Мангуп

     Наступил май 1474 года. Василий докладывал княжичу обо всём, что ему удалось разведать, и как-то за ужином Александр сказал Теодорику:

     – Завтра мы выезжаем. Впрочем, можешь оставаться. Меня лично в Венеции больше ничего не держит.

     Тео удивлённо посмотрел на княжича.

     – Зачем куда-то ехать? Мы и здесь живём неплохо.

     – Хорошо едим, девочки – лошадки на каждом углу пасутся,– докончил за него Александр.– Тебе везде хорошо, были бы девочки и жратва. Но ты забыл ещё об одном своём удовольствии: здесь, на островах, практически не с кем подраться. Или ты настолько разленился, что и драка тебе уже не в радость? А может, влюбился? Случайно, её имя не Анна?

     – Анна Нотарас – замечательная женщина. Не будем о ней! Но и драка – насущная необходимость. Мы, мужчины, рождены для драки. Для этого нам даны мощные мышцы, быстрая реакция и точный глаз. Ты прав. Конь не должен застаиваться. Да и не могу я вот так просто бросить своего лучшего друга. Ладно, поедем искать приключения на свои жо…., тьфу, головы. Вернуться в Венецию мы сможем всегда. Если захотим. Так даже лучше.

Глава 5. Флоренция.

Благополучно преодолев 20 мильный путь по морю вместе с лошадьми, слугами и каретой, друзья высадились на материк и направились во Флоренцию. Застоявшиеся лошади бежали резво по каменным плитам великолепной римской дороги с древними мильными столбиками из камня вдоль неё. Такие же римские дороги, проложенные римлянами более тысячи лет назад, соединяли самые удалённые места Феодоро.

Через пять миль миновали Кьоджи – небольшой городок на берегу Адриатики – Белого моря, жители которого извечно занимались добычей соли из морской воды.

Только сейчас, оставив позади город на воде, друзья поняли, что наступало лето. Всё выше поднималось солнце, и всё жарче становилось в карете. Наконец, Александр не выдержал, и пересел к кучеру Ионе. Лёгкий встречный ветерок высушил пот. По дороге навстречу двигались купеческие обозы. На лицо ложилась пыль.

     – Может, не будем гнать в жару и поедем вечером? До Фары ещё восемьдесят пять миль. Лучше переночуем в Падуе, а потом спокойно тронемся дальше. А ещё есть такое понятие – обед, и я не против кого-нибудь съесть – сказал Тео, высунувшись из окна кареты.

     Александр согласился, и они свернули к ближайшему постоялому двору.

     Жаренная на вертеле телятина с рисом показалась им вполне достойной едой. За беседой о предстоящих планах время летело незаметно. Когда телёнка съели и запили лёгким вином, к их столу подошёл богато одетый молодой человек лет двадцати с мечом на боку.

– Разрешите представиться, господа, Лодовико Мария Сфорца.

Друзья назвали свои имена и пригласили незнакомца к столу. Лодовико сел и начал разговор.

     – Я хочу предложить вам крупный заработок и яркую жизнь. Господам это интересно?

     Тео усмехнулся:

     – С каждым словом всё интереснее. Что, конкретно, ты предлагаешь?

     – Военную службу наёмником, обучение в лучшей школе военного искусства в Милане, участие в военных походах и приличные деньги даже для таких шикарных молодых людей как вы.

     – Ты нам обещаешь войну?

     – Как вы, наверно, знаете, в 1454 году между основными городами-государствами Италии был заключён Лодийский мир, вроде, не оставляющим нам, людям военным, шанса на весёлую жизнь. Но в 1468 году во Флоренции был заговор Питти и Содерини, который поддержала Венеция. Войска нашей коалиции: Флоренции, Милана и Неаполя в 1468 году разбили венецианцев, и опять в Италии наступил мир. Но ещё не всё потеряно. Генуя и Венеция – не перестали быть конкурентами. Да и Неаполь, Милан, Флоренция имеют во всём свой интерес. А значит, впереди нас ждут нескучные времена. Так что завтра я вам войну не обещаю, но через годик-другой…

– Это слишком долгий срок для обещаний,– сказал Александр.

