Страница 34 из 74
Веня мигом сообразил, что произошло: эти люди ворвались, связали деда, искали компромат. Не найдя, разгромили все, что только смогли. Но кто они? Кто эти типы, осмелившиеся на дерзкое нападение посреди белого дня?
— Бандитка Кукушкина налет заказала! — сообразил Веня. — Эх, жаль меня здесь не было! Я бы…
— При чем тут Кукушкина? — недовольно спросил дед. — Я хотел вбить в стену гвоздь, чтобы повесить рамку с благодарностью за поимку тамбовской банды — подобный антураж придает солидность учреждению, я в сериале видел. Только стукнул по стене, как оторвалась оконная рама. А когда стал прибивать раму, поехал потолок. Стал присобачивать потолок — поползли обои, набросился на обои — дверной косяк повалился. Зато благодарность висит, видишь?
Действительно, стену украшала пожелтевшая грамота в кокетливой рамке. На ее фоне разгром в комнате выглядел весьма внушительно.
Не успел еще Веня бутылку пива ко рту поднести, как скрипнула оторванная балка, взвились оторванные половицы, зашуршали сползшие чулком обои…
Сначала в дверном проеме возникла гипнотическая бородавка, потом материализовался парик, а там уж тревожно блеснули очки с толстыми линзами.
От неожиданности Веня поперхнулся пивом.
Бородавка вопросительно шевельнулась, возбуждая в хозяине учреждения священный трепет.
— Здравствуйте, — потрясенно просипел сыщик. — Наверное, вы зашли узнать, как продвигается сбор компромата?
Волосок в центре коричневого пятна бодро встопорщился, что, очевидно, означало согласие. Попав под гипнотическое действие бородавки, Веня сидел как кролик, приготовленный к заглатыванию удавом.
— Дела идут! — по возможности бодро (если парализованный кролик может быть бодрым) добавил он. — Мы выяснили много интересного.
— ? — поинтересовалась бородавка.
— Во-первых, жена Муханова перед аварией поменяла тормозные шланги на машине, а уже после аварии сам Муханов перебил на автомобиле идентификационные номера.
— ? — удивилась бородавка.
— Не знаю, — честно ответил «кролик». — Сам удивляюсь зачем.
Бородавка нахмурилась. Кажется, она была недовольна.
— … — скептически отозвалась она.
— Тем не менее это так, — с жалкой улыбкой возразил Веня. — Авторемонтник опознал жену Муханова по школьной фотографии — более свежего снимка найти не удалось.
— ! — возмутилась бородавка.
— Очевидно, все фотографии из ревности уничтожила Людмила Песоцкая, — объяснил Веня.
— … — Волосок в центре поник, но сразу же встрепенулся и добавил: — …
— До свидания, — согласно кивнул «кролик», почти окончательно проснувшись. А потом, решив изобразить из себя галантность, изогнулся угодливым крючком: — Разрешите подать плащ!
В приступе средневековой любезности Веня содрал с крючка плащ и элегантно взмахнул им в воздухе — и толстые очки клиентки, описав в воздухе фейерверочную дугу, шлепнулись на пол, прощально звякнув стеклами.
— Ой, извините! — пробормотал Веня, бросаясь за очками.
По пути он наступил на половицу, которая взмыла вверх, ударила по нависшему карнизу, отчего тот по касательной проехался над головой клиентки и сорвал с нее парик.
Коричневый парик безнадежно завис в районе люстры.
— Прошу прощения! — попятился Веня (очки прощально хрупнули под его пятой) и потянулся рукой к парику.
Методом непрерывных подпрыгиваний он в течение каких-нибудь пяти минут овладел произведением постижерного искусства. Парик, слетев с карниза, прыгнул в лицо посетительнице, отчего бородавка отлепилась от дамского подбородка и в глубоком обмороке повалилась на пол.
— Вы, кажется, потеряли, — пробормотал Веня, поднимая с пола нашлепку из коричневой ткани.
— Спасибо, — проговорила клиентка, стыдливо хватаясь за лицо и выбегая в дверь.
— А она ничего, — проговорил Веня, провожая клиентку удивленным взглядом, — когда без бородавки. А также без очков и без парика. И потом, где-то я ее видел… Только где?
