Страница 10 из 37
Но главным в Милане для Анны был все-таки театр.
То, о чем мечтает каждая певица, для нее стало теперь осуществимым — она пела на знаменитой миланской сцене.
«До сих пор не могу поверить, что это произошло, — думала Анна. — Столько лет репетиций, мучений, и вот я здесь. Лучшие певцы мира — мои партнеры. На этой сцене пели Шаляпин, Карузо и Мария Каллас. У меня сердце замирает, когда я подхожу к этим волшебным сводам, где несколько лет царствовал гений Тосканини».
Театр «Ла Скала» ежегодно принимал по нескольку зарубежных трупп, а солисты становились всемирно известными именно благодаря его оперной сцене.
Каждый день у Анны были репетиции. Сначала солисты пели под аккомпанемент рояля, но затем начались репетиции с оркестром.
Возвращалась она в гостиницу уставшая и измученная.
Как-то вечером в номере раздался телефонный звонок.
Анна взяла трубку.
— Алло! Анечка? Это я, Матильда!
— Вас трудно не узнать, — сказала Анна, присаживаясь в кресло.
— Эдуард уже в Италии? — поинтересовалась вдова Везендок.
— Почему вы меня об этом спрашиваете? Мы с ним давно не встречались.
При упоминании об Эдуарде сердце Анны неожиданно сильно забилось.
— Анечка, послушай!..
Матильда сделала паузу. Было слышно, как она затянулась сигаретой.
— Во всем виновата я!
— Что вы имеете в виду?
— Эти фотографии с голыми девками собирала я. Хотела как лучше, а получилось…
Анна молчала.
— Катерина мне принесла целую пачку своих снимков. Так уж ей хотелось покорить Эдуарда, — Матильда закашлялась. — Но он даже об этом ничего не знал! А я, старая, оставила их на столе в его мастерской.
Анна не могла разговаривать с Матильдой.
«Фотографии являются первой причиной нашей ссоры, а второй — Борис, — она вздохнула. — Не могу же я пересказывать ей все, что произошло за это время!»
— Анечка, ты меня слышишь?
— Да, — растерянно ответила Анна.
— Эдуард должен быть в Италии. Вы скоро встретитесь. Не сердись на него. Он так нервничал и ругал меня. Все будет хорошо, вот увидишь! Передай Эдуарду привет от его тетушки. Он знает, где тебя искать. Пока.
Анна положила трубку и облокотилась на столик, на котором стоял телефон.
«Эдуард… Смогут ли наши отношения возобновиться с той же страстью, что и раньше? Как он воспринял появление Бориса?
Боже мой, как все запуталось! Эта Катерина со своей навязчивостью, грубый Борис. Эдуард о нем ничего не знал. Что он теперь думает обо мне? В его глазах я обманщица. Вожу за нос мужа и его. Неизвестно что получается!»
Анна пошла в спальню.
«Нет, он все поймет, — она откинула одеяло и легла в постель. — Матильда же сказала, что все будет хорошо!
Как я люблю его! Как я хочу его! Мой Эдуард!»
Дни в ожидании любимого тянулись невыносимо долго.
«Может, Матильда ошиблась, и он не собирается приезжать в Италию? Наверное, он вообще забыл обо мне? Иногда кажется, что я не могу оставить след в его жизни. До меня было много прекрасных женщин, которые сначала волновали сердца мужчин, а потом об этих женщинах мужчины с легкостью забывали. Нефертити, например, муж изменял. Она страдала от этого и тяготилась своей семейной жизнью.
А что делать мне? Сидеть одной или раздаривать свою любовь?»
Анну мучило одиночество. Чем больше проходило времени, тем сильнее разгоралась ее любовь к Эдуарду.
«Какие у него руки! Сильные, и в то же время нежные! Горячие губы и страстный взгляд. Я сойду с ума, если он не появится в ближайшее время!»
Выйдя в очередной раз после репетиции из театра, Анна не поверила своим глазам.
Рядом с подъездом остановился синий «мерседес».
Из него вышел мужчина.
«Эдуард?!»
Анна уже хотела броситься ему навстречу, но вовремя остановилась.
Это был не он.
Такие же черные волосы, рост, как и у ее любимого, но лицо было чужим.
