Софья (обманутые иллюзии)

- Отчего вы столь упрямы? – едва не плача спросила девушка.

- Гордость, Софи. У меня не много осталось, но это то, что не продается даже за ваше приданое.

- Вы позволите писать вам? – сдалась она.

Александр обошел письменный стол склонился к ней, коснувшись сухими губами ее лба:

- Мне будет приятно, если вы станете писать мне, - улыбнулся он. – Не нужно слез, Софи, - вытер он подушечкой большого пальца влажную дорожку на ее щеке. – Я вернусь.

- Как я буду без вас? - всхлипнула Софи.

- Карл Витольдович говорил мне, что вы вполне способны распорядиться самостоятельно, - усмехнулся Раневский. – Не волнуйтесь, Вебер честный человек и будет вам опорой во всем в мое отсутствие.

- Когда вы едете? – глядя ему в глаза спросила Софья.

- Сейчас, - тихо ответил Александр.

- О, Боже, - выдохнула она.

- Прощайте, Софи, - Раневский оглянулся, уже стоя в дверях своего кабинета. – Я напишу вам с дороги.

Выйдя вслед за ним, Софья замерла в передней: Кити плача повисла на шее у брата:

- Саша, береги себя. Прошу, будь осторожен, - перекрестила она его.

Александр тепло улыбнулся сестре, стиснул напоследок в крепком объятии и вышел за дверь, больше ни разу не оглянувшись. Заметив сноху, Кити одарила ее неприязненным взглядом:

- Это вы виноваты, - процедила она. – Я не переживу, если с ним случится что. У меня больше никого нет, - расплакалась девушка.

- Кити, - шагнула к ней Софья, - поверь, мне очень жаль. Я не хотела, чтобы он уезжал.

Отстранившись от нее, Катерина выбежала на крыльцо и еще долго смотрела вслед удалявшимся от дома всадникам, одним из которых был ее брат.

Первое письмо от Александра пришло спустя две седмицы. Раневский писал, что они вполне благополучно добрались до Воронежа, одолев четвертую часть пути. Далее путь его лежал к берегам Дуная, где ныне стоял корпус генерала Засса. Письмо супруга было коротким и довольно сухим. Куда более пространное послание получила Кити, но она не словом не обмолвилась Софье о том, что именно написал ей брат.

Глава 6

Господский дом в Рощино был выстроен еще дедом Александра. Крыльцо особняка украшал портик с шестью белыми колоннами, возвышавшимися на все два этажа дома. По обе стороны от парадного входа располагались два совершенно симметричных крыла здания. Высокие французские окна первого этажа выходили на широкие террасы, огороженные мраморной балюстрадой. Псарня, конюшни, небольшая собственная кузня, находились на заднем дворе дома.

После отъезда Александра дни в Рощино сделались скучны для Софьи. Распускалась буйством красок природа, нежная первая листва распустилась в парке, окутав аллеи и дорожки полупрозрачной зеленой дымкой, покрыв темную, напитавшуюся влагой землю, травяным ковром. Сад наполнился птичьим гомоном, в мае по ночам стали слышны первые соловьиные трели. Но Софи словно не замечала всего этого. Она всегда с таким нетерпением ждала этого дивного расцвета природы после долгих холодных зимних дней, но вот ныне душа металась, не находя успокоения, и всему причиной был страх, страх потерять его навсегда. Она никогда не видела, что такое война собственными глазами, она смотрела на нее глазами Андрея, но даже этого было достаточно, чтобы от страха сжималось сердце, чтобы каждый раз, когда с почтовой станции прибегал казачок с очередной корреспонденцией, замирала душа, страшась получить дурные вести.

День ото дня ее отношения с золовкой становились все прохладнее. Кити в отъезде брата, туда, где нынче проливалась русская кровь в войне за интересы империи, винила Софью. Каждая из них переживала за судьбу Раневского, но куда легче было бы обеим справиться с тревогами и волнениями, если бы была возможность делиться ими друг с другом, а не замыкаться каждой в своем горе.

Волей-неволей Софье пришлось заниматься делами имения, и это отвлекло ее от постоянных мыслей об Александре. Поначалу занятие сие нисколько ее не увлекало, но по мере того, как она стала понемногу разбираться во всех тонкостях ведения хозяйства, появился интерес. К тому же, нежелание Кити проводить время в обществе своей невестки немало поспособствовало тому, что Софья стала находить для себя приятным и полезным общество Карла Витольдовича.

