Страница 100 из 104
Коломбо перевел дух и продолжал с большим подъемом:
— На востоке есть обычай отдавать на ночь гостю не только лучшие ковры, одеяла, подушки, но и любимую жену.
Там, конечно, дикие, нецивилизованные страны, но и наша Левантия недалеко ушла от востока. У меня нет жены, как видишь. А у тебя ее еще долго не будет. Вероятно, тебе придется остаться еще на пару дней в Венеции — ты будешь писать отчет, переругиваться по телефону со своими руководителями и заниматься подобными, никому не нужными вещами. Это очень утомительная работа.
У меня нет жены, но у меня много таких приятельниц, как Лиз Баум. И потом, она должна показать тебе красоты моей Родины и еще кое-что тоже.
Здесь ей не потребуются мои инструкции. Она сама знает в области показа красот куда больше меня, и вот, возьми, сынок.— Он протянул Бонду ключ, заблестел своими глазами-сливами и кивнул головой.— Даю его тебе от чистого, самого дружеского к тебе расположения.
Бонд взял ключ, повертел его в руках, взглянул на Коломбо. Тот поощрительно подмигнул ему. В сущности, этому человеку можно было только позавидовать — он сам устроил себе необычную жизнь, полную опасностей, и купается в своем «рисике» столько, сколько хочет.
Бонд повернул подвешенную к ключу табличку и прочел название отеля и номер комнаты — 673.
Антикварная вещь Хильдебранта
Бонд подплыл к скале и осмотрелся. Было еще слишком рано, и крупные хищники спали, а мелкота резвилась, не обращая на него никакого внимания. Тускло-красные медузы, быстро двигаясь, напоминали стеклянные кристаллы.
Бонд, погружаясь в воду, отодвигается от медуз — они здорово обжигают. Он спускается немного поглубже и кожей чувствует, как меняется температура воды. Вокруг становится темнее, сгущаются какие-то серо-зеленые сумерки. Рыбы, проплывающие поблизости, кажутся сплюснутыми. Сквозь воду просвечиваются темные пятна и полоски, покрывающие их бока. Рядом беспрерывно снуют, как рой пестрых бабочек,— красные, желтые, оранжевые рыбы. Поверхность воды уже не кажется зеркалом, в котором отражаются камни, рыбы и сам Бонд, словно огромная рыбина, повисший над скалой.
Там, в скале, есть расщелина, где живет большая мурена, и, собственно, к ней он и направился сегодня в гости.
Как много рыбешек собралось вокруг—маленькие темные, с желтой поперечной полоской вокруг тела и желтым хвостом. С косыми темными полосами, красные, голубые, синие. Они то внезапно исчезали, то так же неожиданно появлялись вдруг на том же самом месте.
Поднявшись немного над расщелиной, Бонд оглядывается — кругом кишат рыбки, а внизу их плоские тела уже трудно разглядеть.
Он поднял голову и инстинктивно прижался к скале — мимо пролетала «мантия» — огромный скат с длинным хвостом, оканчивающимся шишкой колючек. Одно прикосновение к этому хвосту грозило смертью. Раньше креолы убивали скатов и делали из их хвостов плетки, которыми стегали рабов. Хвост — правильный трехгранник, с острыми краями, режущими не хуже бритвы. Теперь такие плетки остались только как фамильные реликвии. Говорят, что в старые времена ими стегали и непокорных жен. Теперь даже иметь такую плеть на Сейшельских островах — уголовное преступление.
Одно упоминание о «донче ля морте» превращало самых сварливых дам в покорных ангелов домашнего очага. Но это было давно..,
Бонд не спускал с «мантии» глаз. Ему уже необходимо было всплыть. Он нырял без акваланга, и вот...
Вокруг него колышутся водоросли — испещренные дырочками зеленые листья агара, перистые листья, похожие на пальцы рук, нежные розовые анемоны. Из чаши причудливо изогнутых кораллов и губок выплыли мелкие лимонно-желтые рыбки, но ему нужно, нужно еще подождать...
Стало трудно удерживаться от желания вдохнуть. Если он выстрелит сейчас, то на багровое облако крови примчатся акулы, и тогда он пропал... Однако он решился.
Подтянув ноги к животу, Бонд делает сильный рывок и спускает пружину подводного ружья.
Короткая борьба, но гарпун попал в нервное сплетение, и «мантия» погибла...