Однако незнакомец внимательно посмотрел на нее и даже помахал ей рукой.
— Синьора! — крикнул он.
Анна отвернулась и быстро пошла прочь.
Ее догнали быстрые шаги и чьи-то сильные руки схватили сзади за плечи. Она вывернулась и размахнулась, чтобы дать наглецу пощечину, но те же сильные руки схватили ее запястье.
Она увидела перед собой Эдуарда.
Все потемнело у нее перед глазами, и она рухнула ему в объятия.
Он целовал ее волосы, руки, лицо. А она заливалась слезами у него на груди.
Они стояли посреди улицы, не говоря друг другу ни слова.
Когда Анна начала понемногу успокаиваться, Эдуард показал на мужчину, стоявшего возле «мерседеса».
— Это Луиджи.
Она хотела пройти к машине, но Эдуард остановил ее.
— У меня теперь другая машина, она стоит вон там.
И он подвел ее к белому «линкольну».
Они сели в новенький автомобиль и поехали по улицам Милана. Синий «мерседес» не отставал от них.
— Ты знаешь, куда мы едем? — спросил Эдуард Анну.
— Нет, — робко ответила она, вытирая слезы на глазах.
«Мне все равно куда ехать. Лишь бы он был рядом!»
Машины выехали за город и помчались по гладкой дороге. Через некоторое время вдалеке показалась лазурная полоска моря. Проехав еще немного, они остановились.
Эдуард вышел из машины и подошел к Луиджи. Они о чем-то переговорили, после чего Луиджи пересел в красный «форд», оставив «мерседес» во дворе, и укатил в сторону Милана.
Эдуард подал Анне руку. Она вышла из машины.
Перед ним открывалась удивительно красивая панорама.
Большой двухэтажный дом с арками, колоннами и всевозможными башенками стоял на берегу моря, окруженный фруктовым садом, в котором многочисленные дорожки вели к фонтанам. Гипсовые скульптуры стояли на пересечении дорожек, а в каждом укромном уголке прятались беседки и скамеечки. Бассейн и площадка для большого тенниса располагались на части огромного поля за садом, остальную часть поля, обрамленного каймой леса, занимали конюшни и беговые дорожки. Перед самим домом расстилалось море.
— Эта вилла принадлежит Луиджи, — сказал Эдуард, когда они с Анной поднимались по мраморным ступенькам в дом. — Он владелец крупной фабрики по изготовлению мебели, кроме того, он коллекционер современной живописи и неплохой наездник.
Они вошли в фойе первого этажа, представлявшее собой настоящую оранжерею.
— Мы с тобой можем распоряжаться этим домом.
— А Луиджи? — поинтересовалась Анна.
— У Луиджи есть еще одна вилла, которая пока принадлежит его отцу, и целый дом в Риме.
Он помог Анне раздеться и пригласил пройти в комнату.
Двери распахивались одна за другой, пока наконец не показалась гостиная.
Эдуард усадил Анну в кресло.
— Сейчас принесут обед, — сказал он. — Я распорядился.
Вошла горничная. Перед собой она катила небольшой столик с горячими и холодными закусками.
Эдуард налил вино в бокалы.
— Вы свободны, — сказал он прислуге.
Они остались одни.
— Эдуард…
— Я все знаю. Ты ни в чем не виновата. Матильда мне рассказала о твоих отношениях с мужем. Почему ты никогда о нем не говорила?
— Это не нужно нам с тобой.
— Ты права, — он посадил ее к себе на колени. — Для меня никого не существует, кроме тебя.
— И для меня есть только ты.
Они поцеловались.
Вечер застал их в спальне.
Мягкий лунный свет лежал на спокойной поверхности моря.
Башня, в которой находилась спальня, была одним из украшений виллы. Она возвышалась над вторым этажом, и через ее полукруглые окна были видны небо и море, поэтому казалось, что вокруг больше ничего не существует.
Стены от пола до потолка и весь потолок были сплошь покрыты зеркалами, и синее море с лунной дорожкой отражались в каждом из них.
Любовники лежали на широкой кровати, стоявшей посреди комнаты.
— Я все время думал о тебе, — сказал Эдуард, гладя Анну по лицу и любуясь ее отражением в зеркалах. — Ты нужна мне.