     В это мгновение со двора донёсся крик Василия. Александр и Тео вскочили, уронив лавку, бросились на двор, по пути обнажая шпаги. Трое незнакомцев нападали на Василия, который оборонялся от них мечом, бегая вокруг кареты. Испуганный безоружный конюх Ион прятался между лошадьми. Ещё один вор как раз вылезал из кареты, держа в руках похищенный мешок с дукатами. Теодорик подскочил к нему, ударом рукояти шпаги в лицо опрокинул на землю, вырвал мешок. Александр встал рядом с Василием и принял на свою шпагу все три меча нападавших. Потом, отбив мечи, полоснул шпагой по ногам воров. Двое из них с разрубленными голенями, вопя и стеная, запрыгали в разные стороны. Третий на мгновение замешкался, и Александр шпагой выбил меч из его руки, ударом ноги между ног противника заставил того согнуться от боли. Ещё одним ударом ноги в лицо, Александр распрямил нападавшего, и тот рухнул навзничь в пыль двора.

     На пороге таверны стоял Лодовико в окружении нескольких богато одетых вооружённых людей, и одобрительно хлопал в ладоши:

     – Браво! Ваши действия безупречны. Но почему, имея такой большой мешок денег, вы проявили интерес к моему предложению?

     – Мы не к деньгам проявили интерес, а к перспективе яркой жизни и обучению в лучшей школе военного искусства Италии,– сказал Александр.

     – Тогда, если будете в Милане, спросите у любого, где меня найти. Каждый мальчишка знает семью Сфорца.

     – Спасибо за предложение,– откликнулся Тео. – Если будем в Милане, то постараемся им воспользоваться.

     – И ещё один совет,– продолжал Лодовико,– до захода солнца далеко: вы успеете в Падую, где можно сдать ваши деньги в банк. Эти ребята,– указал он на воров, уже пришедших в себя, и поспешно убегавших через ворота,– не успокоятся, и встретят вас в пути. Поэтому, не путешествуйте с такими деньгами.

     – Спасибо за совет, Лодовико, – сказал Александр.

Расплатившись, друзья сели в карету и покинули постоялый двор.

     В Падую карета въехала под вечер. На главной улице уже зажигали фонари. Александр спросил прохожего, где можно остановиться на ночлег, и тот неожиданно предложил им переночевать у него за небольшую плату.

     Хозяин представился им как врач, Михаил Савонарола. Ему уже было за шестьдесят.

Войдя в дом, Александр и Тео познакомились с семьёй Михаила Савонаролы, в том числе, и с его внуком, молодым человеком лет восемнадцати, глядевшим на гостей пронзительным взглядом тёмных глаз над тонким с горбинкой носом.

Их пригласили отужинать. Вместе со всеми, друзья помолились и, перекрестившись, сели за стол.

Внезапно, молодой Савонарола спросил их резко:

     – Почему вы неправильно наложили на себя крест?

     Тео улыбнулся и пояснил:

     – Мы, юноша, греческой византийской веры и крестимся по её канонам.

     – В 1444 году в Феррари была подписана Уния об объединении церквей, и кардинал ромеев Исидор за несколько месяцев до гибели Константинополя зачитал её в храме Святой Софии, а значит, вера у нас одна, а вы нарушаете её постулаты.

     – Извините, молодой человек, но константинопольский патриарх Геннадиус отменил Унию. Он призвал всех верующих греческой церкви соблюдать наше православие.

     – Замолчи, Джироламо, – приказал дед.

Он улыбнулся гостям и пояснил:

– Мой внук слишком истово относится к вопросам Церкви и морали. Ему постоянно кажется, что все вокруг ведут себя неправильно. Он вечно сетует на падение нравов. За это мы прозвали его «плакса».

     – А первый грешник на земле – папа Римский Сикст Четвёртый, покарай его Господь, – ещё раз огрызнулся внук.

     Все промолчали. Потрескивали свечи.

     После ужина Александр и Тео решили осмотреть вечернюю Падую. Джироламо вызвался их проводить.

Они гуляли по улицам города, и в свете уличных фонарей любовались громадой базилики Святого Антония, её фасадом с треугольной короной ломбардского стиля из четырех тяжёлых арок-ниш в нижней части и террасы - в верхней, где было прорезано готическое резное окно-роза.