Встречи во мраке

Бонд хмыкнул. Теперь он обязан подождать, пока эта лесная ведьма не пустит свою стрелу. Это плохо. Но если он выстрелит первым — кто знает, на что решится эта девица!

Бонд на секунду представил то мгновение, когда он будет расплачиваться с этой островитянкой за ее выкрутасы, и ему стало легче. Однако ход его мыслей прервало движение, которое началось около дома, и Бонд повернулся в ту сторону.

Посуду убирали со стола две горничных. Стража и девицы куда-то исчезли, а фон Хаммерсштейн теперь лежал на кушетке, обложенный подушками, читая газету и обмениваясь мнением с майором, сидящим в ногах на железном садовом стуле. Гонзалес курил сигару и время от времени деликатно сплевывал на песок. Бонд не слышал, что говорил Гонзалес, да и речь была на испанском.

Атмосфера лесного утра была наполнена спокойствием, и Бонд прислонился к стволу дерева, размышляя о предстоящем.

Ему не слишком нравилось то, что он собирался сделать, и всю дорогу от Лондона до Канады он постоянно напоминал себе — что это за люди, зверски убившие Ха-велоков. Они слишком часто сеяли смерть, и многие были бы просто рады избавиться от них,, а Джуди... для нее это было делом жизни и смерти. Но для Бонда — нет. Для него это было работой, такой же, как для служащего санэпидстанции убивать крыс. Он был убийцей, которого назначил «М», чтобы осуществлять общественную безопасность. Бонд доказывал сам себе, что эти люди были такими же врагами его страны, как агенты СМЕРШа или других вражеских секретных служб. Они объявили войну британским подданным и теперь набирались сил для нового удара,..

Вдруг раздалась автоматная очередь, и Бойд моментально вскочил на ноги. Шум выстрелов сменили крики и визг женщин. Огромный фазан, сбитый очередью, шлепнулся посреди патио и превратился в комок окровавленных разноцветных перьев.

Фон Хаммерсштейн, вытирая руки о толстые бока, шагнул к этой трепещущей кучке перьев и пнул ее и ого п. Девицы хохотали и громко били в ладоши. Губы Хаммерсштейна раздвинулись в улыбке. Он что-то сказал, п девицы помчались к дому. Вернувшись с двумя бутылками из-под шампанского, замерли перед мужчинами.

Бонд приготовился смотреть что-то вроде стрелкового состязания между двумя охранниками. По команде Гонзалеса они приготовились, стоя спиной к озеру и держа пистолеты дулом вверх.

Фон Хаммерсштейн вышел вперед, держа бутылки и руках, а девицы зажмурились и заткнули уши. Вокруг не умолкали хохот и восклицания на испанском, но двое парней стояли как вкопанные; от напряжения их лица были похожи на маски.

Фон Хаммерсштейн скомандовал;

—- Раз... два... три!

Прокричав «три», он швырнул бутылки высоко вверх по направлению к озеру.

Оба парня повернулись, как марионетки. Их движения были настолько быстры, что Бонд успел заметить только пыль от первой бутылки, куда попала вся автоматная очередь. Вторая была пробита только одной пулей и, булькнув дважды, затонула на середине.

Тот, что слева, выиграл, и Хаммерсштейн вытолкнул вперед обеих девиц, предложив ему любую на выбор. Парень мотнул головой в сторону одной из них в голубом бикини. Она было отшатнулась от него, но Гонзалес и Хаммерсштейн стали громко гоготать. Хаммерсштейн наклонился и похлопал ее по заднице, потом схватил за упругую грудь и толкнул в сторону победителя со словами:

— На одну ночку, киска.

Девушка взглянула ему в глаза и покорно кивнула головой. Затем побежала в сторону озера и, влетев в воду, понеслась на другой берег, как торпеда; вторая последовала за подругой. Очевидно, слова об «одной ночке» не вдохновили эту киску.

Стража стояла веером, пока фон Хаммерсштейн шел к мосткам. Бонд понял, почему этот человек так долго оставался в живых,— он предчувствовал опасность и никогда не терял голову.

Хаммерсштейн дошел до конца мостков и остановился. Палец Бонда замер на спуске. Черт, что она там копается?

Хаммерсштейн поднял руки, собираясь нырнуть в озеро. Бонд в бинокль видел черные волосы у него под мышками.

