Исповедь Дракулы

Матьяш поднес к глазам лист с изображенными на нем орудиями дознания. Из всего многообразия инструментов его сразу же привлекли столб для насаживания и «деревянная кобыла» – клинообразная скамейка, на которую усаживали голую ведьму. Ноги злодейки не доставали пола, острый клин медленно входил в промежность, а палачи в это время держали ведьму за лодыжки и тянули в стороны, чтобы шлюха дьявола не могла стискивать коленями бока «кобылы», тем самым уменьшая свои вполне заслуженные мучения.

По телу расползалась жаркая волна, сердце застучало быстрее. Лица ведьм на гравюрах были нарисованы весьма условно и постепенно сквозь штрихи рисунков стали проступать черты Екатерины, жены Матьяша. Фантазии и реальность порой пересекались, но то, что мог позволить себе король в действительности, было лишь жалкой тенью образов, рожденных распаленным воображением. Беспомощность и страх безраздельно принадлежавшей ему женщины возбуждали короля, он удовлетворял свои плотские желания в извращенной форме, хотя, как правило, не достигал того наслаждения, что испытывал, одиноко коротая вечера в библиотеке. Если бы Матьяш мог подвергнуть Екатерину тем пыткам, что описывались в протоколах допросов ведьм, если бы это красивое тело познало боль от раскаленных щипцов и крючьев, рвавших кожу, то, наверное, впервые он почувствовал бы себя настоящим мужчиной. Если бы… Но Екатерина являлась законной супругой короля, все происходило в Буде, на глазах десятков свидетелей, среди которых было множество иностранцев, а потому Матьяшу приходилось блюсти собственную репутацию. То, что творилось за плотно закрытыми дверями королевской опочивальни, было тайной, известной очень небольшому кругу лиц, которую блюли как главный государственный секрет. Свидетели словно онемели и ослепли, а сама жертва хранила молчание. Матьяш не боялся, что Екатерина пожалуется на сложившееся положение своему отцу, королю Чехии Подебраду[12] – ей не позволили бы стыд и страх, ведь она прекрасно знала, как могущественен клан Хуньяди-Силади, знала, что ее судьба давно принесена в жертву политическим интересам сильных мира сего.

Жизнь вернулась в привычное русло, неудобства и риск военного похода остались позади, но сегодня, в этот тихий зимний вечер, когда дворец, казалось, заснул и никто не смел нарушить покой уединившегося в библиотеке короля, Матьяш, при-даваясь своим порочным фантазиям, никак не мог избавиться от тревожных мыслей, возвращавших его в реальность. Созерцание орудий пыток не только возбуждало его, но и заставляло думать о делах менее приятных. Наконец король отложил протоколы, встал, подошел к окну, долго смотрел в темноту, словно силился увидеть там ответ на занимавший его вопрос. План, казавшийся идеальным, рухнул, и теперь, когда его матушка все еще находилась в своем родовом замке в Трансильвании и не могла дать ему полезного совета, Матьяш чувствовал себя крайне неуверенно.

Модрусса был слишком настойчив. С первых дней возвращения короля в столицу папский посланник постоянно интересовался судьбой Дракулы, задавал вопросы, на которые Матьяш не мог дать вразумительного ответа. За всем этим стоял папа, а шутки с Ватиканом не кончались добром ни для кого, даже для такой сильной и влиятельной страны, как Венгрия.

Вначале, сразу после ареста своего вассала, Матьяш не сомневался, что Дракула быстро подпишет фальшивку и тем самым полностью узаконит его действия. Но время шло, а князь не желал признавать свою «вину». Было немало способов заставить любого человека признаться во всех смертных грехах, но применять такие пытки, после которых подследственный становился калекой или умирал, Матьяш не решался. Что, если этот настырный Модрусса захочет встретиться с заключенным, что, если донесет обо всем папе? И потом, Дракула являлся слишком значительной политической фигурой, чтобы можно было просто расправиться с ним.

– Он должен подписать письма! – пробормотал король и сморщился, словно от зубной боли.

Неожиданно ему пришла в голову крайне неприятная мысль, что валашский князь, известный своим мужеством, храбростью и несгибаемой волей, ни при каких обстоятельствах не признает свою вину и скорее умрет под пытками, чем подпишет эти злополучные письма.

– Неужели тебе нравится мучиться, Влад?! Почему ты не хочешь облегчить жизнь нам обоим?

Бросив в пустоту этот вопрос, Матьяш вышел из библиотеки.