Постепенно дни ее наполнились делами и хлопотами на первый взгляд незначительными, но занимающими изрядно много времени. Новая роль хозяйки большой усадьбы пришлась Софье по душе, привнеся в ее характер значительные перемены. Необходимость самостоятельно принимать решения, пусть и руководствуясь советами Карла Витольдовича, добавили ей уверенности в собственных силах. Традицией стало обсуждать поутру все дела на день грядущий с управляющим. Без ее ведома в доме отныне не делалось ничего.

Раневский нисколько не лукавил, когда говорил, что в делах управления имением она может во всем положиться на управляющего. Вебер слыл безукоризненно честным человеком и за долгие годы службы семье Раневских привык долгом своим считать заботу о благополучии вверенных ему в управление владений. Карла Витольдовича весьма огорчала безумная расточительность Анатоля, но в силу своего положения наемного служащего, он не мог полностью воспрепятствовать разорению, которое повлекли за собой дела Раневского-старшего. После женитьбы Александра дела пошли на лад, и ныне семье уж не грозил финансовый крах. Обо всем этом Вебер поведал Софье, желая поддержать ее в трудную минуту.

В середине мая Софья получила письмо от Лидии. Кузина написала, что в Завадном вовсю ведется подготовка к ее свадьбе с Корсаковым, и Софья будет желанной гостьей на этом празднике. Софи недолго раздумывала над ответом. Она успела соскучиться по дому, в котором выросла, даже не смотря на то, что усадьба в Рощино совершенно очаровала ее. Оставалось решить, как поступить с Кити. Оставить ее одну в Рощину было решительно невозможно. Можно было пригласить ей компаньонку или взять с собой в Завадное. Не зная, как подступиться к сестре Александра, Софи передала через лакея просьбу составить ей компанию на утренней прогулке. Она и не надеялась, что Катерина примет ее приглашение, и была очень удивлена, что ошиблась в своих предположениях. Выйдя, по своему обыкновению сразу после завтрака на прогулку, она застала там Кити, ожидающую ее.

Девушки спустились по ступеням и молча направились в сторону широкой липовой аллеи.

Раскрыв над головой кружевной зонтик, Катерина шла рядом с Софьей, даже не поворачивая головы в ее сторону. Наконец, девушка не выдержала и остановилась посреди аллеи.

- Софья Михайловна, - нарушила молчание Кити, - зачем вы хотели меня видеть?

- Кити, мне право жаль, что так вышло. Видит Бог, я бы многое отдала, чтобы Александр Сергеевич нынче был здесь с нами.

- Зачем вы вышли за него? – тихо поинтересовалась она.

Софья тяжело вздохнула:

- Не знаю, поверите вы мне или нет. Я люблю вашего брата.

- Жаль, что он вас не любит, - резко отозвалась Катерина. – Я не могу понять, что заставило его сделать вам предложение? Вы совершенно не похожи на ту, что могла бы привлечь его.

Она намеренно произносила эти злые слова, желая уязвить невестку. Катерина чуть было не проговорилась о Надин, но прикусила язык. Вопреки ее ожиданиям, Софи не подала виду, что сказанные ею слова хоть сколько-нибудь задели ее. Она только грустно улыбнулась в ответ:

- Поверьте, Кити, я знаю о том. Александр сделал мне предложение, потому что не видел для себя иного выхода. Дела его пришли в упадок, и единственным способом поправить их, было выбрать себе жену с внушительным приданым, что он и сделал. Так что, как видите, любовь здесь совершенно не при чем. Но я не за этим пригласила вас пройтись со мной. Моя кузина через месяц выходит замуж, и я собираюсь поехать в Завадное. Ежели желаете, вы могли бы поехать со мной.

Кити замолчала, обдумывая предложение Софи. Оставаться в одиночестве в Рощино ей не хотелось, но принять сие предложение, означало дать понять, что она более не держит зла на Софью. Девушка и без того понимала, что ссора их чересчур затянулась и грех было не воспользоваться возможностью примирения. К тому же и одиночество тяготило ее. Пока в Рощино жила Натали, Катерина много времени проводила с племянницами, а после отъезда той, оказалась совершенно одна.