Вытащив добычу из воды на совершенно пустое в это время дня побережье, Бонд сел в тени пальмы и стал рассматривать хвост.
Обычно он не убивал рыб, за исключением лишь каких-либо очень редких и интересных видов, как, например, сегодня.
Правильный трехгранник хвоста был длиной дюймов в восемь-десять. Боль ощущалась даже от легкого прикосновения пальцем к краям — что же творилось с рабами в тот момент, когда на их тела обрушивались удары таких плеток?
— Ты уже выбрал свадебный подарок для будущей мадам Бонд?
Филипп Леруа — один из членов многочисленной семьи французских эмигрантов — подошел к Бонду сзади и наклонился над рыбиной.
— Я не женат, Филипп.
— И поэтому тебе нужен хвост?
Оба улыбнулись. Уже две недели Бонд торчал в этой богом забытой дыре и не знал, когда он отсюда выберется. «М» посылал его сюда выяснить местонахождение их старого агента и, кивая головой на октябрьский дождь за окном, буркнул:
— Желаю тебе, 007, всего солнца, которое только встретишь.
К концу второй недели Бонду стало совсем не по себе от безделья, и он увлекся нырянием — легкие у него были безукоризненные и он легко выдерживал большие нагрузки.
— Почему на побережье никого нет? — спросил он у «Перуа.— Почему никто не купается?
— Мы здесь редко лезем в воду. Предпочитаем ванну, друг мой.
— Но почему? Ведь тут безопасно.
— Да? А акула тебе не встречалась? А барракуда или мурена? А на песке ты наступал на морского дьявола? Я видел тех, которые наступили. Они не долго после этого дышали морским воздухом?
— Глупости! — Бонд начинал раздражаться.— Надо просто надевать на ноги резиновые тапочки и смотреть под ноги, когда идешь! Эти ваши местные жители знают только одно — нытье о своей бедности и о том, как они голодают, а ведь океан у них под боком — водоросли, устрицы, рыба. Постройте консервные заводы, и Сейшелы будут обеспечены деньгами!
— Браво! Брависси.мо! — Филипп хохотал.— Хотите, я выставлю вашу кандидатуру на выборах в местный церковный совет — «Голосуйте за этого парня, и вы будете сыты круглый год!» Бонд и консервы — неплохая мысль?
— А субсидии, которые вы получаете от Англии и Америки? А...
— По я пришел к тебе как раз по поводу субсидий! Ты слышал о «Фонде Креста»?
— А, это что-то благотворительное?
— Вот-вот. У этого человека лучшее судно в мире — яхта «Крест». И он нуждается в ловцах-ныряльщиках и лоцмане. Ищет здесь какую-то редкую тварь. Я посоветовал ему взять тебя, а меня к нему устроил майор родственник (у Филиппа,— подумал Бонд,— роскошная жизнь: его родственниками была заселена половина Сейшельских островов). Посмотришь судно, а билет на обратную дорогу я тебе взял на «Меконг», через пять дней. И потом, что за яхта — ух! Там...
— Обычное судно?
— В том-то и дело, что нет. Этот парень — миллионер, и он устроил себе райскую жизнь на этой самой яхте. Сам увидишь. Согласен?
Бонд кивнул. Распоряжений от «М» не поступало, и связь была налажена отлично. И потом — «парень с яхты» уже начинал его интересовать.
Филипп не обманул. «Крест» была красавицей, легкой, белоснежной.
Спустившись по удобному трапу, они оказались в просторном салоне. Бонд даже присвистнул от восхищения именно так и нужно воспринимать океан, словно он, черт побери, совсем не существует. Ноги Бонда утопали в роскошном ковре, панели и обивка радовали глаз нежно-кремовым цветом. Телевизор, приемник с кучей разноцветных пластинок, письменный стол с телефоном. Настоящие окна вместо иллюминаторов. На столе в низкой керамической вазе букет белых и голубых гиацинтов. На кресле — клубки шерсти со спицами, значит, здесь есть женщина,
— Посмотри, нет, ты только посмотри,— говорил Филипп, сверкающими глазами рассматривая роскошную комнату-салон.
— Если не ошибаюсь, на стене Ренуар,— сказал Бонд.— Это, конечно, копия.
— Эго подлинник, приятель,—промурлыкал низкий бархатный голос, и по трапу в каюту спустился человек, судя по всему — хозяин яхты.