Лежавший на полу человек спал. Сковывающие его цепи мешали принять удобное положение, но он все же сумел устроиться на каменных плитах. Звон ключей и приближающиеся шаги мгновенно пробудили пленника, он приподнялся на локте, напряженно всматриваясь в темноту. За прутьями решетки появился свет, замелькали длинные тени, и вскоре появились несколько охранников и человек в плаще с надвинутым на лицо капюшоном, фигура которого показалась Владу знакомой. Заскрежетал замок, и вот уже мужчина в плаще шагнул в камеру:

– Оставьте нас одних, – прозвучал голос, до глубины души взволновавший узника.

Дракула понимал, что его судьбу давно решили за его спиной, но этот визит, вопреки всему, всколыхнул надежду в душе. Может быть, если он сумеет найти нужные слова, все разрешиться само собой, может быть, та черная тень, пробежавшая между ними, исчезнет? Влад попытался встать, но человек в капюшоне остановил его:

– Не затрудняй себя, князь. Я пришел сюда поздно и не хочу доставлять тебе лишних хлопот. Просто поболтаем как в старые добрые времена, если ты, конечно, не против.

Этот насмешливый тон, от которого в один миг вскипала кровь, не сулили ничего доброго, но князь сумел смирить гнев, понимая – покорность и смирение, те самые качества, что не раз уже выручали его из беды. Сильные ждали от слабых покорности, и в своем теперешнее положении Дракула вынужден был терпеть от этого избалованного мальчишки любые унижения. Он лишь до боли сжал кулаки и опустил глаза, опасаясь, что взгляд может выдать его подлинные чувства.

Король распорядился установить факелы так, что их свет падал на сидевшего на полу пленника, и теперь получил возможность хорошенько рассмотреть его. Он специально не позволил Владу встать, дабы получить возможность смотреть на него сверху вниз. Матьяш еще в детстве не раз видел Дракулу, когда он приезжал в Корвинешть, и всегда разглядывал его с любопытством и завистью. Влад чем-то напоминал Матьяшу его старшего брата Ласло – был таким же красивым, уверенным в себе молодым мужчиной, сознающим свою силу и твердо знавшим, чего он хочет добиться в жизни. Тогда претендент на валашский престол даже не замечал Матьяша. Для него Матьяш оставался маленьким жалким мальчонкой, беспомощным недоноском, которому каким-то чудом удалось зацепиться, удержаться на этом свете. Влад Дракула, Ласло, отец были взрослыми мужчинами, вершившими свои взрослые дела… Но жизнь переменчива и непредсказуема. Отец скоропостижно умер, Ласло казнен, да и жизнь самого Матьяша повисла на волоске. Тогда Дракула, уже валашский князь, вмешался в яростную закулисную борьбу, развернувшуюся за престол Венгрии, поставив на пятнадцатилетнего болезненного паренька, единственным достоинством которого была принадлежность к семье Хуньяди – громкому имени, пользовавшемуся огромной поддержкой и в Трансильвании, и в венгерском королевстве. Матьяш стал королем. Приведший его к власти Дракула безукоризненно играл роль вассала, но Матьяш все равно замечал покровительственную насмешку в глазах гордого влаха, а за почтительным отношением ему все равно чудилась скрытая ирония.

И вот теперь все вновь изменилось – Дракула находился в руках Матьяша, и король мог как угодно распоряжаться судьбой своего пленника. Губы монарха скривила злорадная усмешка – пара месяцев тюрьмы наложили свой отпечаток – длинные локоны Дракулы уже не были тщательно завиты, а превратились в спутанные космы, борода делала его старше своих лет, а грубая холщевая рубаха не скрывала худобы тела. И все же, несмотря на жалкий вид, у пленника было аристократическое лицо, лучше любых слов показывающее его принадлежность к знатному княжескому роду, и все же, вопреки всему, он еще был красив и полон достоинства. Матьяш вспомнил рассказы о безумной любви молодой женщины к этому человеку, о том, что она предпочла рискнуть своей бессмертной душой, решив умереть лишь потому, что боялась стать обузой для того, кого любила больше жизни. Должно быть, у этого красавчика всегда было много девиц, и он никогда не испытывал тех проблем, с которыми постоянно сталкивался сам Матьяш, стоило ему разделить ложе с женщиной. У Дракулы было все – сила, молодость, здоровье, красота, успех у женщин, храбрость, ум, знатное происхождение – но он сидел на холодном каменном полу, закованный в цепи, и на его теле были заметны многочисленные кровоподтеки. Матьяшу захотелось услышать, как его пленник кричит от боли, увидеть как, потеряв человеческое обличье, он ползает у ног палачей, вымаливая лишние минуты жизни.

12

Иржи Подебрад (1420–1471) – чешский король с 1458 года, стремился к независимости и укреплению своего государства, в 1466 году был осужден папой Павлом II как еретик.