Осквернитель

Я недоуменно уставился на приятеля, но почти сразу в голове забрезжила догадка.

— Так ты отца Доминика сюда водишь?! — опешил я.

Джек скромно потупился, но надолго его не хватило, и он в голос заржал:

— Вожу, конечно! — И, отсмеявшись, уже совершенно спокойно произнес: — Ну, сам посуди, как мне еще отношения с куратором налаживать?

— Вот уж действительно чужая душа — потемки.

Каждого официала ордена Изгоняющих курировал кто-то из монашеской братии, со мной работал отец Доминик, и за все эти годы он и словом не обмолвился о своем близком знакомстве с Джеком Праттом. Впрочем, ничего удивительного: в термы я куратора не водил и вином крепленым не поил. А Джек в Охранке отвечал как раз за те области, в которых без консультаций экзорцистов никак не обойтись, вот и спелись.

Ну, и Святые с ними, главное, чтоб не спились.

— Продолжаем разговор, — зевнул Пратт, баюкая в руке стаканчик с вином. — Циркачка — это раз, певичка — это два.

— Во-первых, давно уже не циркачка, — счел я нужным заступиться за Берту, которая последние годы вела жизнь добропорядочной вдовы. — Во-вторых, не певичка, а прима королевской оперы…

— Пф-ф-ф! — фыркнул Джек. — Скажи лучше, как тебя на них двоих хватает, а?

— Нормально хватает, — уверил я его и закрыл тему: — А девок звать не будем. Точка.

— Ты нудный, Себастьян.

— Не начинай лучше, Джек. — Я допил вино, демонстративно потупил очи долу и со всем возможным смирением в голосе произнес: — Святые, куда катится этот мир? Второй человек в Охранке призывает меня к блуду с продажными девками! А ведь кому, как не ему, ежедневно и еженощно печься о благочестии подопечных?

— Не второй, а третий, — возразил Пратт. — И благодари Святых, что ты не мой подопечный. А куда катится этот мир — известно. Не слышал разве, что в тысячном году от Великого Собора конец света ожидается? Ибо родится, говорят, тот, кто прямо сквозь Бездну во Тьму… и все такое… — Джек икнул и спросил: — Еще по стаканчику и в парилку?

— Давай сначала в бассейне освежимся, — предложил я.

— Это дело, — согласился рыжий, но только поднялся из-за стола, как в дверь постучали.

Джек отставил стакан, с нескрываемым раздражением пробурчал:

— Велел же не беспокоить! — и нетвердой походкой отправился проверить, кто и по какому поводу осмелился нарушить его приказ.

— Надеюсь, это не девиц привезли? — крикнул я ему в спину.

Пратт только отмахнулся, открыл дверь, перекинулся с кем-то парой слов и вернулся к столу с запечатанным сургучной печатью посланием.

— Что там еще? — спросил я.

— Не видишь, что ли? Срочная депеша! — озадаченно пробормотал Джек и привычным движением сломал печать. Вытащил из конверта записку, начал читать, и по мере ознакомления с депешей его раскрасневшееся после парной лицо бледнело, постепенно равняясь цветом со свежевыпавшим, еще не успевшим измараться городской грязью снегом.

Под конец на него было просто больно смотреть.

— Эй, Джек! — всполошился я. — Ты чего?

Рыжий отмахнулся, нервным движением выплеснул из стакана вино и наполнил его водой. Выпил, налил еще, вновь выхлебал все до дна. После запалил листок от ближайшей свечи и вздохнул:

— Надо ехать. — Тут он глянул на меня, будто первый раз увидел, и неожиданно цепко ухватил за плечо. — Ты! Ты поедешь со мной!

— Ага, разбежался! — возмутился я, пытаясь отцепить его руку. — Прямо без штанов побегу!

— Ты не понимаешь, Себастьян, — уже совершенно трезвым голосом произнес Джек. — Мне до зарезу нужно содействие официала ордена Изгоняющих!

Выбить Пратта из колеи могло лишь чрезвычайное происшествие, поэтому я опрометчиво давать никаких обещаний не стал и потребовал объяснений:

— Выкладывай, что стряслось!

Рыжий только головой помотал.

— Времени нет, — заявил он. — Нельзя терять ни минуты!

— Какого беса?.. — начал было я, но Джек просто вытолкал меня за дверь.