— Женщины, — вздохнул на это дед. — Что в них подлинного, кроме вредности и лжи? Помнишь товарища Самойлова? Его пример — другим наука…
И, воспользовавшись удобным моментом для нравоучения, дедушка углубился в воспоминания.
Женщинам верить нельзя даже в крайних случаях. Товарищ Самойлов, например, поверил им, за что безвинно пострадал.
Очень он после того случая с бабенкой огорчался, которая мнимой беременной оказалась. Очень она разочаровала его в женской половине человечества. Он бы этой даме простил, если бы она работу прогуливала или на рабочем месте дегустацией излишне злоупотребляла. Но не мог простить он ей коньяка, который так бездарно в автобусе из-за ее неосмотрительности пролился. Могла бы тару понадежнее взять или живот прикрыть сумкой в случае опасности…
Вскоре его на другой завод послали, в другой закавказской республике. Там вино не боржомом, а ессентуками разбавляли, невзирая на моральный кодекс строителя коммунизма. И опять тайно устроился Самойлов на завод. И опять не пьет, не курит, только глазами на местных дам стрижет — какая в тягости, той сразу живот щупает для проверки и в дирекцию безжалостно волочит. Скоро он всех беременных бабочек на заводе извел подчистую. Уничтожил, можно сказать, как класс. Только хищений от того меньше не стало — все равно несут работнички, а что не могут обыкновенным образом вынести, то в желудке тащат, чтоб добро не пропадало.
И вот опять Самойлову в охмурении одиночества одна смазливая дамочка приглянулась. Такая махонькая — ну прямо с куриное яичко. Талия — двумя пальцами перехватить можно. Лицо — с кукиш величиной. На ножках — детские пинетки, да и те не по росту велики. Прямо Дюймовочка! И что самое приятное, не в тягости, а при всей свободе своего безмужнего положения.
И что важно, у этой Дюймовочки — грудь самая выдающаяся. И так она красиво выступает, грудь наперед выставивши, что товарища Самойлова до самых глубин его мужского естества пробрало. И начал он свои ухаживания за этой самой Дюймовочкой. Клялся он ей в любви, водил на карусели, угощал мороженым и надеялся завязать со своей холостой жизнью в скором будущем, как только разберется с выносом коньячных ценностей с территории завода.
А дамочка млела от его внимания с ног до головы. Слушала признания, ела мороженое, каталась на карусели и тоже надеялась скоро покончить со своим одиноким положением. И ходила гордо, грудь вперед выставивши, и бюст ее колыхался согласно природным данным, привлекая внимание встречных мужчин и вызывая гордость товарища Самойлова как законного в будущем правообладателя этой неописуемой роскоши.
И вот однажды, когда дамочка была уже окончательно обкормлена мороженым и каруселями, товарищ Самойлов наконец устал бороться со своим естественным мужским интересом и в одурении нескрываемой страсти бросился расстегивать кофточку Дюймовочке. И стал ей за пазуху лезть с телячьими нежностями и несбыточными обещаниями.
Но Дюймовочка его руку отвела, засмеявшись смущенно.
«Ой, кобель, — сказала, — совсем стыд потерял! Погоди, хоть в подъезд войдем, а то на людях стыдно тискаться, чай не молоденькие».
И вошли они в подъезд. Тут товарищ Самойлов совсем распалился, прямо обезумел. Так сильно его в ее сторону повело, что потребовал он от Дюймовочки сиюминутной женитьбы со всеми вытекающими из этого обстоятельствами, еще не подозревая, какие обстоятельства могут вытечь из такого необдуманного решения.
«Вот дурной! — смеялась Дюймовочка в подъезде. — Дай хоть ключи от квартиры достану!»
В квартире: «Вот дурной, — смеялась, — дай хоть разденусь».
И разделась.
И сняла с груди две грелки с первосортным коньяком и аккуратно их на стол положила. И разительно уменьшилась в объеме, многократно уменьшив тем самым свою привлекательность у товарища Самойлова как мужчины и увеличив свой интерес у товарища Самойлова как следователя.
«Так-с, — только и сказал товарищ Самойлов, отвинчивая пробку с первой груди, то есть с грелки. — Три звездочки, если не ошибаюсь?»