Страница 27 из 37
Каждой клеточкой они чувствовали друг друга. Они стали одной плотью.
Легкий ветер освежал разгоряченных любовников, песок налип на их тела.
Эдуард смотрел на Анну влюбленными глазами.
— Я обожаю тебя. Ты проникла в меня и поглотила всего, как только я увидел тебя. Ты знаешь, что такое женщина-мечта?
Она вопросительно посмотрела на него.
— Это некий образ, преследующий всю жизнь. Попадаются разные женщины, но ты стараешься выбрать какой-то один тип, приближающийся к этому образу. И это чудо, если то, что ты придумал, реализуется.
Анна улыбнулась.
— Ты и есть этот образ. Ты — моя мечта!
Анна не знала, что ответить. Она молча переводила взгляд с Эдуарда на океан, на небо, на песок.
«А я всегда мечтала о таком, как он. Но раньше я себе ничего в воображении не рисовала, я просто почувствовала, что это и есть Он».
Анна набрала целую горсть песка и смотрела, как он сыплется между пальцами.
— Я не хочу, чтобы наша любовь рассыпалась так же, как тает этот песок на ладони, просачиваясь между пальцами.
Эдуард взял ее руку:
— Это зависит от тебя!
— А ты?
— Художник всегда верен своей мечте.
Она нежно поцеловала его.
— Я люблю тебя, — сказала Анна.
Ветер опять спутал их волосы. Колени Эдуарда уперлись в песок. Анна на пике блаженства не в силах была сдержать стонов. Она гладила спину любимому, она за бедра тянула его на себя.
В Акапулько, несмотря на постоянный приток туристов, все-таки сохранились довольно тихие места. Посетив самые престижные пляжи, Эдуард предложил Анне уединиться. Сначала она сопротивлялась, ссылаясь на то, что ей хочется побывать в Мехико, посмотреть мексиканские пирамиды и побродить среди зарослей кактусов, но потом это желание пропало. В Мехико они действительно побывали, но до пирамид не доехали, так как каждодневный зной сильно выматывал. Хотелось либо целыми днями находиться в тени, либо не расставаться с океаном.
Дом, в котором они остановились, был полностью окутан зеленью, лишь некоторые окна проглядывали сквозь нее.
Живописный берег с песком и камнями каждый день привлекал к себе любовников. Они купались в теплом океане, катались на яхте и любили друг друга.
Эдуард без конца рассказывал о своих делах, проектах на будущее и выставках.
— А Паоло сказал, что тебе надоела суета!
— Теперь рядом ты, а это главное. Я снова хочу жить и радоваться, а не запираться в четырех стенах.
— Когда ты успеваешь заниматься живописью? — поинтересовалась Анна, заворачивая в мексиканскую лепешку «тортилью» кусочки мелко нарезанного мяса. — Целыми днями мы то гуляем, то пируем и дурачимся.
— А мне понравилось пировать! — засмеялся Эдуард. — Вот эти лепешки, например, замечательная вещь, особенно если их хорошенько сдобрить перцем, полить соусом и посыпать сыром.
Он с удовольствием отправил одну из лепешек в рот.
Анна изобразила кислую мину.
— У меня во рту уже огнедышащий вулкан от этого перца.
— Ты что, соскучилась по спагетти? — спросил Эдуард, еще не прожевав лепешку.
Анна передразнила его, пробурчав себе под нос что-то невнятное.
— А? — переспросил Эдуард.
— Я хотела сказать, что мне больше по душе кофе, цитрусовые и шоколад. А что касается спагетти, то мне пора в Милан.
Эдуард сделал вид, что не расслышал.
— Ты спрашивала, когда я успеваю заниматься живописью. Так вот, когда ты засыпаешь, я ухожу на первый этаж дома, там у меня мастерская.
— Значит я сплю одна?! — возмутилась Анна. — А я-то думала, что в твоих объятиях!
Они засмеялись.
— Эдуард, — Анна сделала серьезный вид. — Мне пора!
— Куда тебе пора, если у нас сегодня на ужин креветки к сок агавы?
— Хватит прикидываться! Ты ведь все понимаешь!
Эдуард доел последнюю лепешку, закусив ее апельсином.
— Понимаю, — серьезно сказал он. — Я не волнуюсь за твою премьеру, потому что уверен в тебе.
