Страница 20 из 24
Таким образом, через знание общего знаем частное, но через само знание частного мы его [10] не знаем, так что по отношению к нему возможно впадать в ошибку, однако не противным образом. Обладая знанием общего, мы можем ошибиться относительно частного. Так же обстоит дело и в случаях, указанных выше, ибо ошибка в отношении среднего (термина) не противна знанию, (приобретенному) посредством силлогизма, как и (ошибочное) предположение, касающееся каждого из средних (терминов). Но ничто не мешает знать, что А присуще всему Б, а Б, в свою очередь, присуще В, и (при этом) думать, что А не присуще В, как, например, можно знать, что каждая самка мула бесплодна и что это (животное) есть самка мула и при этом (все-таки) думать, что оно зачало, ибо (в этом случае) не знают, что А присуще В, если обе (посылки) не рассматриваются вместе. Таким образом, ясно, что ошибаются, если одну (посылку) знают, а другой не знают, каково (как раз) и отношение знания общего к знанию частного. Ибо о чувственно воспринимаемом мы помимо ощущения не имеем знания, даже если мы уже воспринимали его раньше, разве только (в том случае), когда имеем знание общего и частного, но не имеем действительного (знания) [11]. В самом деле, знание может быть троякого (рода), именно или общее, или частное, или действительное. Так что и ошибаются трояко. Таким образом ничто не мешает об одном и том же иметь знание и (по отношению его) впадать в ошибку, однако, не противным образом. Это случается также с тем, кто знает о каждой посылке, но раньше не рассматривал (их отношений). В самом деле, предполагая, что (эта) самка мула зачала, он не имеет действительного знания, но, с другой стороны, предположив это, не допускает еще ошибочного (положения), противного знанию (общего), ибо ошибочное (положение), противное (знанию) общего, есть (по виду) силлогизм [12].
Тот же, кто предполагает, что быть благом значит то же самое, что быть злом, тот должен предполагать также, что благо и зло тождественны. В самом деле, пусть А означает "быть благом", Б - "быть злом", а В - также "быть благом"; так как предполагают, что Б и В тождественны, то должно также предположить, что В есть Б, и точно так же, что Б есть А, и поэтому также, что В есть А. Ибо так же, как в случае, когда было истинным, что чему приписывается В, тому приписывается Б, а чему приписывается Б, тому приписывается А, было истинным и что А приписывается В, точно так же должно быть это и относительно (слова) "предполагать". Равным образом и относительно (слова) "быть". Ибо если В и Б тождественны и, далее, Б и А, то тождественны должны быть В и А. Точно так же и относительно (слов) "иметь мнение". Неужели, следовательно, это [13] необходимо, если признать первое [14]? Но ложно, пожалуй, предположение, что быть злом - то же, что быть добром, если только оно не взято случайно, ибо можно это предполагать различно. Но (вопрос) этот требует более точного рассмотрения.
[1] Берем посылки, противоречащие друг другу.
[2] Если в действительности Б и В суть А и если Д есть Б и В, а кто-либо ошибочно думает, что В не есть А, и относительно прочего имеет правильное знание, то в его знании возникает противоречие, ибо, с одной стороны, Б есть А, Д есть Б; следовательно, Д есть А; а с другой стороны, В не есть А, Д есть В; следовательно, Д не есть А. Пример:
а. Каждое двуногое существо (Б) есть живое существо (А). Каждый человек (Д) есть двуногое существо (Б). Каждый человек (Д) есть живое существо (А).
б. Ничто разумное (В) не есть живое существо (А). Каждый человек (Д) разумен (В). Ни один человек (Д) не есть живое существо (А).
[3] В первом случае было два ряда терминов: Б и В были подлежащими для А, а Д – подлежащим для Б и В. Здесь же термины составляют один ряд последовательных подлежащих и сказуемых: Б есть А, В есть Б, Д есть В.
[4] Что присуще.
[5] И в этом случае ошибающийся впадает в противоречие: с одной стороны, он знает, что Б есть А и В есть Б, и, таким образом, должен знать (по словам Аристотеля, некоторым образом знает через Б), что В есть А; с другой стороны, он предполагает, что В не есть А. Таким образом, если Б есть А и В не есть А, то ни одно В не есть Б. Следовательно, он и знает, что В есть Б, и вместе с тем, предполагая, что В не есть А, скрыто утверждает, что В не есть Б. Пример:
а. Всякий четырехугольник (Б) есть геометрическая фигура (А). Всякий квадрат (В) есть четырехугольник (Б). Всякий квадрат (В) есть геометрическая фигура (А).
б. Всякий четырехугольник (Б) есть геометрическая фигура (А). Никакой квадрат не есть геометрическая фигура (А). Никакой квадрат (В) не есть четырехугольник (Б).
[6] Как можно, спрашивает Аристотель, делать ошибочное предположение, зная, на основании других посылок, что это предположение ошибочно?
[7] Первого случая.
[8] Показав, что сделанные предположения в обоих случаях противоречат взятым посылкам, Аристотель говорит, что если все эти посылки налицо, то впадают в такое явное противоречие с ними. Зато вполне возможно сделать такое ошибочное предположение, если не все посылки (обнаруживающие это противоречие) налицо, именно опущены меньшие посылки или в обоих, противоречащих друг другу силлогизмах, или по крайней мере в одном.
[9] Диалог Платона.
[10] Частное.
