Встречи во мраке

ВСТРЕЧИ ВО МРАКЕ

Уильям Айриш

Встречи вo мраке

 Глава 1

Прощание

Они встречались каждый вечер около восьми. Свидания происходили и в дождь, и во время снегопадов, при лунном свете и в безлунные вечера. Так было в этом году, и в прошлом, так было уже много лет. Но вечно продолжаться не могло. В ближайшем будущем они решили не расставаться ни днем ни ночью. В ближайшем будущем — в июне. И потому с особым нетерпением ожидали его наступления. Порой казалось, что он вообще никогда не наступит.

Впрочем, почти вся их жизнь состояла из ожиданий, с самой первой встречи. Когда они встретились, ей было семь лет, а ему восемь. Уже тогда они влюбились друг в друга. Иногда так бывает.

Им следовало бы давно пожениться. В том самом июне, когда они стали взрослыми. Однако, ждали.

Почему?

Что чаще всего бывает главным препятствием в подобных случаях?

Естественно, деньги.

Вначале у него вообще не было никакого заработка, а затем такой маленький, что еле хватало.

Потом умер его отец. Он был машинистом на паровозе. Неправильно переведенная стрелка явилась причиной его гибели. Железная дорога выплатила пособие, в меньшем размере, чем ожидал сын, но, по словам адвоката, оно было не самой маленькой суммой. Действительно, полученные восемь тысяч долларов были для него и для них — большими деньгами. Теперь они могли пожениться в ближайшем июне. Большего они и не желали.

Свадьба должна быть в июне, ибо так хотела она. Он же всегда разделял ее желания.

Его звали Джонни Марр. Люди, которые видели его тысячи раз, затруднились бы точно описать его внешность. Он был заурядным юношей, бесцветным и ничем не выделяющимся. Он был такой же, как тысячи других в его возрасте. Таких можно видеть повсюду. Шатен. Карие глаза. Миловидный, даже симпатичный юноша. Вот и всё.

Ее звали Дороти, и она была очаровательна. Ее тоже нельзя было точно описать, но совсем по другой причине. Свет нельзя, пожалуй, описать. Можно сказать, откуда он исходит, но нельзя определить, каков он. Бывают, наверное, такие же красивые девушки, но столь очаровательные редко.

Циники могут, пожалуй, сказать, что хорошенькие девушки вроде нее есть повсюду. Но им всего не понять. Ее походка, ее -манера говорить, легкая улыбка, которую она дарила ему при встречах и расставаниях,— все это видел только Джонни Марр. Потому что Джонни Марр видел только ее, как и она видела только его.

Они встречались всегда в одном месте, на площади перед драгстером. Там был небольшой уголок, который они облюбовали, возле освещенной витрины, где выставлены парфюмерия и мыла. Это место принадлежало им одним'. Как часто приходил он сюда незадолго до восьми, поглядывая на звезды и насвистывая песенки! Он отбивал ногой в такт песенкам, не от нетерпения, а от радости предстоящей встречи с ней.

Драгстер Гритиса был постоянным местом их встреч. Это получилось само собой, чисто случайно. Что бы они не предпринимали, отправлялись ли в кино или шли на танцы, но встречались всегда там же.

Однажды, в тот памятный вечер, последний вечер месяца мая, он направлялся туда чуть позже обычного. Вероятно, на несколько минут. Он торопился, так как не хотел заставлять ее ждать. Он приходил всегда раньше нее, как и должно быть. И этим вечером очень торопился, чтобы не нарушать традицию и не заставлять ее ждать.

Стоял весенний вечер, небо было усеяно звездами, и где-то там, наверху, пролетел самолет, он слышал его гудение где-то рядом, но очень спешил и мысленно был уже на площади, рядом со своей девушкой, в уголке возле драгстера.

Когда, наконец, он завернул за угол, ему бросилось в глаза странное зрелище. Площадь была полна народа, так что он не мог увидеть свою девушку. Люди теснились, образовав большую группу, и пристально глядели на что-то находящееся в середине толпы. Было необычно тихо. Все стояли как застывшие, как оцепеневшие от чего-то, что видели перед собой.