В этот момент что-то сверкнуло, и тело Хаммерсштейна упало в воду. Гонзалес вскочил на ноги, глядя на круги, разбегавшиеся по воде в том месте, куда упал командир. Он приоткрыл рот в испуге, не зная — показалось ему или нет. Двое остальных были наготове. Они пригнулись, переводя взгляд с Гонзалеса на деревья около озера, ожидая приказа.

Дно озера было песчаным. Когда муть осела, то Бонд увидел тело Хаммерсштейна на дне. Вода была прозрачной, и стрела, торчавшая в спине трупа, чуть просвечивала сквозь рябь алюминиевыми перьями. У Бонда пересохло в горле. Он облизал губы, осматривая озеро в бинокль.

Гонзалес отдал приказ, и огненный смерч пронесся по кронам деревьев. Бонд выстрелил, промахнулся и выстрелил снова. У одного из охранников подкосились ноги, но он продолжал бежать по инерции, пока не упал в воду, подняв тучу брызг. Стиснутые в последнем усилии пальцы продолжали нажимать на гашетку, посылая очереди прямо в безоблачное небо, пока рука не разжалась навсегда.

Теперь очередь была за Гонзалесом. Понял ли он, откуда идут выстрелы,— неизвестно, но сосредоточил весь огонь в направлении Бонда. Пули впивались в дерево справа и слева, и в лицо Бонду летела древесная кора. Бонд выстрелил дважды. Слишком низко! Но теперь Гонзалесу удалось перекатиться за садовый алюминиевый стол. Под этим надежным прикрытием он стал стрелять более точно. Выстрелы следовали то слева, то справа из-за стола и все вернее были направлены в ствол и крону дерева, а выстрелы Бонда не достигали цели, так как оптический прицел пистолета не так быстро перемещался с одного края стола на другой. Гонзалес был хитрым противником. Его пули ложились теперь уже над самой головой Бонда.

Бонд отодвинулся вправо и спрыгнул с дерева. Он собирался выйти на открытое место и поймать Гонзалеса врасплох. Когда Бонд бежал вперед, он вдруг увидел, что Гонзалес, который тоже принял решение кончать игру, несется ему наперерез. Он вдруг прицелился в Бонда и послал с колена целую очередь. Бонд всей кожей ощутил, как пули пронеслись рядом с его курткой. Крест оптического прицела остановился на груди Гонзалеса. Бонд нажал на спуск, и Гонзалес рухнул на землю, потом чуть приподнялся и, забившись, упал снова. Затем он поднял руки, и его автомат, все еще стрелявший, упал на траву рядом с хозяином.

Бонд медленно стер ладонью со лба пот и на секунду прикрыл глаза.

Эхо многих жизней и одной для всех смерти прокатилось по лесу.

Слева, на другой стороне озера, он увидел двух девиц, несшихся по направлению к дому. Скоро они. если горничная еще не сделала этого, вызовут полицию. Надо было уходить.

Бонд шагнул на лужайку и увидел девушку. Она стояла, прислонившись к дереву, спиной к нему. Руками она обнимала ствол, лицом прижимаясь к шершавой коре. По правой руке струилась кровь и крупными каплями падала на землю. Рукава рубашки были разодраны в клочья. Лук и стрелы лежали у ее ног на земле, плечи вздрагивали.

Бонд обнял ее за плечи и спросил:

— Ну, Джуди, что с рукой?

Она захлебнулась в слезах:

— Ничего. Но то, что было,— ужасно, ужасно! Я не думала, что будет так!

— Ну, что ж, рано или поздно они бы до тебя добрались. Это же наемники. Я говорил тебе, что это дело мужчин. Но теперь займемся рукой. Тут скоро будет полиция, а нам еще переходить границу.

Она повернулась. Прелестное личико было залито слезами, а серо-голубые глаза теперь казались покорными и мягкими.

— Это здорово, что вы так сказали. После того как я... Но меня ранили вот сюда...

Она попыталась вытянуть руку. Бонд промыл рану виски из своей фляжки и туго забинтовал своим носовым платком, разорвав его на три полоски. Второй платок он повязал ей на шею и продел раненую руку в эту петлю. Когда он наклонился, то ее рот оказался совсем близко. Тело ее пахло женским теплом. Он поцеловал ее в губы — слегка, осторожно; потом еще раз — по-мужски. Затем завязал узел платка и взглянул в глаза. Они были счастливые и чуть изумленные. Он снова поцеловал ее в уголок рта и уловил ее осторожную улыбку.