему вернуться в храм. В прошлом Гурудева несколько раз использовал свой авторитет духовного учителя, чтобы убедить того или иного ученика продолжать санкиртану, в результате чего некоторые из них оставили Движение сознания Кришны и потом обвиняли в этом его. С другой стороны, если он проявит мягкость, его будет осуждать Вибху. Что же лучше?

На другом конце провода Нимаю тоже не удавалось мыслить ясно. Он просто высказал свою настойчивую просьбу, чтобы ему позволили вернуться в храм. Но когда Гурудева попросил его объяснить причину, Нимаю захотелось рассказать о многом. Он был возбужден после замечания Вибху о том, что ему, возможно, не следует оставаться брахжачари. Вибху все равно не разрешал ему жениться, почему же он это сказал? Неужели Нимаю следует жениться лишь потому, что он не может жить в машине? Нимай также хотел рассказать Гурудеве о Чхоте: о том, что теперь он совсем поправился и что он хоро61

ший преданный. Теперь с ними были две новые мыши, они тоже стали преданными. Но как вставить все это в разговор?

- Мне трудно сказать, что для тебя лучше, Нимай, -сказал Гурудева. - Дай мне подумать. Ты не мог бы потерпеть еще хотя бы два-три дня?

- Я думаю, да, - ответил Нимай.

- Это хорошо, - сказал Гурудева. Он почувствовал облегчение: ему уже не нужно было принимать немедленного решения. Гурудева и Нимай немного помолчали, обдумывая, что еще сказать. Гурудева думал о том, что услышал от Флоры. Она рассказывала, как дети, больные аутизмом, играя с дельфинами, научились воспринимать издаваемые ими звуки. Также была одна горилла, которая научилась говорить жестами, и она попросила подарить ей ручное животное ко дню рождения. А несколько шимпанзе так привыкли общаться с людьми, что потом уже не могли нормально общаться с другими обезьянами в зоопарке. Она рассказала о Диане Фостер, изучившей все повадки горилл, и о женщине по имени Джой Адамсои, которая жила со львами. Флора сказала: «В наше время опыт подобного общения есть у многих людей». Гурудева хотел спросить у Нимая про мышь, но потом передумал.

Нимаю также хотелось сказать о Чхоте хоть что-нибудь, или хотя бы упомянуть его имя перед тем, как повесить трубку. Если кто-то и мог его понять, так это Гу-рудева. Он был очень добр к Чхоте, а тот считал Гурудеву очень возвышенным преданным. Нимай хотел сказать, что мыши тоже на санкиртане и что им тоже нелегко. Это было одной из причин, по которой Нимай собирался вернуться, и даже очень важной причиной, но Нимай так и не смог заставить себя сказать об этом.

- Тогда я перезвоню вам дня через два или три, хорошо, Гурудева? Вы еще будете там?

- Да, я буду молиться Кришне, чтобы Он дал мне понять, что Он хочет от тебя, и ты тоже молись о том, чтобы у тебя были силы выполнить Его волю. Хорошо?