С большим трудом продолжал Джонни свой путь. Он протиснулся туда, где она должна была ждать, к месту их встречи. Там стояли люди, много людей, однако ее не было. Он подумал, что ее могли втиснуть в толпу и тогда она стояла где-нибудь в стороне.

Встав на цыпочки, высматривая ее, он бросал взгляды над головами людей. Ее нигде не было.

Джонни медленно пробирался, помогая себе плечами и локтями, пока вдруг не очутился на краю небольшого круга, образованного толпой. Полицейский оттеснял любопытных, ему помогал мужчина в штатском.

Кто-то лежал в середине круга. Кучка одежды напоминала тряпичную куклу. Тряпичную куклу размером с человека. Можно было разглядеть ноги и искривленное тело. Только голова была накрыта газетой, которая была пропитана какой-то жидкостью.

Кругом валялись осколки темно-зеленого стекла, а, двумя шагами дальше лежало горлышко разбитой бутылки.

Люди безмолвно уставились на эту куклу в середине. Некоторые выглядывали из окон ближайших домов. Некоторые смотрели вверх, вдоль крыш домов, в направлении пролетевшего самолета.

Джонни Марр наконец пришел в себя. Сделав пару неуверенных шагов, он вошел в круг и приблизился к той, которая напоминала тряпичную куклу.

Полицейский положил ему руку на плечо, желая заставить отойти.

Джонни стряхнул его руку и прошептал:

— Газету.., снимите газету. Хотя бы только немного, И... я хочу посмотреть, кто это.

Полицейский помедлил, затем кончиками пальцев взял промокшую газету, немного приподнял ее и положил обратно. Потом вопросительно взглянул на Джонни:

— Ну, узнали вы ее?

Джонни сразу не мог ответить. Он почувствовал как задрожали его колени.

— Нет, тихо сказал он.— Я ее не знаю.

Он сказал правду.

Ведь то, что лежало на площади, было неодушевленным. Девушка же, на которой он собирался жениться, выглядела совсем по-другому.

Его шляпа упала. Кто-то поднял ее и протянул ему. Он, видимо, не знал, что с ней делать, наконец кто-то надел ее ему на голову.

Он повернулся и пошел. Толпа на площади расступилась, пропустила его и вновь сомкнулась.

Он вернулся к месту их свиданий, к уголку возле мыла и парфюмерии, и прислонился к стене драгстера совсем разбитый и ослабевший.

Окружающее не интересовало его. Ни то, что происходило на площади, ни то, что было вокруг.

Прозвучала сирена, послышался шум подъехавшей машины. Открылась дверца, в машину что-то положили. Нечто почти совсем бесформенное и бездыханное задняя дверца машины захлопнулась. Луч прожектора скользнул над толпой, снова прозвучала сирена, затем наступила тишина.

Он продолжал стоять, не зная, куда идти. Во всем мире для него не было места, кроме этого излюбленного уголка.

Сначала шок был не так велик. Юноша был словно оглушен. Он продолжал стоять, прислонившись к стене и время от времени пошатываясь. Потом пришла боль острая, стойкая боль. Такая боль, которая никогда не проходит.

Вдруг внезапно, обратив взор кверху, он вспомнил глухое гудение там, наверху, в небе, словно оно было зловещим символом смерти.

Сжав кулаки, он поднял их вверх и угрожающе потрясал ими снова и снова в ужасной клятве неумолимой мести.

Башенные часы на площади пробили двенадцать. Люди понемногу расходились, площадь опустела. 1олько он еще стоял там. На том месте, где раньше толпились люди, валялись обрывки газеты, влажные, маслянистые, темные.

Она могла сегодня запоздать на пару минут, однако она придет. Известно, девушки могут себе позволить опоздать на пару минут. В любой момент она может выйти из-за угла. Сегодня улицы были недостаточно хорошо освещены. Возможны заторы. Восемь часов, а уже так темно. Но все равно, светло или темно, она должна в любой момент...

Пробили часы на башне. Четыре удара —что-то много. Джонни взглянул на ручные часы. Они тоже неправильно идут. Сорвав их с руки, он сильно ударил их о каблук своего ботинка и переставил стрелки на без двух минут восемь.