[11] Действительное знание, по Аристотелю, есть соединение знания общего со знанием частного (с чувственным восприятием). Это соединение знания общего (знания большей посылки) со знанием частного (знанием меньшей посылки) происходит, говорит Аристотель, через средний термин.
[12] Ошибка, касающаяся частного и единичного, возможна и в том случае, если нам известно общее положение, которому подчинено частное и единичное, но знание общего положения не получает применения на деле. Такая ошибка не есть, следовательно, противоречие, так что знание общего и ошибка относительно частного не противоречат друг другу. Но было бы противоречием, если бы кто-либо, наряду со знанием общего, впал бы в ошибку, относящуюся к этому общему и выражаемую в форме силлогизма.
[13] Признать, что можно иметь противоположные мнения.
[14] Что зло и добро – одно и то же.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
(Перестановка терминов в силлогизме)
Когда крайние (термины) переставляются, то необходимо, чтобы и средний (термин) переставлялся с каждым из них [1]. Ибо если А присуще В через (средний термин) Б и если (здесь) имеет место перестановка и, (таким образом), всему, чему присуще А, присуще также и В, то и Б может быть переставлен с А и быть присущим всему тому, чему присуще А, через средний (термин) В. Точно так же В может быть переставлен с Б через средний (термин) А [2]. Точно так же и при (заключении) о том, что (нечто чему-то) не присуще, как, например, если Б присуще В и А не присуще Б, то А не будет присуще и В. Если же Б переставляемо с А, то переставляемо также В с А. В самом деле, пусть Б не присуще А, следовательно, и В не присуще (А), ибо Б было присуще всем В [3]. И если В переставляемо с Б, то Б переставляемо и с А, ибо всему, чему приписывается Б, тому приписывается также и В [4]. И если В переставляемо с А, то и Б будет переставляемо с А, ибо, чему присуще Б, тому же присуще и В. Но чему присуще А, тому В не присуще. И только (здесь) начинают с (обращения) заключения [5], подобно тому как это имеет место и в силлогизмах с утвердительным заключением, в других же случаях не так [6]. Далее, если Б и А переставляемы и равным образом В и Д и всему необходимо присуще либо А либо В, то и Б и Д будут находиться в таком отношении, что всему присуще одно из них [7]. Действительно, так как тому, чему присуще А, присуще также и Б, и чему присуще В, тому присуще также и Д, всему же присуще или А или В, но не оба вместе, то очевидно, что и Б или Д также присущи всему, но не оба вместе. Например, если невозникшее является непреходящим, а непреходящее - невозникшим, то необходимо, чтобы возникшее было преходящим и преходящее - возникшим [8]. Ибо (здесь) слагаются вместе два силлогизма [9]. Далее, если всему присуще А или Б и В или Д, но присущи они не вместе, и А и В переставляемы, то переставляемы также Б и Д. Ибо если Б не присуще некоторым из тех, которым присуще Д, то ясно, что (им) присуще А; но если (им) присуще А, то будет присуще и В, так как (А и В) переставляемы. Так что (в этом случае) В и Д были бы (чему-то) присущи вместе. Но это невозможно. Если же А присуще всему Б и всему В и ничему другому не приписывается, а Б присуще всем В, то А и В необходимо переставляемы. В самом деле, так как А приписывается только БВ, а Б приписывается и самому себе и В, то очевидно, что всему тому, чему приписывается А, приписывается и Б, за исключением самого А [10]. Далее, если А и Б присущи всему В, а В переставляемо с Б, то А необходимо присуще всем Б. В самом деле, так как А присуще всем В и В присуще Б через перестановку, той А будет присуще всем Б [11]. Если же из двух противоположных друг другу (вещей) А предпочтительнее Б и точно так же Д предпочтительнее В, и если, (далее), АВ предпочтительнее БД, то А предпочтительнее Д, ибо А в такой же мере является предметом желанным, в какой мере Б - предметом нежеланным, так как они противоположны. Равным образом - В и Д, ибо они также противоположны. Действительно, если А было бы в такой же мере предпочтительно, как и Д, то и Б было бы в такой же мере предметом нежеланным, как и В, ибо каждый из этих двух одинаковым образом противоположен каждому из них: нежеланный - желанному. Так что и оба были бы в равной мере (нежеланны или желанны), (именно) А и В (противоположны) Б и Д. Но так как одни предпочтительнее других [12], то они не могут быть в одинаковой мере предпочтительны. В противном случае Б и Д были бы одинаково предпочтительны. Если же Д было бы предпочтительнее А, то и Б было бы менее нежеланным, чем В; ибо меньшее противоположно (здесь) меньшему, большее же благо и меньшее зло предпочтительнее меньшего блага и большего зла. И таким образом БД в целом было бы предпочтительнее АВ. Но (здесь [13]) это не так. Следовательно, А предпочтительнее Д, и В поэтому менее нежеланно, чем Б. В самом деле, если для каждого любящего проявлять благосклонность (А), хотя и не пользоваться благосклонностью (В), ради любви предпочтительнее, чем пользоваться благосклонностью (Д), но не проявлять благосклонность (Б), то ясно, что А предпочтительнее, чем пользоваться благосклонностью. Таким образом, дружба в любви предпочтительнее чувственного влечения. Любовь, таким образом, существует скорее ради дружбы, чем (ради) чувственного влечения. Но если больше всего ради дружбы, то (дружба) и есть цель (любви). Следовательно, чувственное влечение или вообще не есть (цель), или оно есть ради дружбы. Ведь и другие влечения и искусства - такого же рода [14].