— Быстрее! — и поспешил в раздевалку.

Выяснять отношения на виду у его подчиненных было последним делом, поэтому я молча пересек караульное помещение, прикрыл за нами дверь и лишь тогда насел на приятеля с расспросами:

— Ты что творишь вообще?

— Слушай, Себастьян, — Джек умоляюще сложил руки на груди, — очень тебя прошу: прикрой мою задницу. Дело пахнет жареным, а от тебя не убудет.

— Прикрою, не вопрос. Ты объясни толком, что происходит!

— Объясню по дороге! — Пратт распахнул шкафчик и принялся лихорадочно выгребать из него одежду. — Через полчаса встречаемся на обычном месте, я пока с отцом Домиником твое участие в расследовании согласую.

— В расследовании чего? — не на шутку разозлился я, но рыжий уже натянул сапоги и выскочил за дверь, на ходу застегивая рубаху.

Вот подлец!

Я отбросил полотенце, достал из шкафа исподнее и не удержался от крепкого словца:

— Бесов праздник!

В особо щекотливых случаях Джек и в самом деле не рисковал обращаться к излишне прямолинейным в вопросах морали и этики братьям-экзорцистам и просил о содействии меня, но никогда еще при этом заместитель главы Охранки не выглядел так, словно ему смазали скипидаром известное место.

Ох, непростое расследование намечается!

Однако деваться было некуда — зачем же еще нужны друзья? — и я в сопровождении все того же неразговорчивого провожатого поплелся на выход.

К этому времени на улице окончательно стемнело, стало промозгло и уныло. Студеный ветерок легко проник под камзол, я поежился, поднял ворот и поспешил на поиски подручных. Тонкая ткань совершенно не защищала от холода, а сапоги так и скользили по обледенелым булыжникам, но долго блуждать по темным улочкам не пришлось: цедивший подогретое со специями вино Ори обнаружился на открытой веранде ближайшего питейного заведения.

При виде меня парень метнулся внутрь, выскочил обратно уже с плащом в руках и опрометью кинулся спасать патрона от неминуемой простуды.

Патрон заботу оценил.

Закутавшись в теплое одеяние, я благосклонно кивнул, подошел к выехавшей со двора карете и сообщил Гастону:

— В «Королевский ключник».

Ори распахнул дверцу и уточнил:

— Когда забирать?

Я ступил на подножку и задумался.

— Подъезжайте завтра сразу к Васкесу, — решил, наконец, и забрался внутрь, не дав телохранителю отговорить меня от нарушения заведенных порядков.

Дожил! И шагу без охраны ступить не могу!

Стыдоба, да и только…

Гостиница «Королевский ключник» занимала угловое здание на пересечении двух узеньких улочек и не могла похвастаться ни богатым убранством номеров, ни особой респектабельностью постояльцев, зато помимо двух парадных и одного черного хода располагала еще и заездом для поставщиков провизии через обычно безлюдный переулок. С учетом же протянувшейся через дорогу к зданию напротив крытой галереи, на редкость запутанной планировки и постоянной толчеи в ресторации на первом этаже оторваться здесь от слежки было делом нехитрым. Особенно для тех, кто не действовал наобум, а подготовил пути отхода заранее.

Я — подготовил.

И потому, выбравшись из кареты, спокойно поднялся на третий этаж и отпер дверь снятого на чужое имя номера. Там сразу прошел в небольшую кладовку рядом с запасным выходом, распахнул узенькое оконце и привычно выбрался на карниз.

Быть замеченным случайным прохожим нисколько не опасался: до соседнего особняка в прямом смысле слова было рукой подать, и узенький, всего в пару локтей проход между домами давным-давно завалили всяким хламом до полной непроходимости.

Кое-как опустив за собой скрипучую раму, я переступил на балкончик соседнего здания и толкнул разбухшую от сырости дверь, но та даже не шелохнулась. Приналег плечом и едва не вывалился на площадку черного хода странноприимного дома при столичном монастыре Всех Святых.

Обычно здесь останавливались священники из загородных приходов и прибывавшие в город по служебным делам братья-экзорцисты, но и официалу ордена Изгоняющих в апартаментах не отказали. Я этому обстоятельству был откровенно рад: и перебраться из соседней гостиницы пара пустяков, и кожаные плащи с серебряными бубенцами окрестным обитателям давно примелькались.