Анна улыбнулась.
«Неужели со мной рядом такой человек? Неужели он мой? Я хочу, чтобы время остановилось, а счастье было бесконечным. Чтобы его руки ласкали меня каждый день, а губы обжигали каждую ночь. Оказывается, сказка может ворваться в нашу реальную жизнь и навести свой, особый порядок, если, конечно, рядом с тобой волшебник».
— Эдуард, поедем в Милан, меня ждет сцена.
Он задумчиво посмотрел на нее:
— Я не могу.
— Как?
Настроение Анны сразу же испортилось. Она не ожидала такого ответа. Лицо ее помрачнело, а в глазах появился испуг.
«Неужели я опять останусь одна?»
— У меня здесь много дел.
— Но Эдуард!
— Я приеду к тебе, можешь не сомневаться. Но немного позже.
— Вот так сюрприз!
— Почему ты все время беспокоишься? — попытался оправдаться Эдуард. — Я же сказал, что обязательно приеду. Ты знаешь, что мои слова искренни. Как я могу оставить тебя одну?
Анну очень огорчило это известие.
«Так долго я стремилась к нему, и вот теперь опять нужно расставаться!»
Он проводил ее на самолет.
— Целую. Жди!
«Опять ждать!»
Бедная Анна не находила себе места.
«Ну, почему эта жизнь так жестока? Когда наконец все будет хорошо?»
Но делать было нечего. Ее ждала премьера.
В середине мая, когда Италия была наводнена туристами, когда солнце жарило с невероятной силой и лучшие пляжи были полностью заполнены отдыхающими, известнейший театр мира проводил последнее представление в сезоне.
«Закрытие сезона», «Травиата», «Лучшие голоса мира» — гласили афиши.
Анна жила ожиданием Эдуарда.
День шел за днем, а его не было.
«Сколько можно ждать? — нервничала женщина. — Такой ответственный момент, а его все нет!»
Публика заранее покупала билеты, и в назначенный день зал был забит до отказа.
На сцену вышла Виолетта.
Все затаили дыхание.
Как непохожа была она на ту нежную, задумчивую русалку, выходящую из моря!
Сейчас зрителям открылась сильная, любящая женщина, страдающая и стремящаяся к своему счастью.
Голос Анны летел в зал, лаская слух и приводя в восторг. Она заставила всех переживать вместе с собой, с прекрасной Виолеттой. Драма, разворачивающаяся на сцене, была ей близка. Анна тоже страдала, любила и наслаждалась счастьем.
В последнем акте смерть Виолетты была столь реально сыграна, что публика заволновалась.
Анна чувствовала, публика потрясена ее игрой. Анна наслаждалась своей властью.
После спектакля овациям не было конца.
Цветы в корзинках заполнили всю сцену, а восторженная публика кричала: «Браво!»
— Анна, не забудь про банкет в твою честь! — сказала за кулисами Джулия.
Анна была в центре внимания, она переживала настоящий триумф.
— Да, хорошо, — ответила она.
«Но где же Эдуард? Неужели его не было на спектакле?»
Анне больше всего хотелось провести этот вечер с Эдуардом, но он не показывался, а долг требовал присутствия ее на банкете.
В этот вечер десятки тостов были сказаны в ее честь, сделаны сотни снимков и столько же подписано фотографий. Певица не успевала отвечать на вопросы и принимать поздравления.
Все шумело и кружилось вокруг нее.
«Никогда еще я не была так счастлива и в то же время — несчастна! Один успех без Эдуарда не имеет для меня теперь никакого значения. Что такое искусство без любви?»
Она вошла в гримерную, чтобы переодеться, и, устало опустившись в кресло, откинула голову на его спинку и закрыла глаза.
— Ви-о-лет-та! — хором кричали артисты и приглашенная публика, хлопая в ладоши.
Анна слышала их голоса, но у нее не было сил даже подняться с кресла, так она устала.
Дверь тихонько открылась, и кто-то вошел.
— Джулия? — спросила артистка, не поворачивая головы.
И тут ее схватили сильные руки и понесли прочь из театра.
— Эдуард!
У Анны замерло сердце от радости.
Он усадил ее в машину и, как ей показалось, через мгновение они были в спальне квартиры Эдуарда.